Афины купить Психоделики

🔥Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 5 лет и специализируемся исключительно на лучших продуктах.

У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!

______________

✅ ️Наши контакты (Telegram):✅ ️

>>>НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ (ЖМИ СЮДА)<<<

✅ ️ ▲ ✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ✅ ️

_______________

ВНИМАНИЕ! ВАЖНО!🔥🔥🔥

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!!

_______________

Кладовая Пуха - Видное

Афины купить Психоделики

Новомичуринск купить закладку Шишки White Widow

Философия сама по себе нередко является нам как изменяющий сознание опыт, новая версия восприятия нашей Вселенной, иногда настолько радикальная, что становится потенциально опасной. Таким образом, философия может рассматриваться как психоактивная субстанция, тогда как роль самих психоактивных веществ в философии не очевидна. В этом более-менее хронологическом обзоре мы прольем свет на историю выдающихся западных философов, принимавших психоделические вещества, и выясним, как это могло воздействовать на их идеи — то есть, как галлюциногены повлияли на философию. Начнем со смелого предположения. Причиной возникновения западной философской традиции был прием психоделиков: философия Платона была навеяна употреблением галлюциногенов, а западная философия возникла на основе идей Платона. Британский философ Альфред Норт Уайтхед — известен следующим тезисом:. Платон, возможно, наиболее известен своими аргументами в пользу существования души и бесконечного мира идей «эйдосов», которые существуют вне пространства и времени. Эта пара трансцендентных понятий впервые появилась в его диалоге «Федон», также известном как «Учение о душе». Его вступление содержит следующие слова:. К Дионису, богу опьянения, мы вернемся позже, а сейчас нам стоит отметить стремление Платона быть среди философов мистерий. Это были регулярно устраиваемые в Древней Греции мероприятия, наиболее официальными и известными из которых были Элевсинские мистерии, в которых Платон принимал участие. Они проходили в Элевсине, располагавшемся в 20 км от Афин. Там, в храме Деметры, участники выпивали настойку — кикеон — в составе которой были ячмень, мята и вода. Многие убеждены, что кикеон содержал также и психотропный ингредиент. Ведутся широкие споры о том, что это было за вещество, но мало кто сомневается в его галлюциногенности. Он писал:. В затемненном храме участники должны были воскликнуть: «Я постился, я пил кикеон». Что же происходило после этого, как и указывает название мероприятия, — тайна, но в диалоге «Федр» Платон дает описание:. Таким образом, весьма вероятно, что психоделики вдохновили появление идеи дуализма тела и души на Западе, не только в философии, но и в религии: влияние Платона на христианство было существенно, Ницше даже заявлял, что «христианство было платонизмом для народа». Вне зависимости от обоснованности аргументов Платона, его суждения оказали влияние на нашу культуру и просветили нас. Платон прошел через темную пещеру, чтобы узреть свет; этот солнечный луч философии, науки и разума был обусловлен психоделическим опытом. Так или иначе, с христианским милитаризмом пришли темные тучи, затмившие собой солнце. В г. Элевсинские храмы были закрыты по указу римского императора Феодосия I, бывшего христианином. С этого начинаются Темные века, и сияние светской мысли возвратится лишь в эпоху Ренессанса, и, затем, Просвещения. Философ Иммануил Кант — вспоминает забытую идею в своем антихристианском эссе «Что такое просвещение? Помимо этого, Кант написал книгу об ученом и мистике Эммануиле Сведенборге — Сам Кант, как мы полагаем, не испытывал в своей жизни мистического опыта, чего не скажешь о его последователе. Томас де Квинси, опубликовав ряд статей о трансцендентальном идеализме, стал одним из первых англичан, прокомментировавших труды Канта. Все же, де Квинси прежде всего известен как автор вышедшей в году книги «Исповедь англичанина, употребляющего опиум». В ней он описывает психоделический эффект от вещества, полученного из мака, которое он впервые попробовал как болеутоляющее:. Де Квинси заявлял о своей любви к трем философам: Платону, Канту и Шеллингу. Кант говорил о существовании реальности — ноумена — за пределами нашего восприятия, которая поэтому недоступна нам, простым смертным. Однако Шеллинг, будучи приверженцем кантианства, считал, что на самом деле познание ноумены в какой-то мере возможно; это явление он назвал интеллектуальной интуицией. Верил ли де Квинси в эту романтичную теорию, остается загадкой. Мог ли опиум дать хотя бы мельком прикоснуться к ноумену или это было лишь несбыточной мечтой? Хотя де Квинси никогда и не признавал то, что с опиумом ему доступны все реальности, он говорил, что наркотик дает ему возможность окунуться в свое прошлое. Позднее вопрос о нерушимости воспоминаний стал передовым в трудах французского философа Анри Бергсона, к чьей философии обращался, как мы позднее увидим, и такой известный психонавт как Олдос Хаксли. Современником де Квинси был уроженец Пензанса, изобретатель и «философ химии» Гемфри Дэви. Дэви был другом поэта Сэмюэля Тэйлора Кольриджа, который тоже был последователем кантианца Шеллинга и теории трансцендентального идеализма. Такой идеализм — идея-изм — гласит о том, что материя в действительности лишь отражение сознания. И возможно, эта мысль посетила Дэви после большой дозы оксида азота, или «веселящего газа». В своей книге, посвященной экспериментам с психоактивными веществами, философ пишет:. Дэви, возможно, воспринимают как человека, прежде всего занимавшегося вещами, имевшими практическую ценность — он известен как изобретатель безопасной лампы для шахт, названной в его честь лампой Дэви. Однако, антиматериалистические, идеалистические впечатления, оставшиеся после употребления оксида азота, по всей видимости, сформировали его общее мировоззрение. В своей последней книге «Отрады в странствии, или последние дни философа» он, опровергая соответствующий его профессии и возрасту материалистический взгляд на мир, пишет:. Еще одним известным последователем учения Канта был немецкий атеист и идеалист Артур Шопенгауэр. Одно только это доказывает, что атеист не обязательно должен быть материалистом, как принято считать. Хотя Шопенгауэр и не употреблял веселящий газ ради интеллектуального удовольствия или инсайта сложное интеллектуальное явление, суть которого состоит в неожиданном, отчасти интуитивном прорыве к пониманию поставленной проблемы и «внезапном» нахождении ее решения — прим. Newочём , он предпочитал другие вещества для этих целей. Дают ли галлюциногены возможность испытать инсайт из пережитого опыта или нет, но, по крайней мере, они «подстегивают» разум и творческие способности, полагал Шопенгауэр. Он утверждал, что мистическое понимание начинается там, где заканчивается рациональное философское сознание. Последнее он рассматривал скорее как дополнение к познанию, а не как препятствие ему. А его размышления об эстетике и переосмысление теории Идей Платона определенно могут быть использованы для толкования психоделического опыта. Жаль, что такой замечательный мыслитель и писатель не посвятил больше работ наркотическому эффекту. Возможно, это связано с тем, что он не употреблял большого количества подобных веществ. Чего точно нельзя сказать о его преемнике, философе и противнике христианства Фридрихе Ницше. Ницше был профессором философии в Базельском университете со сравнительно раннего возраста — с 24 лет. Взяв труды Шопенгауэра за основу, он начал свою философскую карьеру, написав следующее в «Дионисийском мировоззрении»:. Он завершает свою карьеру философа, говоря о своем «вдохновении», а именно о том, что он слышит громоподобные божественные голоса, и заявляя о себе как о «последователе философа Диониса»14 — лесного божества наркотического опьянения. В промежутке между двумя этими утверждениями Ницше принял целый ряд наркотиков. Наркотиков, которые, возможно, повлияли на его нигилистическую философию, которая обесценила смерть Бога: «Я не человек, я динамит». Из-за хронических мигреней, тошноты и судорог Ницше регулярно принимал опиум. Одно только это повлияло на его мышление, о чем можно судить по его письму близким друзьям:. Ницше в своей книге «Веселая наука» даже посвятил получаемому из мака опиуму два стихотворения. Философ так же пристрастился к хлорал-гидрату , якобы как к успокоительному. То же вещество позднее принимал и невролог Оливер Сакс. В книге «Галлюцинации» он описал ощущения после его употребления:. К слову сказать, принимая во внимание тему данной статьи, Оливер Сакс имел похожий опыт и с тригексифенидилом:. Высказываясь против теории Ницше, Бертран Рассел однажды написал: «Я считаю, что главнейший аргумент против его философии, как и против любого неприятного, но внутренне цельного учения, не относится к фактам, но касается эмоций». Нравственность Ницше или отсутствие таковой воплощена в названии его позднего труда «По ту сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего». На место христианского Бога и его морали Ницше ставит свой идеал будущей дионисийской эпохи и Сверхчеловека , Супермена. Что из себя представляет Сверхчеловек — вопрос, безусловно, требующий обсуждения. Ораж, автор первого подробного предисловия к переводу Ницше на английский, пишет о том, что. А Ницше был определенно знаком с новыми формами сознания. В августе года, когда философ сочетал хлорал-гидрат с бромидом калия, его подруга Реза фон Ширнхофер планировала навестить его в местечке Зильс-Мария в Швейцарии. После отсутствия в течении полутора дней, она рискнула зайти в его дом, и была отведена в гостиную. Далее с ее слов:. Это — самое точное описание обычного для Ницше «прихода». Фон Ширнхофер также пишет о том, что как доктор, Ницше мог доставать в аптеке любой наркотик, который мог ему понадобиться. Он всегда удивлялся, что никто не спрашивал его, был ли он доктором медицины. У доктора философии не было бы доступа к тому рогу изобилия, в который он погрузился с головой. Его сестра и мать были уверены в том, что именно чрезмерное употребление наркотиков, в число которых затем вошел и «яванский наркотик», стало причиной безумия Ницше и его случайной смерти 10 лет спустя. В моей книге Noumenautics я доказываю, что ту редкую форму «вдохновения», о которой пишет Ницше в своей автобиографии, лучше всего воспринимать как слуховые галлюцинации, причиной которых в данном случае были наркотические вещества. Он дошел до того, что слышал Диониса, как Сократ, слышавший своего демона-искусителя, и в конечном счете он сам превратился в Диониса, закончив посланиями от имени бога. Ницше нечасто был открыт в своих рассказах о приеме наркотических веществ, чего не скажешь о его современнике, философе Уильяме Джеймсе — глубокий и обстоятельный мыслитель ясно высказывался о потенциале психоделичского сознания для философии о психике и метафизике. В своей книге «Многообразие религиозного опыта» он писал:. Похоже, что такие химически вызванные инсайты, вдохновленные работами не слишком известного философа Бенджамина Пола Блада — 24, могли направить его к принятию иных форм сознания, связанных с панпсихизмом и пантеизмом Густава Фехнера — Это метафизическая позиция, которую продвигал Джеймс с помощью Гегеля и Бергсона, в своей поздней работе, «Плюралистическая вселенная» Например, Джеймс пишет:. Психоделики не только помогли вдохновить метафизическую космологию Джеймса, но и позволили ему заявить об осмыслении космологии немецкого диалектика-идеалиста, Гегеля — :. Хотя сам Бергсон и не следовал тому пути, который считал наиболее ценным для философии, Бергсон был вплетен в ткань психоделической философии, исходя из того факта, что его метафизика была недвусмысленно перенята Олдосом Хаксли — , через работы британского философа Чарли Данбара Борда — , о чем сказано в одной из самых известных книг о психоделическом опыте, «Двери Восприятия»:. Эта теория Бергсона, называемая «сокращающей заслонкой» значительно повлияла на любителей психоделики как психофизическая оценка психоделического состояния. Это такой взгляд, который утверждает, вопреки общепринятой точке зрения, что мозг не продуцирует сознание, а фильтрует его исходя из практических предпосылок. У меня автора текста — прим. Newочем есть детальное объяснение того, как теория Бергсона может быть использована для объяснения разновидностей психоделического опыта. Совсем недавно его теория была упомянута в исследовании Имперского колледжа по нейровизуализации головного мозга, в ходе которого испытуемые принимали ЛСД. Это потрясающее исследование было проспонсировано Фондом Бекли, возглавляемым Амандой Филдинг. Находки были опубликованы в The Royal Society в апреле года, где графиня Филдинг отметила следующее:. У ведущего нейроученого этого исследования, профессора Дэвида Натта, была похожая точка зрения на более раннее исследование псилоцибина, психоактивного вещества, входящего в «волшебные грибы». Он описывал это так:. Хотя это исследование выглядит многообещающим для сторонников Бергсона, мы не можем не предупредить, что исследования в области нейровизуализации еще новы и скудны, и наши представления о взаимодействии сознания и материи все еще остаются важным вопросом, на который никто не предоставил удовлетворительный ответ. И философы должны помнить, что подобный ответ может потребовать соответствующего исследования — как отметил профессор Натт,. Вальтера Беньямина на эксперименты с гашишем и прочими психоделическими веществами соблазнило чтение вышедшей в г. Работа Беньямина «О гашише» представляет собой посмертный сборник его трудов не только о гашише, но также об опиуме, эукадоле и мескалине. Опыт употребления психотропных веществ продолжил его друг, философ-неомарксист Эрнст Блох — гг. Труды Беньямина, посвященные его употреблению психоделических веществ, бессистемны, хотя и содержат множество возвышенных отрывков:. Себастьян Маринколо считает, что, несмотря на огромную значимость подобных экспериментов для Беньямина, они также приобрели роль инструментов, с помощью которых передавалась информация о том, как работа сделала Беньямина заслуживающим внимание человеком, в особенности учитывая определения, данные Беньямином терминам «функциональное смещение» и, более специфичному, «аура»: пространственнно-временное, культурное окружающее пространство объекта, которое придает ему особую функцию. В одном из трип-репортов описание испытанного под воздействием тех или иных веществ — прим. Newочём Беньямина написано:. Далее Маринколо рассуждает о том, как, в частности, это изменение функции чтения объекта к частичной роли в форме тела повлияло на magnum opus Беньямина, «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости»:. Собственный историко-культурный контекст Беньямина, немецкого еврея при режиме Третьего рейха, был для него трагическим. И хотя Ницше яростно выступал против антисемитизма, его сестра Элизабет Фёрстер-Ницше поддерживала движение, женилась на известном антисемите и подружилась с Гитлером. Видимо, такое предубеждение настолько взбесило Беньямина, что эта реакция вылилась в ощущения после употребления мескалина в году:. В попытке бежать от режима национал-социалистов, Вальтер Беньямин погиб в году, вполне возможно, намеренно приняв смертельную дозу морфина. В то же самое время во Франции философ, вызывавший у Беньямина только отвращение, отдыхал и выходил в люди в качестве интеллектуала и в ранге капитана немецкой армии. Это был Эрнст Юнгер. Впервые Юнгер получил известность, когда опубликовал воспоминания времен своей службы в качестве солдата Первой мировой войны,37 и эти воспоминания часто расценивались как восхваление насилия. Он был неоднократно награжден за свою отвагу и готовность ринуться в бой, и позднее, как уже упоминалось, участвовал во Второй мировой войне. Однако Юнгер дважды отказывался от места в Рейхстаге, а также отдаленно был связан с «Заговором генералов», целью которого было убийство Гитлера — диктатора, которого Юнгер, возможно, считал политиком слишком левого толка. Философ Хайдеггер, который присоединился к движению национал-социалистов, называл Юнгера «истинным последователем Ницше»38 — безусловно, он продолжил употребление наркотиков, к которому проявлял интерес Ницше. В году Юнгер опубликовал работу «Сближение: наркотики и опьянение», в которой назвал себя психонавтом : психоделическим космонавтом, исследователем внутреннего космоса. Эта работа до сих пор не опубликована на английском, хотя существует перевод на шведский язык. Альберт Хофман был другом Юнгера и посвятил ему целую главу в своей книге «ЛСД: мой трудный ребенок». Что касается Хайдеггера, Юнгер поддерживал связь с Хофманом. В одном из писем химику рассказывается о ценностном аспекте психоделических ощущений:. Более чем десятилетие спустя Юнгер пишет Хофману в другом письме:. Видимо, ощущения Юнгера были ближе к реальности, так как касались чего-то духовного, метафизического, эсхатологического. Хофман вспоминает такой случай:. Интересно отметить, что психоделический опыт не обязательно приводит к левым, либеральным взглядам или к движениям Нью Эйдж. Юнгер — опровержение такой теории. Другой последователь Ницше и психонавт, Нобелевский лауреат Октавио Пас также дистанцировался от подобных взглядов; использование психоделиков воспитало в нем более нигилистичную космологию:. Этот взгляд на то, что психоделический опыт может перевернуть наши ценности, разделяет теоретик Франкфуртской школы Герберт Маркузе. Однако, возвращаясь к левым взглядам, Маркузе в «Эссе об освобождении» утверждает, что подобный переворот важен не потому что приводит к отторжению морали, а потому что приводит к отторжению капитализма:. Маркузе также утверждает, что подобный сброс восприятия при помощи психоделиков портится, если явление «искусственного рая» вредит импульсу и рациональности, необходимым, чтобы совершить революцию против основ капитализма. Жан-Поля Сартра, французского представителя течения экзистенциализма, вдохновило на изучение философии чтение Бергсона. Сартр решился принять мескалин в г. Полученный им опыт был описан в эссе «Воображение: психологическая критика» и привел к созданию принесшего ему известность романа «Тошнота» г. Однако Сартру пришлось заплатить за свой опыт с мескалином ужасную цену. Сартр страдал от паранойи на протяжении недель после принятия им мескалина, указывает шведский психиатр Патрик Лундборг — гг. Еще одним французским вольнодумцем, разделявшим взгляды Ницше на власть, был Мишель Фуко. Он обретал вдохновение под психоделическими веществами, но очень редко писал о них. Исключение было сделано в опубликованном в г. Фуко писал:. За два года до того, как умереть от СПИДа, Фуко выразил заинтересованность в том, чтобы написать исследование о культуре наркотиков или наркотиках как культуре Запада… И о том, насколько тесно они связаны с творческой жизнью западного мира. К несчастью, это исследование так и не увидело свет. Одновременно с этим его знакомые Жиль Делез — и Феликс Гуаттари — , хоть и обсуждали психоделические вещества, зачастую упоминая о том, что поэт Анри Мишо — принимал мескалин, отзываются о значении наркотиков достаточно пренебрежительно — к примеру, в их книге «Тысяча плато». Подобный пессимизм стал достаточно резким контрастом в сравнении с оптимизмом в адрес мескалинового проекта психиатра, создавшего термин «психоделики» — Хамфри Осмонда — Его целью, как ее обрисовывал Осмонд, был сбор «персональных наблюдений за опытом употребления мескалина среди 50— видных представителей философии, литературы и науки». В число ведущих интеллектуалов входили С. Брод, Э. Эйер, Г. Прайс, Д. Упомянутые личности проявили значительный интерес к проекту, однако, к сожалению, «Наблюдение» не получило финансирования — организаторы частично возлагали вину за отказ на нудный редукционизм эпохи. Безусловно, жаль, что первая волна изучения психоделиков случилась именно тогда, когда философия разума переживала спад. Когда видение мозга как суммы его функций, физического состояния или физической сущности было наиболее популярно среди западной интеллигенции. Если бы сейчас, когда имеются более новаторские и разнообразные теории в сфере мозг-материя — «узел мира», как это называл Шопенгауэр, — снова появилась идея провести «Наблюдение», проект мог бы получить финансирование. Опыт употребления галлюциногенных веществ во многом повлиял на ряд философов различных школ. Многогранная, аномальная, чужеродная, внушающая благоговейный ужас и зачастую пугающая природа мира психоделических веществ не представляет собой легкий предмет для анализа. На самом деле, зачастую она переступает границы феноменологических критериев, которые используются при анализе. Однако в таком случае подобные новые феномены могут восприниматься как пополнение феноменологического арсенала, а не мистические аномалии, к которым следует относиться с философским пренебрежением. Вайтхед отмечал:. Как психоделики повлияли на философию Философия сама по себе нередко является нам как изменяющий сознание опыт, новая версия восприятия нашей Вселенной, иногда настолько радикальная, что становится потенциально опасной. Платон — гг.