«Академия направленных на путь»
@artpacan![](/file/75c2fcdbd70eadadafcfb.png)
Духовный и экономический кризис Италии XVI века сделали Рим центром европейской живописи и культурной движухи в целом. Этот бурлящий котел собирал и переваривал внутри себя школы, стили, субкультуры, национальные традиции и общечеловеческие темы. По итогу Вечный Город изрыгнул из себя Барокко и Классицизм, за что, конечно, огромная, чисто-человеческая благодарочка. Эти два новых стиля по факту определили культурный движ в Европе на следующие два века. И если Классицизм тогда только взял свои истоки, полноценно развившись сильно попозже во Франции, то на горячей, как свежеиспеченная чиабатта, итальянской земле семена Барокко пришлись в цвет. Идея доминирования мистического над рациональным и избыточная выразительность на грани фола оказались темпераментным итальянцам ближе к телу. Определяющую роль на полигоне искусства постренессанса сыграли две школы: Болонский академизм и Караваджизм. Начнём с первых:
Академия живописи в Болонье, созданная братьями Карраччи в конце XVI-го века (1585) стала чуть ли не первой в истории шарагой для обучения профессиональных художников. Контору окрестили «Академией направленных на путь» потому что её основатель, Людовико Карраччи, считал уход от принципов мастеров Возрождения упадком и деградацией, поэтому своей Академией пытался вернуть рисовак к традиции, на истинный путь. Это предприятие позволило искусству не иллюзорно выйти из застоя, в котором оно оказалось и создать условия для дальнейшего развития.
Основным кредо было подражание топовым произведениям топовых ребят, наблюдение за природой и изучение античного искусства. Да, новаторского в этом мало, но ребята и не претендовали. Поначалу тупорылые маньеристы смеялись над братками Карраччи, но быстренько заткнулись, когда Академия фактически стала центром художественного образования в стране, а поколение мастеров, вышедших из нее, стало официальным символом «Второго Возрождения».
Людовико Карраччи
![](/file/993944437f8211317dc4a.png)
Людовико Карраччи был прозван кентами «волом» за феноменальное упорство. Поначалу ему, мягко говоря, ничто не предвещало успешной карьеры художника: Тинторетто, к которому он поступил в ученики, прогнал пацана с рекомендацией сменить профессию. Но этот типуля не просто так таскал своё козырное прозвище, поэтому поставив себе цель, уже не мог свернуть с пути. Будучи настоящим мужиком, Людовико не нуждался в советах старых пердунов и лучше других знал что и как ему делать. Поэтому он собрал чемоданы и двинул в трип по Италии, попутно копируя шедевры великих мастеров, таким образом прокачивая свой уровень рисования.
![](/file/d8d79c4ef84eac29f69ad.jpg)
Спустя время Карраччи добился респекта улиц и даже почетно вступил в болонскую гильдию художников. Все его скитания и творческие трудности натолкнули его на идею создания универсальной системы обучения, которая могла бы позволить любому желающему бедолаге научиться рисовать. Свою роль в этом так же сыграл уже знакомый нам девиз Тинторетто, который молодой художник увидел в его мастерской: «Рисунок Микеланджело, колорит — Тициана». В последствии эта формула, слегка преобразившись, стала лозунгом Болонской Академии:
Да, у Тинторетто вышло как-то покороче, зато этот тэйк звучит эпично и вполне чётко передает учебную программу и смысл Академии.
![](/file/068daa032a6d42b374738.png)
Ученикам открывшейся Академии преподавали перспективу, анатомию, историю, мифологию и практическую живопись. Позже, выпускники вроде Доминикино, Гвидо Рени и Альбани прославили ее основателей и саму идею эклектизма в живописи (заимствования всего лучшего из разных школ), которую они продвигали.
![](/file/ce823f67c9336735f48b0.png)
Кто-то мог подумать, что открыв учебное заведение, Людовико отошел от дел, посвятив себя преподаванию, но как бы не так. Ведь лучшие учителя — это только те люди, которые изначально не ставили себе целью учить других, а просто занимались своим делом и не выебывались. Поэтому Карраччи, как настоящий профессионал и один из лучших представителей болонской школы, продолжал брать заказы на росписи и картины, иногда привлекая к работе учеников, показывая им свой мэдскиллз и обучая уму-разуму на практике.
Агостино Карраччи
![](/file/7c15eb84865fb3ef9170b.png)
Второй из братьев Карраччи, Агостино, изначально планировал стать ювелиром и успешно к этому шел, создавая гравюры с картин Рафаэля. Кроме того, он был достаточно разносторонне-развитым и шабутным чуваком, проявлявшим себя в разных областях человеческой деятельности: например, хорошо фехтовал и был неплохим гимнастом, а еще играл на музыкальных инструментах и знал множество уважаемых местных ребят, у которых постоянно тусил на балах и вписках. Парень неплохо жил и развлекался, пока в один момент к нему не ворвался вдохновенный двоюродный братец Людовико и не уговорил всё бросить и стать художником в полном смысле этого слова. А потом пригласил преподавать основы рисования с натуры в свежеоткрывшейся Академии.
![](/file/a1bedd6e7b4fc88628460.png)
Агостино был ответственным художником и дотошно подходил к написанию картин. Для создания одного из своих полотен он без черного кожаного дивана провёл кастинг для десятка моделей, пока не нашел идеального кандидата для задуманного образа. «Официальный» след в истории искусства он оставил, создав вместе с младшим братом, Аннибале, ряд фресок в римском палаццо Фарнезе.
![](/file/d31f1c1469b7b6753f128.png)
Но как мы помним, он так же был талантливым гравёром и достиг в этой нише определенного успеха. Обычно он создавал гравюры, на классические, характерные для того времени, библейские сюжеты. Но настоящую известность, искреннее признание, уважение и любовь публики и простых одиноких людей, он получил за создание качественных и подробных иллюстраций к изданию эротических сонетов «Позы» (или «Шестнадцать наслаждений») Пьетро Аретино.
![](/file/960d7368a09c43f030a45.png)
![](/file/6ed24cbb161bc8f614ed0.png)
![](/file/719b1d295782e040e7529.png)
Аннибале Карраччи
![](/file/8fadcc2fdbacd471e24d1.png)
Единственным, кого Людовико видел учителем практической живописи в своей Академии, был Аннибале. К тому моменту двадцатипятилетний художник уже имел хорошую репутацию и известность, к тому же неплохо умел ладить с пиздюками.
Переехав в кипучий Рим, он плотно занырнул в изучение античного искусства и Ренессанса. Внимательно исследовал работы Корреджо, Тинторетто, Рафаэля и Микеланджело, чтобы выкупить все их трюки и услышать в картинах то, чего не рассказали бы в учебниках. Поэтому влияние этих ребят сильно ощущается в его ранних работах.
![](/file/853be5c9e431879eccfc0.png)
Затем, вместе с Агостино, он приступил к росписи большого зала палаццо Фарнезе. Над фреской «Триумф Вакха и Ариадны» братья работали около десяти лет.
![](/file/7c7933955e9a0b7669806.jpg)
На фреске Венера и Амур, сатиры, краснощекие лощеные ангелы — вся эта пиздобратия из мифических персонажей и античных богов застыла в праздничном танце жизни. Это первая масштабная фреска из цикла монументальной живописи эпохи Барокко.
Аннибале Карраччи для мировой живописи примечателен еще и тем, что выделил пейзаж в отдельный жанр. Обычно, если он писал картины на не религиозную тематику, то людей, чаще всего простых крестьян и обывал, он изображал гротескно, на отъебись и для галочки.
![](/file/b13b7dd6690aee7607bee.png)
К пейзажу же у него совсем другое отношение: ландшафт и природа являются главными героями и это прекрасно считывается зрителем. Художник отбирал только эпичные элементы природы: сгибаемые под натиском ветра деревья, крутые горы, волнующееся море... и связывал их в мощное единое целое. Таким образом Аннибале стал батей-основателем принципиально нового жанра и направления в искусстве XVII века — героического пейзажа, которое получило свое наибольшее развитие в у Пуссена и Сальватора Розы.
![](/file/5fd613b229beeeb3214f7.png)
В последний период творчества младший из Карраччи слегка отошел от принципов Барокко. В этом смысле показательна картина «Вознесение Марии» — лаконичная и сдержанная по цветам, она наиболее приближает стиль художника к искусству классицистов.
![](/file/af0237a8ae0804af6a925.png)
Первая четверть XVII века торжественно прошла под знаменем Болонской Академии. Критики были в восторге от их творчества и яро его нахваливали в своих бложжиках, а богатеи-аристократы не скупились эти картины покупать и заказывать. Благодаря Людовико, Агостино и Аннибале Карраччи итальянская живопись оправилась и вернулась в здоровое русло реализма, получив второе дыхание после унылого загиба Ренессанса.
![](/file/cf53856337194275b6a51.png)