6,15 грамма
Вольский
Мать Саши умерла полгода назад. Её убил рак, как убил и его деда. После похорон долго горевать Саша всё же не смог: тут же снова сел за работу, и, хоть он и утешал себя, что работа отвлечёт его от этой боли, в глубине своей уставшей и загнанной души он понимал, что это скорее не его решение, а бешеный график и невменяемый начальник, которому было плевать на всё, кроме плана.
«Ну и что, каждый день люди умирают» - подслушал как-то Саша из комнаты отдыха. Это сказал начальник своему заместителю, когда наливал себе кофеёк. Вход в эту комнату для простых офисных крыс вроде Саши не был заказан, но они всё равно туда не ходили, ибо некогда, да и начальник отмерял даже время посещения туалета. «Ну и что...» Понятное дело, что человеку, не знавшему своих родителей и выросшему в приюте, было невдомёк, каково это – потерять мать, и его в каком-то смысле можно было понять. Но Саша понимать не собирался.
С этими мыслями он выпрыгнул из такси и побежал на автовокзал, чтобы успеть купить билет на последний автобус до захолустной деревни Кочаново. В детстве, когда и мать, и дед были живы, Саша недоумевал, почему так назвали деревню, нисколько не связанную с капустой. Теперь же он смотрел на свой измятый билет и уже предвкушал, какими нравоучениями обольёт его бабушка, раз уж он обещал приехать днём. Но начальник не просто не отпустил пораньше, а навалил ещё работы. Если уж ему на смерть матери было плевать, то на хотелки старой бабки из Кочаново – тем более. Но приехать следующим утром Саша не мог, потому что тогда бы ему вообще было несдобровать. Бабуля, человек, прошедший голодное детство и войну, всегда была строгой и требовательной. Теперь же, после смерти единственной дочери, она эти качества возвела в абсолют: раз мужчина дал слово, то он обязан его сдержать, и хоть тебе ноги оторвёт – ты должен приехать сегодня.
Саша смотрел на свой измятый билет и искал автобус. «Кочаново». Красный Икарус смотрел на него своими грустными старыми фарами, и не просто старыми, а даже древними. Саша давно не видел такого старья, он думал, что весь этот хлам давно гниёт на свалках Необъятной. Кузов изъеден ржавчиной, а стёкла были такими грязными, что возникало ощущение, будто этот автобус не мыли с самого выпуска с конвейера.
Стоя в очереди на посадку, Саша пытался развеять скуку, наблюдая за всем вокруг. Среди людей не было никого, кто хоть как-то был интересен. В основном это были простые сельские работяги, приезжавшие в город подзаработать. Пожухлые, мутные, уставшие, малоподвижные, как живые трупы, экономящие каждую килокалорию. В очереди царило молчание.
Но вот автобус оказался куда интереснее, точнее даже не сам автобус, а его номера. Саша и сам любил совпадения, например, если номер такси совпадал с номером группы, в которой он учился в универе. Номера автобуса – «А240СН» – совпали по другим пунктам. 240 – квартира, в которой жил Саша, а АСН – его инициалы, «Александр Сергеевич Нестеров». Это совпадение даже немного подняло ему настроение, и очередь на посадку закончилась незаметно. Контролёрша проверила билет и отправила Сашу в салон, такой же древний, как сам автобус. К радости Саши, осталось два пустых кресла, а это значило, что он мог поехать один. Если, конечно, водитель не возьмёт автостопщиков леваком.
Автобус тронулся, выезжая на вечернюю улицу, Саша воткнул наушники, и через несколько минут усталость и недосып выключили его на потёртом кресле.
Когда Саша проснулся, в автобусе никого не было. На улице стояла ночь, и Саша посмотрел на часы в телефоне – автобус опаздывал минимум на два часа. Луна полумесяцем, тусклый свет из салона и те самые древние грустные фары – всё, что рассеивало тьму на трассе. Мимо проносились сосны, болота и прочие прелести российской глубинки. Не было не только интернета – вообще никакой связи.
«Когда все успели выйти?», подумал Саша, сняв наушники, и вдруг услышал кашель где-то позади. Оказывается, Саша всё же остался в автобусе не один. Какой-то паренёк, явно деревенский, с заспанной рожей, привстал и посмотрел на Сашу, а тот на него.
- Ого! Ночь уже на дворе, - сказал паренёк, смотря в окно. «Спал на двух креслах, потому и не заметил его», - подумал Саша.
- Далеко ещё? – спросил он.
- Да хрен знает, - пискляво протянул паренёк. – Покурить бы выйти.
- Пойду спрошу.
Саша пошёл, шатаясь в дребезжащем автобусе, к водителю. За рулём сидел жирный лысый мужик.
- Далеко ещё до Кочанова? – спросил Саша.
- Полчаса, - ответил водитель, смотря на дорогу.
- А остановка будет? Мне бы в туалет, а вон тот парень покурить хочет.
- Тимоха что ли? Ему дай волю, он бы каждые пять минут бегал. Щас, на остановке встанем, покурим.
Довольный ответом Саша пошёл обратно, заметив, что Тимоха пересел на кресло сразу за креслом Саши.
- Ну, что сказал? – спросил Тимоха.
- На остановке встанет скоро.
- О, хорошо. Тебя как звать-то?
- Саша.
- А я Тимоха. Тимофей Савельев. Ты городской, что ли?
- Ага. К бабушке еду.
- Как звать-то её? Может я её знаю. Деревня-то маленькая.
- Вера.
- Это которая в конце улицы живёт?
- Наверное. Давно там не был, не помню уже.
Автобус стал замедлять ход, сворачивая к обочине, к обшарпанной советской остановке, коих тысячи по всей стране.
- Две минуты! – крикнул зычно водитель. – И так опаздываем.
Тимоха довольно заохал, выходя из салона, тут же доставая пачку сигарет и зажигалку, не теряя ни одной драгоценной секунды.
- Будешь? – спросил он Сашу.
- Не, бросил, - ответил тот и ушёл за остановку.
За остановкой, поливая траву, Саша услышал, как поджигают ещё одну сигарету.
- А этот куда делся? – спросил мужик, в котором Саша узнал голос водителя.
- Поссать пошёл.
Саша всё поливал и поливал траву, удивляясь, сколько надо было воды выпить, чтоб так долго стоять.
- Поехали! Умер там что ли? – крикнул водитель, когда Саша застегивал ширинку.
Тимоха потушил ногой сигарету и двинулся в автобус, а Саша вслед за ним. Когда Саша зашёл в салон, он обомлел. Почти весь автобус был забит людьми, которые спали. Кто-то даже храпел. Не в силах понять этот сюр, Саша на пару секунд завис, но уставший мозг заставил его просто сесть на своё кресло без лишних размышлений. Спрашивать Тимоху обо всём этом Саша не стал, но напряжение в голове уже засело. Автобус двинулся дальше, и лишние размышления всё же напали. «Откуда они все тут взялись, если на остановке никого не было? Как они все могли зайти ночью за две минуты, не издав ни шороха?» Но мозг Саши оберегал его, и Саша снова отключился. Проснулся он только на следующей остановке, минут через пятнадцать. Все люди, кроме Тимохи, молча, без лишних движений, встали и вышли из автобуса. Никто ни с кем не говорил. Молча. Не смотря по сторонам, как будто всего мира вокруг для них не было. Так же молча эта толпа прошагала за остановку в лес. Ночью. Толпа. В лес.
Об этом Саша тоже думать не захотел, ибо усталость накрывала его всё больше. Но он заметил, что на полянке недалеко от леса стоял большой сарай, рядом с которым были навалены большие тюки сена. И возле сарая стоял неприметный домишко, обыкновенная деревенская изба. И Саша бы не стал зацикливаться на этом, если бы не тот человек, что стоял за окном. В доме явно кто-то жил, свет был включён, и человек, как Саше показалось, встал на табуретку. Дом был далеко, и Саша мог спутать, видя только силуэт, но мозг почему-то подсказал именно тот вариант, о котором Саша не хотел думать. Мужик встал на табуретку, просунул голову в петлю и, пнув табуретку, повис на верёвке. Саша вздрогнул.
- Тимофей! – шёпотом крикнул он.
- А?
- Вон дом! Смотри!
Тимоха, щурясь, стал вглядываться в темноту, на полянку. Когда же Саша сам посмотрел на избу – её уже не было, как и не было никакого света в окне и мужика в петле. Автобус выехал с обочины, тарахтя и пуская чёрный дым из выхлопной трубы.
- Ну? – спросил Тимоха.
- Привиделось…
- Устал ты просто, Саня.
«Саня». Как будто они друзья и собутыльники. Саша ненавидел подобное панибратство. Деревенские, что поделать. Но он был рад, что это всё всего лишь привиделось. Последние пятнадцать минут пути ехали молча, Саша снова воткнул наушники, а Тимоха, видя, что лишился собеседника, просто смотрел в окно. Автобус остановился на точно такой же остановке.
- Приехали! – услышал Саша, сняв наушники.
Саша посмотрел в окно внимательно. Это была не та остановка. Остановка бабушкиной деревни была синей – это он точно помнил. Синей, не красной. И можно было подумать, что её перекрасили, но ведь и красная краска была настолько выцветшей и обшарпанной, что не возникало сомнений – эта остановка стоит без ремонта не меньше лет десяти. А Саша в последний раз был тут полгода назад, сразу после похорон матери. Тимоха уже выходил из дверей, а Саша всё не вставал с кресла, пытаясь понять, где он вообще находится.
- Приехали, говорю! – снова крикнул водитель.
Саша недовольно встал и пошёл к нему.
- Это не та деревня. Мне надо в Кочаново.
- Ну так это и есть Кучаново! Конечная.
- Не Кучаново, а Кочаново.
Водитель нахмурился и скривил рот.
- Я говорю, конечная, выходи, дальше я не поеду.
- А где тогда Кочаново?
- А я откуда знаю? Я тут до утра стоять не собираюсь.
- Вы меня не туда привезли!
- Ты куда ехал?
- В Кочаново!
- А в билете что?
- Тоже Кочаново! Вот…
Саша достал смятый билет, но… На нём чёрным по-белому было напечатано: «Кучаново».
Этого не может быть. Саша раз десять перепроверял этот билет. Он в принципе всегда и всё перепроверял – такая уж у него была работа.
- Ну! – сказал водитель, выхватив билет из рук Саши. – Кучаново! Что ты мне мозги тут делаешь? Вылезай давай!
Саша вышел из автобуса. На остановке курил Тимоха. Автобус рванул и скрылся за поворотом, обдавая Сашу чёрным вонючим дымом.
- Ну ты выдал, Саня, - улыбаясь, сказал Тимоха, втирая бычок в пыль.
- Хрень какая-то…
- И что делать собираешься?
- Без понятия.
Тимоха цокнул, поправляя свою кепку.
- Пошли до деревни, там к участковому сходишь, договоришься. Может, машину какую дадут.
Сойдя с трассы, молча пошли по грунтовой дороге в деревню, которая, впрочем, была недалеко, показавшись сразу же за деревьями на повороте.
- Как можно было деревни-то перепутать?
- Не знаю, - ответил Саша. – Устал я. За последние два дня спал часа три от силы.
- Так оно, в городе. Платят-то хоть хорошо? Есть, из-за чего так мучиться?
«Тебе-то какое дело, как мне платят?» - подумал Саша. Разговоры о своих деньгах он не любил, о чужих – тоже.
- Нормально, - лишь сухо выдавил он.
- Понятно теперь, кстати, почему я твою бабку не знаю.
Дойдя до первого дома на улице, Тимоха остановился.
- Вот мой дом. Извини, в гости не зову, батя у меня маразматик старый.
Саша почувствовал, что в голосе Тимохи исчезла та непринуждённая лёгкость, что была в автобусе.
- Ну, бывай, - сказал сухо Тимоха, не пожав руку и даже не смотря на Сашу. Он просто быстро зашагал к калитке и ушёл во двор через малинник.
- Тимофей! Подожди! – крикнул Саша, пойдя следом.
Но Тимоха не оборачивался и шагал дальше. Саша зашёл через калитку, а Тимоха ускорял шаг. Саша пробирался сквозь малинник, нагоняя Тимоху, и тот побежал.
- Где участковый-то? – крикнул Саша, но Тимоха скрылся за углом своего бревенчатого дома, когда от Саши его отделяли буквально пара метров.
Зайдя за угол, Саша Тимохи не увидел. Тот как испарился. Зато увидел сидящего на лавке бородатого мужика. Заметив Сашу, тот напрягся и взялся за рукоять топора, торчащего из чурбана тут же, рядом с лавкой.
- Красть пришёл? – спросил мужик злобно.
- Нет, я… - опешил Саша. – Я Тимофея хотел спросить.
- Пошёл отсюда, давай, - сказал мужик, поднявшись и выдрав топор из чурки.
- Я просто хотел спросить, где участковый тут.
- Дальше по улице, справа.
- Спасибо, - сказал Саша максимально спокойно, чтобы дальше не провоцировать мужика. – Извините.
- Какого Тимофея-то спрашивал?
- Савельев Тимофей. Сказал, что тут живёт.
Мужик нахмурился ещё больше.
- Помер он лет пять как уже.
Саша ничего не ответил. Он просто медленно попятился назад, развернулся и максимально быстрым шагом двинулся к калитке, по всему телу пробежали мурашки, и уши зашевелились с таким мощным и неприятным чувством животного страха, что Саша побежал, не оглядываясь, боясь услышать тяжёлое дыхание мужика с топором. Но мужик не побежал следом.