Айспик

А почему же ты не хочешь наматывать портяночки? На уличке же холодно. Выйдешь на уличку без портяночек, дядя-полиционер подойдет, спросит: “Где ваши портяночки? Где бантик из дяди Жориной святой ленты? Предъявите крестик. Почему он без перекладинки? Почему с куклой гуляете, состоите с ней в какой-то организации?” И что ты ему будешь петь?

“Отошли воды, на свет свободы я вышел девятимесячный, шестипалый, двуполый, пятном отмеченный, не такой, как на ваших заляпанных чертежах, фатер, мутер, налево, нах. Меня в дрожь бросает от ваших лиц, от ваших майских напудренных колесниц и бойниц с луками из глазниц, вы в центре города как в лесу, вас водят ненавидеть за колбасу и рыть окопы поперек грядок, свой трижды высранный миропорядок вы мне подносите на лопате, веселие Руси есть бухати на поминках утопших на переправе от дикого позора к посмертной славе, вы пешки, которыми играет черт, курский ваш Дед Матрос, солсберецкий ваш Волдеморт, а я на вписке, виски и киски, не в списке ваших покорных орд”.

Вот так споешь? Ну, и пиздечик же тебе сразу. Пятьсот шестая сама на бошку накорячится, “Акустическое сопротивление представителю власти, отягощенное ритмом”. Наматывай портяночки и пойдем. И на голову тоже, под шапочку. На уличке холодно, платочек тебе нельзя, ты мальчик, на, намотай папину. Не нюхай, не надо, она папе от дедушки досталась, а дедушка ножки мыть не любил.