60 «Буранов» за тонны разлитой нефти

«Сургутнефтегаз» называют региональной монополией, одной из самых закрытых, но при этом богатых компаний российского рынка. Месторождения «Сургутнефтегаза» раскинуты густой нитью по Западной и Восточной Сибири. В Ханты-Мансиийском и Ямало-Ненецком автономных округах компания строит буровые вышки в местах, где живут коренные, вблизи рек и озер. И, как свидетельствует местные, Greenpeace и эксперты ООН, с нарушениями экологических и законодательных норм. Хотя с этим, кажется, не согласны сами нефтяники и представители местной и региональной власти.

На корпоративном сайте написано

Закрытость и стремление спрятать себя, свои активы и своих акционеров проявляется буквально во всем. Никаких лиц – из всех представителей мы знаем, пожалуй, только гендиректора и его зама, устаревшая финансовая отчетность (последняя – за 2020 год), скудная информация о добыче, переработке и любых проектах, в целом. «Сургутнефтегаз» сторонится медийности, предпочитая не вступать в переговоры с журналистами. На мой запрос, к слову, пресс-служба компании так и не ответила.

Такое нежелание общаться распространяется и на политики компании по отношению к коренным малочисленным народам. Если говорить о корпоративном сайте – вроде как визитной карточке компании, то нефтяная корпорация скромно ограничились перечислениям основных принципов, заверений и прочих клише. Однако мы узнаем, что «Сургутнефтегаз», по крайней мере формально, действует по классической для российского рынка схеме:

1. Некоторые участки земель, где исторически проживают и ведут хозяйственную деятельность коренные, пересекаются с лицензионными участками компании. По вопросам этих территорий «Сургутнефтегаз» заключает соглашения с проживающими здесь ханты, манси и ненцами. Пояснение: Хотя на т.н. территориях традиционного природопользования (ТТП) коренные обладают преимущественным правом, эти земли все равно принадлежат государству. Для их использования в целях добычи компания должна заключить соглашение с коренными и выплатить им компенсацию. Последнее официальными политиками «Сургутнефтегаз» тоже предусмотрено.
2. Компания заключает соглашения с региональными органами власти и муниципальными администрациями по вопросам развития культуры, образования, инфраструктуры и вопросам повышения уровня жизни коренных. Пояснение: Такая форма государственно-частного партнерства довольно популярна в России среди крупных компаний. Так, по заявлениям региональных СМИ, «Сургутнефтегаз» активно развивает(-ал) Белоярский район ХМАО. Именно здесь находится печально известный природный парк «Нумто», о котором речь пойдет дальше.
3. В компании функционирует «службы по работе с КМНС». Они занимаются «предоставлением коренным медицинских и транспортных услуг, услуг связи, материально-технических средств (снегоходов, моторных лодок, лодочных моторов, бензопил, стройматериалов и проч.)».
4. «Сургутнефтегаз» мониторит и контролирует исполнение договоров с коренными с помощью специального ПО. Сотрудники проходят через семинары, на которых обсуждаются «нормы поведения с коренными» (в дополнение идут памятка и предварительный инструктаж). Пояснение: Отдельная гордость – КПП, который обеспечивает ограниченный доступ на территорию проживания коренных в окрестностях озера Имлор.

Считаем издержи – сравниваем с противовесами

Беда с раскрытием настигает нас и при попытке измерить финансовую поддержку и компенсацию коренным. Редкие цифры по отдельным районам и поселениям перестают появляться в прессе в 2020 году. На сайте же последние данные – за 2017 год. Оттуда мы узнаем, что компания оказывает поддержку в 20 муниципальных образованиях и субъектах РФ, в том числе в НАО, Республике Саха (Якутия), Иркутской области и таинственном др.

Но на этом с общей статистикой всё. Далее приводятся цифры лишь по ХМАО и только за 2017 год.

Помощь, как и заявляла компания, идет по двум направлениям – через соглашения с коренными (точнее, с их представителями) и соглашения с региональной и местной властью. О последних нам известно еще меньше: в пример приводятся 250 млн рублей, которые нефтяники перечислили в бюджет Белоярского района за 15 лет. Также из прессы – корпорация выделила 4,6 млрд рублей на социальные нужды жителей ХМАО. Заметим, что обе цифры касаются далеко не только финансовой поддержки коренных, поэтому делите сумму на 20.

А вот через соглашения с коренными, по данным сайта компании, в 2017 году она направила 166 млн руб. Поддержкой было охвачено 1 235 коренных, проживающих на 106 ТТП в Югре. В эту сумму входят квартальные и единовременные компенсации, оплата проживания в общежитиях, лечения и протезирования зубов, обучение, транспортные расходы и затраты на приобретение материально-технических ресурсов. 

Среди них, как минимум, 4 нефтеразлива, резонансный кейс природного парка «Нумто», давление и преследование шамана Кечимова.

Руководитель проекта энергетической программы «Гринпис России», эколог Елена Сакирко утверждает, что даже те деньги, которые «Сургутнефтегаз» выплачивает коренным в качестве компенсации, ниже наносимого ущерба:

«Нефтяное производство фактически блокирует местному населению возможность вести традиционный образ жизни, добывать пропитание и так далее. Это делает людей абсолютными заложниками ситуации».

Что сгнило в Датском королевстве?

В 2017 мир узнал о «Нумто». Природный парк в самом сердце Западно-Сибирской равнины, конечно, появился только в 1990-х. Однако на территории расположено священное для коренных жителей ХМАО и Ямальской тундры озеро Нумто. До сих пор многие ненцы и ханты ЯНАО совершают паломничества к Нумто. Ведь в нем по преданиям с особой силой проявилась благодать верховного Бога Неба — Нума.

В октябре 2016 года Правительство ХМАО изменило зонирование природного парка «Нумто». Это позволило «Сургутнефтегазу» добывать нефть на водно-болотных угодьях – самом ценном участке парка. То есть фактически на берегах озер и священного озера Нумто.

На нерадивых законодателей и нефтяников обрушилась волна общественного возмущения. 600 человек подписались под коллективным письмом президенту с требованием пересмотреть изменения. Протестующие недоумевали: без экологической экспертизы, без получения одобрения со стороны коренных 50% охраняемых заповедных земель вошли в зону нефтедобычи. При этом утверждалось, что на общественных слушаниях люди требовали проведения обеих экспертиз – экологической, и этнологической.

Та же ситуация повторяется не раз в 2017 и позже в 2019 гг. «Сургутнефтегаз» в лучших традициях своей закрытости не проводит прозрачных и честных общественных слушаний при принятии решений, касающихся коренных. Будь то изменение порядка зонирования или бурение новой скважины.

«Гринпис России» выделил конкретные нарушения в этой области, апеллируя к международному стандарту СПОС:

• Компания не оповещает должным образом о предстоящих общественных слушаниях (далее ОС). Информацию можно обнаружить только в газетах или на сайте администрации Белоярского района. Более того, «Сургутнефтегаз» не удостоверяется, чтобы информация дошла до конечного потребителя. На тот момент у большинства жителей деревни Нумто не было доступа к Интернету. В результате из 200 человек в ОС участвовали только 4. Семь семей оленеводов, которые ведут хозяйство непосредственно на водно-болотных угодьях (около 30 человек), узнали о слушаниях только после их проведения;
• Компания не обеспечивает необходимые условия для участия коренных в ОС. Чтобы увидеть проектные документы и представить замечания жителям деревни Нумто надо было добраться либо до Сургута (270 км от Нумто), либо до Белоярского (235 км от деревни).

Впрочем, «Сургутнефтегаз» не слишком печется и о том, чтобы учитывать мнение жителей, которое они высказывают на слушаниях. Как утверждают коренные и экоактивисты, на ОС по поводу изменения зонирования большинство высказались против и настояли на проведении экспертиз. Но это не помешало нефтяному гиганту сфабриковать результаты слушаний: финальный пресс-релиз демонстрировал единодушие относительно новых поправок.

Кейс Кечимова в том же 2017 году подтвердил и усилил тревожный симптом. «Сургутнефтегаз» не просто не учитывает мнение коренных при принятии решений, но и не терпит критиков и бунтарей.

Но дело не только в неуживчивости. Кечимов открыто делился с миром своими переживаниями: он снимал и выкладывал в Интернет, жаловался властям и постоянно звонил местным представителям компании. В общем, артикулировал свое недовольство четко и ясно.

Мир узнал о регулярных нефтеразливах «Сургутнефтегаза» (тут, тут, тут, тут и тут), в то время как экологическая отчетность компании свидетельствует совсем о другом. По словам же Кечимова, последние годы местные постоянно обнаруживают нефтяные лужи в озерах. Их тут же фотографируют, отправляют снимки руководству региона. После этого озера часто очищают, но проходит немного времени — и все повторяется.

«Они не могут нормально работать. Все территории нефтью излиты. Уже ни одного озера живого нет. Воздух плохой, купаться в озерах невозможно. Мы даже воды не берем там, рыба вся сдохла», – добавляет оленевод.

Другая проблема, которая вскрылась в связи с кейсом Кечимова, касается соглашений и выплат денежных компенсаций «Сургутнефтегаз» заключает договоры об использовании земли не только с коренными, которые живут крупными поселениями, своего рода коллективами (как жители деревни Нумто), но и с лесными хантами – одиночками, ушедшими вглубь лесов. Как правило, они довольно неуживчивы, упрямы и не понимают, почему на их земле они обязаны играть по чужим правилам. Вот именно им сургутские нефтяники считают себя право имеющими не платить деньги. Точнее, использовать вопрос выплат и компенсаций в качестве рычага давления на несогласных и бунтарей:

Раз в квартал коренные ханты должны получать от нефтяников денежную компенсацию за пользование их исконной землей. Каждому, уверяет Кечимов, полагается 100 тысяч рублей, но, когда наступает очередной расчетный час, людей заставляют расписываться за якобы полученные деньги, хотя они их в глаза не видели, – рассказывает оленевод журналистам.

Не менее удобный инструмент манипулирования – незнание русского языка частью ханты, непонимание правовых аспектов заключаемых соглашений. А главное, многие из них осознают, на что дали свое согласие, лишь после подписания договора. И хотя незнание закона не освобождает от отвественности, как принято говорить, данная практика явно дискриминирует коренных жителей этих мест.

Того же Кечимова в 2017 заставили подписать чистосердечное признание в покушении на убийство именно с помощью его незнания языка. А в 2021 под монастырь уголовного дела его подвела как раз-таки излишняя доверчивость. Прежде чем предпринимать какие-то действия, шаман как законопослушный граждан сообщил о собаке местным властям и представителям компании. И от обоих получил подтверждение того, что собака на ТТП – явное нарушение. Правда, позже к Кечимову, как известно, пришли с угрозами и кулаками.

За несогласие с политикой компании Кечимов был избит, подвергся угрозам, полицейскому преследованию и в итоге оказался под арестом. Как выяснило независимое издание «7×7» (в России признано иноагентом), с 2011 по 2017 гг. на территории Сургутского района ХМАО в розыске находилось девять без вести пропавших ханты.

Кечимов комментирует это так:

«За последние годы уже несколько человек пропали без вести, некоторых потом находили мертвыми, связанными. Все они пытались добиться правды, заставить нефтяную компанию выплатить им положенные деньги. В прошлом году у нас исчез Дима Мултанов. Какие-то мужики звонят ему, говорят, чтоб встречал их где-то на озере, он сел на лодку, уплыл и не вернулся. Его пытались найти в лесу, еще где-то. Но так и не нашли. В позапрошлом году один человек тоже под осень потерялся. И через два года его нашли мертвым, связанным. Человека связывают, пока не сгниет попросту».

Корреспондент «Ъ» побывал в гостях у «последнего хранителя озера Имлор» Сергея Кечимова. В вышедшей по мотивам поездки статье примечателен следующий отрывок:

«Пока мы плетемся по лесу обратно, я понимаю, что он был бы рад, если бы в этом лесу сейчас не было ни меня, ни фотографа — вообще никого. Все эти «Бураны», компенсации и моторные лодки Кечимов хоть и не воспринимает как высшую ценность, но считает небесполезными. И если они останутся, а нефтяники исчезнут, то будет тоже неплохо. Но лучше, чтобы исчезли все».

А, может, все-таки лучше, чтобы компании соблюдали экологические нормы, учитывали позицию коренных, а выплаты не сводились к подачкам? Большинство коренных прекрасно осознает необходимость промышленного развития и прогресса. Играйте честно, соблюдайте правила. И все у вас будет хорошо.