А. Обухов. Секретный громовержец

А. Обухов. Секретный громовержец

О небывалых морозах 1941 года в России сказано много, но, возможно, за этим явлением скрывается некая тайна природы...

Люди во все времена мечтали управлять погодой. Гласит же пословица: дождь идёт не когда просят, а когда сено косят. И такие поговорки есть у всех народов мира; разнятся они лишь в зависимости от того, досаждает ли им больше солнечное пекло или тайфуны с цунами.

И сегодня, при наличии Всемирной метеорологической организации (ВМО), объединяющей национальные службы, располагающей суперкомпьютерами, автоматическими метеостанциями и спутниками на околополярных и экваториальных орбитах, даже простое предсказание погоды вызывает массу нареканий. Что уж говорить об управлении ею! Когда количество ошибочных прогнозов переходит критическую черту, в народе рождаются шутки вроде «о погоде на завтра мы расскажем послезавтра, а вчера шёл снег».

И всё же история сохранила память о людях, умевших не только точно предсказывать погоду, но и управлять природными стихиями.

Сослан учителем физики

Юрий Аркадьевич Зильберт в начале 30-х годов ХХ века слыл молодым, подающим надежды учёным, работавшим в области ядерной физики. Это было время становления знаменитого «детского сада» – Ленинградского физико-технического института имени А.Ф. Иоффе, где работали будущие создатели советского атомного оружия.

Правда, середина и вторая половина 30-х годов оказались не лучшим периодом для научно-изыскательской работы. В 1936 году на специальной сессии Академии наук институт Иоффе раскритиковали за занятия наукой, «не имеющей никаких перспектив практического применения». Во второй половине 30-х были арестованы известные учёные Д.Д. Иваненко, Л.Д. Ландау, М.П. Бронштейн (расстрелян в 1938 году).

Попал под раздачу и Ю.А. Зильберт. При проведении обыска следователей НКВД особо заинтересовали письма, полученные им из Лондона и Парижа. С их подачи дело приобрело страшную подоплёку – измена Родине. С большим трудом молодому учёному удалось доказать, что письма не содержат никакой государственной тайны, а речь в них идёт о проблемах теоретической физики. По сравнению с другими Зильберту повезло. Он был отправлен не в тюремный застенок или лагерь, а в ссылку: в рабочий посёлок Рамонь неподалёку от Воронежа. Здесь он устроился в школу учителем физики, труда и физкультуры. Будь это кто-то другой, здесь можно было бы поставить точку.

Ну а для Юрия Аркадьевича всё только начиналось. Да, карьера физика-теоретика, работающего по ядерной проблематике, не состоялась. Как в этой глубинке ставить эксперименты, общаться с коллегами? И всё же правы утверждающие, что главное не то, где человек живёт, а как он живёт.

Сила Сицилийской иконы

На новое направление в научной деятельности его подтолкнула окружавшая его действительность. Все местные разговоры сводились к отсутствию дождей и, соответственно, неурожаям. Изредка и с оглядкой собеседники Зильберта вспоминали, что до революции в случае затянувшейся засушливой погоды в Воронежской губернии устраивались крестные ходы с Сицилийской иконой Божией Матери, находившейся в Дивногорском монастыре. Тысячи человек одновременно молили Заступницу Небесную о ниспослании дождя, и, как свидетельствовали вспоминавшие, на небе появлялись тучи, проливавшие живительную влагу.

Заинтересовавшись, школьный учитель начал искать прежде всего упоминания о Сицилийской иконе Божией Матери, которую крестьяне на свойственный им манер называли «Исцелийской», так как с ней были связаны ещё и чудесные исцеления. Уж больно непривычное название для этих мест икона носила.

Правда, узнать удалось немного, ибо сам Дивногорский монастырь новые власти в 1924 году закрыли, а ценнейшую монастырскую библиотеку утопили в Дону. Икона же считалась пропавшей. (Как выяснилось уже в постперестроечные времена, она была спасена и все советские годы находилась в одном из домов деревни Петропавловка.)

И всё же в библиотеках Воронежа Зильберту удалось выяснить, что Дивногорская обитель зародилась в очень древние времена, скорее всего в XII веке, когда двое иноков бежали с острова Сицилия из-за гонений на христиан. Вот откуда взялось название!

Изучил он и книгу краеведа Евгения Маркова, написанную в начале XX века. В ней автор приводит фрагмент беседы с одним дивногорским монахом, где тот рассказывает о Сицилийской иконе Богоматери: «Наша Матушка круглый год ходит. Теперь из Боброва вышла, а где ходит – неизвестно. В субботу придёт, а уж в воскресенье утром – в Крутояк! Там полтора месяца будет жить, только на Успение к нам назад…»

Более же всего заставил задуматься Зильбера вывод Маркова: «Я знаю, что многие читатели, прочтя мои строки, пожмут плечами с улыбкой сожаления о легковерии людей. Я лично не принадлежу к числу тех, которые имеют нравственное право убеждать других в возможности чудесного. Сам я никогда не стоял в положении, которое дало бы мне возможность с твёрдым убеждением высказаться по этому смущающему всех нас вопросу. Но, может быть, было бы уместно при этом случае указать на некоторую всем нам общую непоследовательность в суждениях наших. В самом деле, почему только в этой области мы проявляем обыкновенно столько скептицизма и недоверия? Веру в чудеса мы встречаем широко распространённую и укоренённую среди людей. Если бы применить к этому вопросу принцип большинства голосов, столь излюбленный нами в области политической и общественной жизни, то мы, несомненно, получили бы такой колоссальный вотум в пользу возможности чудес, в котором голоса скептиков потонули бы, как капля в море. Убеждение же целых веков и народов должно что-нибудь значить в ряду доказательств, особенно относительно предметов, которых не можешь точно исследовать».

В гостях у Фоминичны

«А может, всё-таки можно исследовать?» – подумал Зильберт, закрывая книгу. Своим многочисленным друзьям и коллегам Юрий Аркадьевич отправил в Москву и Ленинград десятки писем с просьбой разыскать в букинистических магазинах труды, связанные с долговременными наблюдениями за погодой, историей засух и наводнений.

Зарывшись в десятки и сотни монографий, учёный с интересом читал о том, что внук Чингисхана Хубилай, провозгласив себя императором Китая, пожелал овладеть Японией. Дважды он собирал огромный флот для вторжения, и дважды тайфун топил монгольские корабли. Беспристрастные хронисты рассказывали, что в момент зарождения тайфунов всё население островов коленопреклонённо молилось об избавлении от угрозы завоевания. Вывод напрашивался один: объединённый порыв волеизъявления людей имеет влияние на погоду.

А может ли человек в одиночку влиять на стихии? После наведения справок выяснилось, что в истории бывали и такие случаи. В «Летописи Сибирской», составленной тобольским книжником Черепановым, Зильберт прочитал о Николае Голицыне, сосланном в далёкий Тобольск «за непотребное устроение грозы во время великих торжеств». Ну, а из-за того, что тобольский воевода Голицына «тиранил», тот устроил и Тобольску «воздушные страхи». Черепанов по этому поводу писал: «Ноября 20-го числа 7214 (1706 г. от Рождества Христова) в Тобольску видно было: во исходе 4-го числа нощи, посреди небеси, на воздухе, выпал будто свиток бел, растягиваяся, и вслух людям шустал, и пал посреди двора воеводского, вблизи крыльца; и внезапу явился человек, от него же четыре искры огненные вверх порознь взлетели и совокупилися в место, и чрез малую минуты всё исчезло; в то же время нанесло тучу и гром велик скрежета часа в два. И бысть воеводскому дому пожар». Кстати говоря, подобные «художества» народная молва приписывала и Якову Брюсу, сподвижнику Петра Первого.

Но что там времена былые! Прослышав от своих детей о том, что их учитель собирает рассказы о странных природных явлениях, один из жителей Рамони дал Зильберту адресок старухи Фоминичны, проживавшей в ближайшей деревне. По его словам, она могла за солидное вознаграждение вызвать на поля долгожданный дождь. Ну, а если кто-то ей перечить станет или ещё хуже – оскорбит, то у недоброжелателя, глядишь, в грозу дом заполыхает.

Зильберт заявился к ведунье с огромной коробкой московских конфет. Фоминична подарок оценила и на вопросы отвечала охотно. Провожая гостя до дверей она, несмотря на ясную погоду, предупредила его, чтобы у поворота на Рамонь держался подальше от сухой ветлы. Предупреждение оказалось нелишним. Через несколько минут небо потемнело, пошёл дождь, а в ветлу, к которой приближался Зильберт, вдруг ударила молния.

Промокший, но довольный исследователь, вернувшись домой и приведя в порядок мысли, пришёл к важному выводу. Энергия, которой обладает человек, ничтожно мала по сравнению с энергией стихий. Вместе с тем, соединяясь с его волей и умениями, она может попасть в резонанс с природой и стать своеобразным спусковым крючком для вызова природных катаклизмов.

Одним щелчком пальцев

Каким образом Зильберту удалось развить у себя чудесный дар, остаётся загадкой. Ученики, которых он обучал в рамонской школе, свидетельствовали: «Во время урока, когда начиналась гроза, Юрий Аркадьевич подходил к окну и щёлкал пальцами. После его щелчка молния всегда ударяла в громоотвод, установленный на водокачке. Нам это было хорошо видно».

Не надо думать, что бдительные сотрудники НКВД оставили без внимания своего подопечного. Вся его корреспонденция подвергалась перлюстрации. При этом сам ссыльный в письмах к друзьям вовсю рассуждал о своих новых умениях. Да и жители рабочего посёлка часто судачили о необычном учителе.

В сентябре 1939 года к дому, где проживал кудесник, подъехал чёрный воронок, и Зильберта с его нехитрым скарбом, состоявшим из книг и многочисленных тетрадей, перевезли сначала в Воронеж, а затем в Москву. По имеющимся отрывочным данным, Берия доложил о нём Сталину и получил распоряжение «создать все условия для предстоящей работы», что по тем временам означало – определить в так называемую шарашку, то есть закрытую лабораторию.

Говорят, что способности Зильберта, называемые атмокинезом (что означает «управление погодой»), были использованы осенью и зимой 1941 года. Уж больно крутые сорокаградусные морозы установились во время наступления фашистов на Москву. Если это так, то в крах фашистского блицкрига весомую лепту внёс и этот секретный громовержец.

Анонс:

Многовековой опыт свидетельствует, что объединенное волеизъявление людей является инструментом влияния на погоду: крестные ходы с чудотворными иконами вызывали дожди, о которых одновременно просили тысячи человек; при попытках Хубилая покорить Японию все ее население молилось о спасении, в итоге монгольский флот был уничтожен тайфуном, и т.д. Но может ли человек в одиночку влиять на стихии? История знает подобные примеры. Одним из тех, кто владел атмокинезом («управлением погодой»), был физик Ю.А. Зильберт. В 30-е гг. ХХ в. он пришел к выводу, что человеческая энергия в резонансе с природной служит спусковым крючком для возникновения природных явлений. Каким образом Зильберт развил в себе эту способность – загадка; известно, что во время грозы он щелчком пальцев направлял молнию в громоотвод, а в 1939 г. Берия доложил о нем Сталину, который распорядился создать для Зильберта «все условия для предстоящей работы». Вероятно, дар Зильберта был использован зимой 1941 г., когда аномальные морозы сорвали наступление немцев на Москву.

Статья опубликована также на сайте History.eco

Подпишитесь на наш телеграм-канал https://t.me/history_eco