9. Кто с пути собьется, тот… в гробу проснется

Сразу же за Чёрной они пустились в галоп, не давая даже минуты отдыха коням. Перед ними был плоский, лесистый хребет Жукова, похожий на ровный, насыпанный человеческими руками вал, который тянулся от Угерцов до Днестра. Весеннее, тёплое солнце каждый день поднималось всё выше, но леса у подножия холмов ещё не покрылись зеленью. Они выделялись серыми и тёмными пятнами на фоне голых, мрачных вершин и возвышенностей. Грязь брызгала из-под конских копыт. С полей стекали ручьи воды, питая лужи у дороги, переливаясь через них и стекая вниз долинами гор, до Чёрного Потока и до Сана.

Они не доехали до Жукова. Когда добрались до Жлобка и вдалеке показалась чёрная кровля церкви во имя Рождества Пресвятой Богородицы, Ефросина остановила коня.

– Мы не поедем через Устшики, – бросила она. – Даже бабы на ярмарках знают, что в Лютовиске поймали Белоскурского. В Устшиках сидит Тарнацкий, а в Телешнице-Ошваровой хозяйничают паны Росинские. Мы идём волку прямо в пасть.

– Ясна панна, – заверещал Колтун, – мы же весь день потеряем…

– Мы объедем Телешницу с запада. Пойдем на Ральское и Хревт, переправимся через Сан, потом поедем через горы и вернемся в Хочев.

– Вот вы смелая, панна, – сокрушался мужик. – А в Ральскем… Я боюсь туда идти, потому как под теми горами – страх…

– Какой еще страх?

– Там еще с незапамятных времен на трактах, – прошептал Колтун, – одинокие путники гибнут. Сам черт живет в тех лесах. Игры свои справляет, а ворожейки – на метлах летают. А в Творыльном и Хрывом лесные люди живут, дикие и страшные. Если кто решит там ехать – того они изловят и содомию ему устроят, и даже – голос Колтуна дрогнул, – оскопить могут и похуже вещи сделать!

– Какие вещи? Говори по-человечески! – заинтересовался Белоскурский.

– В жопу железные гвозди вгоняют, – прошептал мужик и перекрестился.

– Не неси ерунды, парень. Какие ворожейки на метлах? Какие черти? Какая содомия? Где ты это слышал?

Колтун побледнел и перекрестился.

– Если ты боишься, иди обратно в Лютовиску! – буркнула девушка. – Мне не нужны трусы!

– Как так? – пробормотал Колтун. – Ведь это я придумал это... Награда пропадет.

Не говоря ни слова, девушка свернула налево, по первой полевой тропинке. Они ехали по дорожкам и полям вдоль Жукова. Узкие, наполовину стертые тропы вели их в Соколову Волю, Росолин и Панищув. Был уже вечер, когда они миновали Остру с запада и достигли Поляны. Они пронеслись через деревню, так что куры с кудахтаньем шарахались от копыт, и понеслись в сторону Ральского – небольшой деревни, которая находилась сразу за долиной Черного ручья. В том месте, где Сан проливался через скалистые пороги между двумя горными хребтами – Полониной и Отрытом. Отрыт был покрыт лесом и плавно спускался к реке. Полонина Ветлинская возвышалась над ним – большая и крутая. Пологие склоны, покрытые буковыми лесами, тянулись вверх, к небу, ощетинившись по краям зубцами немногочисленных скал, покрытых пастбищами и выцветшими лугами. С них спускались величественные и грозные гряды острых хребтов, идущих вниз, в сторону Дверника, Кривого и Насичного.

Пред Ральским Сан бушевал яростно на глыбах и каменных порогах, а затем, когда выбирался из-за стройных склонов Полонины и Отрыта, тек уже спокойно, делая небольшие полукруги среди каменистых отмелей и мелководий.

Солнце скрылось за тучами, когда они остановились у брода. Белоскурский с тревогой огляделся, не обращая внимания на боль в посиневших запястьях, вывихнутых суставах и ногах. Он с нескрываемым любопытством ждал, когда из мрачных буковых лесов и таинственных оврагов, простирающихся на северной стороне гор, появятся обещанные Колтуном черти. Наконец, Белоскурский с грустью улыбнулся. Однако, как это нередко и бывало, наибольшей угрозой для него оказались не черти или демоны.

– Колтун, – решительно сказала Ефросина, когда они остановились на мосту, – я передумала. Мы не едем в Хочев. Мы отправимся в Терку, Цисну и Балигруд.

– Как так?! – воскликнул Колтун. – Мы же едем в Перемышль, а не в Венгрию! Вельможная пани, неужели вы предпочтете компанию сабатов, бескидников* и чертей золоту, которое ждет нас в городе?!

– Бабушка, которая меня воспитывала, говорила, что тот, кто с пути собьется, тот в поле проснется – буркнула пани Гинтовт. – Но у нас нет другого выбора.

– А что же дедушка?! – засмеялся Белоскурский. – Мог бы он дать какой-нибудь дельный совет в этой сложной ситуации? А может, от страха у него вена лопнет?

– Ай, да и черт с этими дедушками и бабушками! – пробормотала Ефросина. Одним быстрым движением она вырвала пистолет из кобуры, приподняла его, прицелилась и выстрелила Колтуну прямо в голову!

Лошади заржали от звука выстрела. Удар пули отбросил мужика назад. Колтун выпал из седла, рухнул между камней, где его тут же подхватил бушующих речно поток, подхватил – и унес в водовороты и пучины. Девушка повернулась к Белоскурскому. Пленник был удивлен, но даже если бы он хотел, у него не было возможности сбежать. Его ноги были связаны под животом лошади, а руки – за спиной. Вероятно, ему пришлось бы схватить поводья зубами.

Девушка взглянула вниз, чтобы убедиться, что вода не вынесла тело Колтуна обратно. Она спрятала пистолет, презрительно сплюнула, затем схватила поводья лошади infamisa.

– Думается мне, твоей милости порядком надоел этот хам.

– Малая потеря, краткая скорбь, – пробормотал Белоскурский. Однако его голос потерял обычную уверенность. Шляхтич закашлялся, и холодный пот стек по его спине. Последний раз он потел со страху, когда князь-воевода Острожский засек его у своей любовницы. Хотя, нет, возможно, он действительно испугался около десяти лет назад, когда его хотели забить до смерти в Сондовой Вишне за разгон местного сейма.

– Теперь поедем одни, – проговорила хриплым голосом девушка. – Поедем, но совершенно не туда, куда бы ты хотел попасть. Говорю тебе, молись, пан Белоскурский. Молись и раскаивайся в своих грехах.

Она пришпорила коня. Они пересекли брод и двинулись узкой тропой вдоль левого берега Сана прямо в сторону Хочева.

Пожалуй, впервые в жизни Белоскурский задумался, стоит ли ему начинать произносить «Отче наш». Однако он воздержался. Для этого было еще слишком рано.

*Бескидники – венгерские бандиты, промышлявшие в Карпатах.