86. Семейный ужин

Цзян Оу и не ожидала встретить Ду Чэна в этой больнице.

Она сказала Шэн Минъяну, что это её старый школьный друг, но на самом деле их отношения были немного ближе — Ду Чэн был одним из её лучших друзей в старшей школе.

Она была старостой, а Ду Чэн — её заместителем, и его место было прямо за её партой. Он часто жаловался: «Все дела на мне, а титул у тебя. Где ещё найдёшь такого хорошего друга?» — а потом снова принимался помогать ей. Цзян Оу часто чувствовала себя неловко из-за этого и приносила ему домашнюю выпечку, которую делила с Ду Чэном и его соседом по парте. В то время её мать была учительницей, у неё не было старческих болезней, она была в ясном уме, с мягким характером и прекрасно готовила. Ду Чэн всегда говорил, что его соседу невероятно повезло — тот ничего не делал, но всегда получал столько вкусной еды, благодаря нему.

Его соседа по парте звали Цзи Хуаньюй — позже он стал парнем Цзян Оу, её мужем, а затем бывшим мужем.

Ду Чэн знал, что Цзян Оу нравился Цзи Хуаньюй. Подростковые чувства сложно скрывать, и всегда нужен кто-то, с кем можно поделиться. Для Цзян Оу таким человеком был Ду Чэн — она делилась с ним своими переживаниями, а он даже помогал ей осторожно узнать, что Цзи Хуаньюй думает о ней. Однако Ду Чэн не одобрял их отношений, он считал, что Цзи Хуаньюй был слишком хитрым и сложным человеком и не подходил ей.

Поэтому, когда Цзян Оу и Цзи Хуаньюй всё-таки начали встречаться, их маленькая троица развалилась. Хотя раньше у Цзи Хуаньюя и Ду Чэна были неплохие отношения, после этого между ними всё чаще возникали конфликты и ссоры.

Цзян Оу долго не могла понять, как так получилось, что отношения между двумя хорошими друзьями вдруг испортились. Позже она узнала, что Цзи Хуаньюй решил, будто Ду Чэн тоже был в неё влюблён, и воспринял его как потенциального соперника. Это повергло Цзян Оу в замешательство — она не знала, как объяснить эту ситуацию.

В молодости она верила, что ссоры — это временно, а чувства — навсегда. Она думала, что друзья никогда не разойдутся, а любимые люди всегда будут вместе. Но со временем она поняла, что жизнь идёт своим чередом, и все бегут вперёд, а всё вокруг меняется.

После окончания школы Ду Чэн уехал на север, и они больше не общались. У него всегда были отличные оценки и хорошие отношения с людьми, и, по слухам, он отлично устроился в жизни. А вот жизнь Цзян Оу и Цзи Хуаньюя была полна переплетений и конфликтов на протяжении десятков лет, в итоге закончившихся полным крахом.

Цзян Оу не часто поддерживала связь с бывшими одноклассниками. Раньше потому, что все были заняты, а потом она стала избегать этого намеренно. После развода она долгое время жила в полузамкнутом состоянии, демонстрируя своему сыну оптимизм и жизнерадостность, хотя в действительности давно оградила себя от всего, что было связано с Цзи Хуаньюем.

Позже она косвенно узнала через общих друзей, что Цзи Хуаньюй снова сблизился с их школьными друзьями, использовал их связи и уехал развивать карьеру за границей.

С тех пор, кроме регулярных обязанностей по выплате алиментов, Цзян Оу не имела о нём никаких новых сведений.

И вот, в этом году, снова через общих знакомых она узнала, что друг, с которым Цзи Хуаньюй уехал за границу, заболел, и его состояние было довольно тяжёлым — никто не знал, сколько ему осталось.

Этим другом оказался Ду Чэн.

Ду Чэн, лежащий на больничной койке, был совсем не похож на того 18-летнего парня, которого она помнила. Если бы Цзян Оу не встретила одноклассников, которые пришли навестить его в больнице, она бы его не узнала.

Сцена, где учитель случайно рассказал смешную историю, а все вокруг — передние и задние парты — смеялись до слёз, казалась будто только вчера. Но стоило оглянуться, как они уже оказались на пороге среднего возраста.

Ду Чэн был удивлён, увидев её, и приподнялся на кровати, но ничего не сказал. Первой заговорила Цзян Оу, она спросила, почему он внезапно вернулся в страну. Он указал на свою голову и ответил:

— Нашли кое-что, метастазы, неизлечимо, каждый день на счету. За границей всё одно и то же, долго смотришь — приедается. Захотелось вернуться.

После долгой паузы он слегка усмехнулся и добавил:

— Не хочу умирать за границей.

Из-за этих слов Цзян Оу не смогла больше оставаться в палате. Она пробормотала несколько дежурных фраз и поспешно вышла. Во-первых, за последние годы она стала очень чувствительной и легко плакала, ей тяжело было видеть такие вещи. Во-вторых, она боялась, что, если останется дольше, может столкнуться с Цзи Хуаньюем.

Раз Ду Чэн вернулся в страну, то и Цзи Хуаньюй наверняка был рядом.

Когда Цзян Оу спустилась на первый этаж, Шэн Минъян как раз занимался оформлением выписки для старика Дина. Шэн Ван, держа холщовую сумку старика, рассказывал ему какой-то шутливый анекдот, и старик смеялся так, что качался вперёд-назад. Рядом стоял её сын, держа на локте пальто старика, с видом, на котором было написано «эта шутка до ужаса скучная», но он всё же не смог сдержать лёгкую улыбку.

Эта сцена немного успокоила её.

Она только собиралась подойти к ним, как её телефон завибрировал — пришло сообщение от Ду Чэна. Они только что добавили друг друга в WeChat. Сообщение было коротким: «Спасибо, что навестила меня».

Цзян Оу остановилась и ответила: «Это естественно, столько лет дружбы. Восстанавливайся, не переживай слишком много».

На это он больше ничего не ответил.

Каждый год в это время для Шэн Минъяна наступал самый загруженный период. Финансы, счета, клиенты — на каждом этапе что-то могло пойти не так, и ко всему прочему добавлялись бесконечные встречи и переговоры, где нужно было улаживать одно, договариваться о другом.

С тех пор как они устроили старика Дина, Шэн Минъян не выпускал телефон из рук — один звонок или сообщение следовали за другим. Даже когда они вернулись в старый дом у улицы Вутун, он продолжал краем глаза следить за дорогой, а вторым глазом — за экраном.

Шэн Ван собирался выбрать подходящий момент, чтобы сказать отцу, что, мол, с учёбой становится всё сложнее, в общежитии слишком рано отключают свет, и они с братом сняли квартиру у школьных ворот. На самом деле, договор они ещё не подписали, но, исходя из многолетнего опыта, Шэн Ван знал, что с Шэн Минъяном лучше действовать по принципу «сначала сделать, потом объяснить».

Однако отец был настолько занят, что у них не нашлось времени для этой беседы, и Шэн Ван решил отложить разговор на потом.

Цзян Тянь заметил, что в больнице Цзян Оу выглядела подавленной, и, сдерживаясь всю дорогу, наконец спросил:

— Что с тобой?

— А? — рассеянно ответила Цзян Оу и чуть не споткнулась о порог на кухне. Она неловко схватилась за дверной косяк и объяснила: — Ничего особенного. Просто с возвратом средств проблемы, один важный документ ещё не оформлен, так что много хлопот. А ещё только что в больнице встретила старого одноклассника, и от этого как-то тоскливо стало.

— Какого одноклассника? — поинтересовался Цзян Тянь.

— Всё равно ты его не знаешь, — с улыбкой ответила Цзян Оу. — Как-нибудь, когда будет время, достану старые выпускные фотографии, покажу тебе. Хотя, может, и я уже не всех узнаю, слишком давно не общались.

Цзян Тянь лишь кивнул, но тут же вспомнил, что на тех фотографиях был и Цзи Хуаньюй. Лицо его мгновенно омрачнело, и он недовольно буркнул:

— Потом посмотрим.

Цзян Оу заметила его недовольный вид, приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но в итоге просто вздохнула и слегка похлопала его по плечу:

— Иди поиграй с Сяо Ваном, а я пока что-нибудь вам приготовлю на кухне.

— Да брось, закажем доставку, — выглянул Шэн Ван из-за двери.

— Не доверяешь моим кулинарным способностям? — с улыбкой сказала Цзян Оу, завязывая фартук.

Но в итоге её кулинарный талант так и не пригодился. Шэн Минъяну позвонили, и он срочно вызвал её для поездки в промышленный парк города. Им нужно было выехать немедленно.

Кухня уже была подготовлена, но готовить стало некому, и Шэн Ван с Цзян Тянем растерянно переглянулись. Тогда старик Дин засучил рукава, решив сам взяться за дело, но два молодых парня тут же уложили его обратно на кровать.

— Врач сказал, у тебя высокое давление, можешь легко получить кровотечение или тромб, — без обиняков заявил Цзян Тянь, включил телевизор и укрыл старика одеялом. — Сиди здесь.

Шэн Ван слегка дёрнул его за рукав:

— Потише, а то ты так его напугаешь, что он опять в больницу загремит.

Цзян Тянь кивнул в сторону старика:

— Ты думаешь, он из тех, кого можно напугать?

Старик Дин попытался сбросить с себя одеяло:

— Когда я был солдатом, пули летали прямо у меня над головой, и я не боялся. А теперь буду бояться каких-то мелких проблем?

Шэн Ван: 

— …

Шэн Ван подумал немного, вытащил одеяло из рук старика Дина и тщательно укутал его:

— Дедушка, у нас по соседству жила бабушка с высоким давлением. Однажды она просто села на кровати, качнулась — и всё, её не стало.

Старик Дин: 

— …

— Так что это болезнь, с которой нельзя переутомляться, и тем более нельзя волноваться. Я недавно разговаривал с медсестрой, она рассказала, что в соседней палате был дедушка с похожими проблемами — у него был тромб, и как-то раз он разозлился на что-то, после чего начал вести себя совсем неадекватно, как будто старческое слабоумие началось, — продолжил Шэн Ван. — Дедушка, вот и ты только что немного перенервничал.

Старик Дин: 

— …

Старик всегда был упрямым, и, хотя он больше боялся стать немощным, чем умереть, всё же тихо успокоился, хоть и пробурчал что-то нелестное в адрес Шэн Вана.

Шэн Ван хотел сказать ещё что-то, но Цзян Тянь быстро зажал ему рот и потащил этого «пугальщика» на кухню.

— Ещё чуть-чуть, и ты его реально отправишь обратно в больницу, — сказал Цзян Тянь.

— Ммм-ммм, — пробормотал Шэн Ван, всё ещё с закрытым ртом, и, не найдя другого выхода, чмокнул его в ладонь.

— …

Цзян Тянь почувствовал щекотку и мгновенно убрал руку. Шэн Ван, опираясь на стол, ухмыльнулся.

— Я ведь не выдумывал. Медсестра мне действительно так сказала, слово в слово, — заявил Шэн Ван, запрыгнув на столешницу и оглядев уже подготовленные овощи. — Что с этим делать? Может, сами что-нибудь приготовим?

Цзян Тянь недоверчиво посмотрел на него:

— Ты умеешь готовить?

— Немного умею, — сдержанно ответил Шэн Ван.

Как человек действия, Шэн Ван сразу приступил к делу. Он спрыгнул со столешницы, помыл руки и сказал:

— Разогрей сковороду, я дорежу эту капусту. Как там тётя Цзян собиралась её готовить?

— В кисло-сладком соусе, — ответил Цзян Тянь.

— Отлично, жди, — сказал Шэн Ван и встал к разделочной доске, прижав капусту одной рукой и взяв нож другой.

Цзян Тянь не мог оторвать взгляд от Шэн Вана — нож в его руках был слишком опасным оружием. Он, опираясь на стол, наблюдал за тем, как Шэн Ван, будто шагая по канату на высоте, сделал пару неровных разрезов, и когда третий разрез пошёл прямо по пальцам, Цзян Тянь мысленно выругался: «Я, кажется, понял, тебя бес попутал».

Цзян Тянь оттащил Шэн Вана в сторону, забрал нож и сказал:

— Дверь там, выходи.

Шэн Ван выглянул из-за его спины:

— Да я просто не привык, дай мне ещё пару раз попробовать.

— Я не хочу есть капусту с пальцами, — без эмоций ответил Цзян Тянь. — Иди постой в стороне.

— А ты умеешь готовить? — спросил Шэн Ван.

Конечно, Цзян Тянь умел готовить. Он привык быть самостоятельным, и, в отличие от Шэн Вана, у него не было няни Сун, которая заботилась бы о еде. Когда он был один, ему приходилось готовить самому, но он не особенно увлекался этим, поэтому его блюда были на уровне «съедобно».

Себя прокормить было несложно, но угодить привередливому Шэн Вану — это совсем другое дело.

Цзян Тянь нарезал капусту с серьёзным лицом, готовясь к готовке, но тут ворота тихо заскрипели. Немой дядя вернулся с двумя пакетами продуктов, чем спас Цзян Тяня от этой задачи.

Немой только что вернулся от хозяина закусочной, Чжао, и по пути купил тесто для пельменей, мясной фарш и приправы, чтобы приготовить пельмени, заморозить их и варить, когда захочется.

Не сказав ни слова, Цзян Тянь взял нарезанную капусту и смешал её с мясом, сделав начинку. Втроём они засели на кухне и начали лепить пельмени.

Шэн Ван по-прежнему был новичком. Он наблюдал за тем, как Цзян Тянь лепит пельмени, и пытался повторять. Иногда он даже останавливал его, чтобы рассмотреть движения.

Но его пельмени постоянно выходили не такими: то с лишней начинкой, то с недостающей, то дырявыми, то совсем плоскими, так что они даже стоять не могли. Но Шэн Ван упорно стоял на своём и оправдывался:

— Это тесто слишком жёсткое, не липнет. Няня Сун всегда раскатывает тесто сама, и тогда всё выходит как надо.

— У нас всё липнет, — безразлично ответил Цзян Тянь.

— Начинка непослушная, всё время выпадает.

— У меня не выпадает.

— …

Шэн Ван, одновременно пытаясь помешать своему брату и усовершенствовать свои навыки, в конце концов налепил кучу кривоватых пельменей. Но спустя время один из них уже начал походить на пельмень. Он поднёс своё творение на ладони и сказал Цзян Тяню:

— Сфотографируй меня с моим сыном.

Цзян Тянь: 

— …

Когда теста для пельменей оставалось совсем немного, Немой дядя как раз вымыл руки и занялся кипячением воды, так что никто не обратил внимания на их возню. Цзян Тянь вытер руки салфеткой, достал телефон и, направив его на Шэн Вана, сделал фото, пробормотав:

— Я не признаю такого сына.

Когда Немой вернулся, Шэн Ван неожиданно стал серьёзным, аккуратно лепил последний пельмень с видом, будто делал произведение искусства, хотя его шея заметно покраснела.

Шэн Минъян и Цзян Оу вернулись как раз вовремя. Они планировали доделать ужин, но, едва войдя в дом, почувствовали запах уксуса и пельменей.

Старик Дин, закутавшись в пальто, вышел из спальни и позвал их в гостиную:

— Как раз успели, дети с Немым уже налепили пельменей.

— Дети? — удивлённо переспросил Шэн Минъян. — Вы уверены, что оба лепили?

— Лепили, Сяо Ван целый день учился, — ответил старик Дин.

Однако пельмени Шэн Вана моментально выдали его неопытность — многие порвались, и суп больше походил на капустный бульон, но Немой дядя, как ни в чём не бывало, выловил все пельмени и с улыбкой разложил их по большим тарелкам.

В этот день во дворе царила редкая атмосфера оживлённости, и впервые за долгое время три поколения собрались за одним столом. На мгновение всё стало почти по-семейному тепло.

Старик Дин достал из-под кровати спрятанную бутылку с алкоголем, налил три рюмки и присоединился к Шэн Минъяну и Немому дяде. Когда они выпили немного, старик Дин с шуткой обратился к Шэн Вану:

— Сяо Ван, тебе нужно ещё подучиться готовить, а то жену не сможешь обмануть.

Шэн Минъян чуть не поперхнулся от смеха, а Шэн Ван хотел что-то сказать, но в итоге только пробормотал: «Ммм», и уткнулся в пельмень. На самом деле, он хотел сказать: «Тогда просто не буду жениться», но Цзян Тянь незаметно коснулся его ноги под столом, и это быстро вернуло Шэн Вана к реальности — он проглотил свои слова.

Он не был трусом, и если бы дело касалось только его, он бы не боялся, даже рискнул бы открыться перед Шэн Минъяном. Но тут был замешан Цзян Тянь.

Когда в дело вступал Цзян Тянь, Шэн Ван становился осторожным и робким.

Под столом он несколько раз коснулся ноги Цзян Тяня, сдержанно ел пельмени и безразлично играл с телефоном. Только когда старики перестали шутить, он снова поднял голову и увидел, что Цзян Тянь доел все его неудачные, порванные пельмени.

Шэн Ван мягко моргнул и тут же опустил голову, чувствуя лёгкую нежность и тепло внутри.

Этот ужин не был роскошным, но они ели долго. Шэн Минъян, который обладал невероятной выносливостью в выпивке, под конец слегка захмелел. Он выпил последние капли из бутылки и, подняв рюмку, чокнулся со стариком Дином и Немым дядей. На волне веселья он неожиданно сказал:

— Мы с Цзян Оу решили, что перед Новым годом соберём наших близких и друзей на ужин. Мы уже взрослые, большие торжества устраивать не будем, решили, что всё будет по-простому. Так что обязательно приходите.

Шэн Ван уже наелся и сидел в лёгком ступоре, но, услышав эти слова, вдруг не сразу понял их смысл. Лишь через несколько секунд до него дошло, что Шэн Минъян говорил о том, что они с Цзян Оу собираются оформить свои отношения.

Просто пригласить друзей и семью на ужин, зарегистрировать брак, и они станут законной семьёй.

Шэн Ван сидел, бледный при свете лампы, плотно сжав губы и молчал долгое время, прежде чем наконец встретился взглядом с Цзян Тянем.