50 дней до моего самоубийства

Day 47

Люди бегут толпами, волоча за собой огромные чемоданы. Слова диктора аэропорта кажутся мне неразборчивыми и доносятся до меня лишь громким эхом. Я иду «на автопилоте». Просто дала сама себе команду: «Так надо. Делай все, что они говорят». Передо мной идут двое вооруженных сопровождающих в форме, позади меня плетутся Нэнси и отец. Проходящие мимо меня люди, несмотря на суету и бешеную беготню в аэропорту, успевают озарить меня недоумевающим взглядом, полным любопытства или осуждения.

Но мне все равно. Я лишь подчиняюсь ситуации. Иду молча, как можно реже смотрю по сторонам, не привлекая к себе внимания. Несмотря на мое внешнее фальшивое спокойствие, внутри меня все бушует. Я представляю, как вырываюсь из своих невидимых «кандалов» и бегу, настолько быстро, насколько мне предоставляют это мои силы. Я бегу, в надежде, что я все еще смогу увидеться с ребятами. Бегу и смеюсь, мимолетом глядя в лица ничего не соображающих прохожих. Бегу и уже предвкушаю свою свободу.

Но я вновь возвращаюсь в реальный мир. И мне становится очень горько на душе.

Полчаса в зале ожидания, затем диктор оповещает нас о том, что производится посадка на рейс № 180 «Палм-Спрингс – Майами». Вот и все. Пройдет несколько часов, и я снова окажусь во Флориде. Удивительно, но мне кажется, что я не была там целую вечность. Да я бы еще столько же туда не возвращалась. Мне противен мой город, люди, проживающие в нем. Вспоминаю, как мы с музыкантами каждый день колесили по разным незнакомым городам. Слезы снова на глаза наворачиваются. И уже сидя в самолете, я не могу совладать со своими эмоциями. Я как могу, скрываю слезы, но они то и дело, что скатываются с моих покрасневших щек. Руками цепляюсь за сидение, закрываю глаза и снова настраиваю себя на «спокойствие». Так нужно, Глория, ты просто должна это вынести.

* * *
Меня разбудили уже на посадке. Спросонья я еще мало что понимаю. Но, наконец, мое сознание стало на тропу пробуждения – я дома. Вернее, еще несколько часов и я буду в Бревэрде. Внутри меня что-то перевернулось. Так больно осознавать, что я снова здесь.

Полицейские сопровождают нас до самого дома. Внезапно мы слышим какой-то шум за пределами автомобиля. Я смотрю в окно и вижу толпу журналистов, корреспондентов с огромными фотоаппаратами, диктофонами, видеокамерами и микрофонами. Я нервно улыбаюсь. С ума сойти, из всего того, что произошло, эти клоуны устроили настоящий цирк. Для них мое исчезновение и смерть Ребекки это лишь новая статья в их идиотских газетах и приличный гонорар. Господи, как же мерзко.

Отец выходит первый, вместе с ним двое полицейских.
– Вы Дэвид Макфин? Как вы прокомментируете ситуацию, в которую ввязалась ваша дочь?
– Вы знаете, кто именно убил Ребекку Донелл?
– Глория Макфин и Ребекка Донелл были в рабстве?
– Пошли все вон отсюда! – кричит отец. Полицейские начинают всех расталкивать.
– Так, Глория, сейчас мы с тобой вместе выходим и быстро идем к дому. Только не останавливайся, хорошо? – спрашивает Лоренс.
– Да.

Я и Нэнси вылезаем из машины и быстрым шагом направляемся к дому. В глазах мелькают яркие ослепляющие вспышки от фотоаппаратов. В ушах стоит гул от голосов журналистов. На секунду я теряю свою ориентацию, но рука Лоренс помогает мне не упасть. Мы заходим домой. Я пытаюсь отдышаться.
– Кошмар какой-то, – говорит Нэнси.
– Закрой дверь на замок, не хватало, чтоб они еще в дом вломились, – говорит отец, задергивая шторы.

Вот они, мои родные стены. Мой дом. Вспоминаю, как мы ночевали на улице, на холодной влажной земле, и знаете, я бы вновь это перенесла, но ни за что бы не вернулась домой. Медленно поднимаюсь по лестнице. Захожу в свою комнату, закрываю дверь.

Смотрю на свою кровать. Солнце пробивается сквозь закрытое окно, освещая нежный тон обоев и оставляя блики на шкафу. На мгновение мне показалось, что я никуда и не убегала. Что это лишь был сон, с которым я так сильно не хотела расставаться. Опираюсь спиной о стену и медленно скольжу вниз, поджимая под себя колени. Ну что ж, а теперь начнется мое самое главное испытание. Остается несколько жалких дней моей жизни, и я обязана не сорваться и пережить их.
* * *

Мы сидим в гостиной, передо мной стоит высокая женщина в строгом черном костюме. Я уже чувствую, что этот разговор будет не из легких.
– Меня зовут Кейт, я инспектор по делам несовершеннолетних. Теперь, Глория, мы будем с тобой видеться довольно часто, – женщина присаживается на стул и смотрит прямо мне в глаза своим суровым взглядом, – вы уже наняли адвоката?
– Еще нет, – отвечает отец.

– Ну что ж, тогда перейдем сразу к делу. Дэвид, ваша дочь совершила такие правонарушения, как продажа и хранение наркотиков, а также участие в разбойных нападениях. Как вы понимаете, это все очень серьезно. Поскольку Глории еще нет восемнадцати, то ей светит отбывание срока в колонии для несовершеннолетних, а затем, если так решит суд, ее направят в так называемую колонию для взрослых.

Если все-таки судьи сжалятся над вами, и ей назначат условное наказание при домашнем аресте, то и это не изменит ваше положение. Дело в том, что с любой судимостью у вас возникнут проблемы при поступлении в любой университет Соединенных Штатов. Также ни один нормальный работодатель не захочет видеть в своем руководстве такого работника.
– Простите, но зачем вы нам это говорите? Разве так вы должны разговаривать с несовершеннолетними детьми? – вмешивается Нэнси.

– Это уже не дети. Это будущие заключенные. Если бы вы знали, сколько таких же подростков сидело тут передо мной. И все они, как один, думают о том, что их никто не понимает и какая же у них тяжелая жизнь. Да вы еще не знаете, что такое настоящая жизнь, что такое настоящие проблемы! И в итоге вы делаете больно себе, своим родителям и другим ни в чем неповинным людям.
– …вы правы, – спокойно говорю я.

Кейт, видимо, не ожидала от меня такого ответа. Ее выражение лица вмиг меняется со строгого в более мягкое.
– Очень хорошо, что ты это осознаешь… Глория, я вижу, что ты умная девочка, ты просто оступилась. И поэтому, я хочу тебе помочь.
– Как же?

– Мы можем повернуть всю ситуацию вспять. Нам нужно выставить тебя жертвой. Ты всего лишь должна подписать заявление, в котором ты подтверждаешь то, что Алекс Мид и остальные его сообщники заставляли тебя продавать наркотики. Что они угрожали тебе. Тогда срок отбывания в тюрьме для этой банды увеличится, а тебя оправдают.
– Да, это было бы замечательно, – говорит Нэнси, – вы только посмотрите, что эти сволочи с ней сделали, они избивали ее каждый день.

– Это не они! – вырывается у меня, – это не они…
– А кто же, Глория? – спрашивает Кейт.
– …я знаю только его имя, Дезмонд. У него огромная банда, и это они на нас напали… Это они убили Ребекку.
– Глория… если честно, полиция не будет искать никакого Дезмонда. Сейчас все вертится вокруг тебя и этих музыкантов-наркодиллеров.
– Но почему?! Почему вы не ищите того, кто действительно виновен?

– Глория, послушай меня. Ты хочешь сесть в тюрьму? А ты представляешь, что ждет тебя после нее? Ты станешь отшельником, без образования и денег, в то время, как все твои сверстники уже обзаведутся семьями. Все, что ты должна сделать, это подписать заявление. Только так ты можешь спасти себя.

У меня пересыхает во рту, и на несколько минут я теряю дар речи. Внутри все клокочет. Все смотрят на меня и ждут моего ответа, а я… я не знаю, что мне делать. Лишиться свободы или предать тех, кого я любила? У меня темнеет в глазах, мне плохо. Каждую секунду обдает жаром. Решай, Глория, решай же! Наконец, я беру себя в руки и принимаю решение.
– Нет. Я не буду ничего подписывать. Я все это делала по своему согласию, никто меня не заставлял, и я готова понести за это наказание, – отчеканиваю я.

– Прошу прощения, можно мы отойдем с Глорией на пару минут? – спрашивает дрожащим голосом Нэнси.
– Конечно.
Лоренс берет меня за руку и силой выводит из гостиной. Когда мы оказываемся за закрытой дверью, она вцепляется за мои плечи и смотрит мне в глаза.
– Что ты делаешь? Ты хоть понимаешь, что ты делаешь?!
– Понимаю.
– Ни черта ты не понимаешь! Глория, одумайся, ты в один момент можешь сломать всю свою жизнь!

– И пусть. Но я ни за что не буду клеветать на людей, которые ничего плохого мне не сделали.
– Что?! Ничего плохого? Да они втянули тебя в эту «грязь», Глория!
– Да, но они подарили мне другую жизнь, и я бы все на свете отдала, чтобы вернуться к ним.

Я возвращаюсь в гостиную. Отец стоит в стороне и делает вид, будто я посторонний человек и что его совсем не интересует, что со мной теперь будет. Хотя нет. Он не делает вид. Ему действительно все равно. Поражаюсь тому, что Нэнси, совсем чужому человеку, моя судьба небезразлична, а моему отцу «по барабану». Внутри аж жжет от ненависти и обиды.
– Ну что, Глория, ты поменяла свое решение? – спрашивает Кейт.
– Нет, не поменяла.

– …хорошо. Я пыталась тебе помочь, так что моя совесть чиста. У вас осталась ровно неделя до судебного заседания, за это время вы должны как следует подготовиться, – инспектор встает со стула и вновь смотрит на меня, – да, кстати, калифорнийские полицейские при обыске вашей машины кое-что нашли, – она роется в черном пакете и что-то достает, – это твое?
Bee руках моя сумка, в которой находятся деньги и мой дневник.
– …да.
– Держи, следствию это не понадобится. Мы все направляемся к выходу.

– Теперь ваш дом под охраной. Выход за его территорию так же осуществляется с нашими сопровождающими во избежание побега. Всего доброго.
Кейт садится в машину и уезжает. Около нашего дома стоят несколько охранников. Один возле входной двери, два других напротив выдвижных ворот.
– Дэвид, почему ты молчал?! Почему ты ничего не сказал, когда она приняла такое решение?
– …она уже взрослая. Это ее жизнь, – говорит отец и затем заходит в дом, Нэнси следует за ним.

Я все еще стою на крыльце, крепко держа свою сумку. Я подписала себе приговор. Неужели я это сделала? Ведь я всегда считала, что тюрьма это в сто раз хуже смерти. Как только я произношу про себя слово «тюрьма», у меня внутри все съеживается.
– Глория Макфин? – тихо говорит мне охранник. На секунду я растерялась.
– Да..
– Алекс Мид просил передать вам это, – человек в форме достает из кармана небольшой конверт.
– Алекс?..
– Если кто-нибудь узнает, что я передал тебе это письмо…

– Я никому не расскажу, – я хватаю конверт и быстро захожу в дом.
Алекс передал мне письмо при помощи полицейского? Но как?.. Хотя, что я удивляюсь, это же Алекс. Он может заставить каждого подчиниться ему, руководствуясь своими связями. Я крепко сжимаю конверт. Мне сразу становится так тепло и легко, будто он и остальные ребята рядом со мной. Я поднимаюсь в комнату, и меня начинает раздирать от любопытства, что же написано в этом письме.
* * *

Лежу на кровати и вспоминаю, как ровно сорок семь дней назад, до того, как я решила поставить себя «на счетчик», лежала так же на кровати, разглядывала потолок и думала о всякой ерунде, например, о Мэтте и о том, в каком платье я пойду на очередную тухлую вечеринку. Господи, неужели я такой была? Мелкой и глупой. Хотя… можно подумать, что сейчас что-то изменилось.
Неожиданный стук в дверь прерывает мои мысли.
– Глория, ты спишь? – слышу я голос Нэнси. Пожалуйста, ничего не отвечай, пожалуйста!

– Нет, – выдыхаю я.
– Тогда открой дверь, к тебе кое-кто пришел.

Мне становится не по себе. И кто же этот «кое-кто»? Бабушка?.. или мама? Мне сейчас вообще не хочется никого видеть. Но я все же подхожу к двери и открываюее. Передо мной стоит… Чед. В руках он держит букет алых роз, на лице смущенная улыбка. Вспоминаю, как совсем недавно я сбежала от него, а потом он являлся мне почти что каждую секунду. Так трудно было выкинуть его из головы, и теперь он снова стоит здесь передо мной, но уже реальный. Я глазам своим не верю.

– Привет, – говорит он, улыбаясь, затем делает шаг вперед и обнимает меня.
Я до сих пор не могу отойти от шока, поэтому не обнимаю его в ответ, а всего лишь стою, как вкопанная. – Чед… – шепчу я.
– Я так боялся, что больше не увижу тебя. Это тебе, – Чед протягивает мне букет.
– …спасибо. Ну, проходи.
Наступает минутная тишина. Чел закрывает дверь и садится рядом со мной на кровать. Даже и не знаю, что сказать ему. Волнение смешивается со страхом и неожиданностью.

– …ты до сих пор злишься на меня? – спрашивает он.
– Нет, Чед. Конечно, нет, я очень рада, что ты пришел.
Он подсаживается ко мне еще ближе и берет меня за руку.
– Представляешь, я все это время почти не спал, а если и засыпал, то мне снилась ты, – мои щеки начинают гореть, – можно я еще раз тебя обниму?
Я улыбаюсь и на этот раз тоже его крепко обнимаю. Совсем не замечаю, как мои глаза снова на мокром месте.

Чед смотрит на меня и большим пальцем осторожно проводит по щеке, которая вся в мелких ссадинах.
– Это они сделали?
– Да пустяки, заживет.
Раны от соленых горячих слез начинают щипать.
– Что теперь с тобой будет?
– Не важно. Я сама во всем виновата, теперь главное это все вытерпеть.
Закрываю глаза и начинаю всхлипывать от слез.
– Прошу тебя, не плачь. Сейчас ты не должна падать духом.
– У меня не получается… Они убили Ребекку.

– …я знаю. По новостям уже сообщили. Послушай, ты – сильная, ты должна с этим справиться.
Чед прижимает меня к себе, мы соединяемся лбами, находимся настолько близко, что я чувствую его дыхание на своих губах. Затем я чувствую, что он вот-вот меня поцелует, поэтому я резко отталкиваю его от себя.
– Не надо, Чед, – я встаю с кровати.
– Прости, – смущенно говорит он, – …я буду приходить к тебе каждый день, я не хочу оставлять тебя здесь одну.

– Знаешь, я думаю, будет лучше, если ты вообще сюда больше не будешь приходить.
– …почему?
– Потому что я так хочу, – резко отвечаю я, – я уже испортила жизнь одному хорошему человеку, и я не допущу, чтобы это повторилось снова.
– Но Глория, я… – Чед…
– Я люблю тебя.
– Ты должен кое-что знать..
– Ты не можешь испортить мне жизнь, ты и есть моя жизнь.

– Замолчи! – не выдерживаю я, – выслушай меня!.. я спала с другим. И знаешь, мне понравилось. Я даже не думала о тебе, мне было настолько с ним хорошо, что я вычеркнула тебя из своей жизни, – мой голос дрожит, чувствую, что еще немного и я начну задыхаться от этой лжи.
– Зачем ты врешь?

– Я не вру, Чед. Это правда. Если ты думаешь, что я все та же Глория, которую ты знал раньше, то ты глубоко ошибаешься. Той Глории больше нет, она умерла, а вместе нее теперь я. Гадкое и мерзкое существо. Я использовала тебя, Чед. Глупенький мальчик, который бесплатно доставлял мне удовольствие. Неужели ты думал, что я буду с тобой? – я громко смеюсь, – да ты посмотри на себя, ты же жалкое посмешище! – я смотрю в лицо Чеда и продолжаю смеяться. Я вижу, как ему неприятно это слышать, да что там говорить, мне и самой больно от этих слов.

Он подходит ко мне.
– …а я все равно буду приходить к тебе, – говорит Чед и уходит.
Я закрываю лицо ладонями, дабы еще сильнее не разрыдаться. Я ему столько всего наговорила, но он все равно не отказался от меня. Ты все правильно сделала, Глория. Рано или поздно он поймет и забудет тебя. Он слишком дорог мне, и уж лучше пусть возненавидит меня, чем будет из-за меня мучиться.

На кровати все еще лежит его букет. Я беру его в руки, достаю из блестящей шуршащей упаковки. Шипы больно внедряются в мои забинтованные ладони.
Я подхожу к окну, открываю его, вижу, как Чед выходит из моего дома и направляется к воротам.
– Чед!
Он поднимает голову и смотрит на меня. Я замечаю на его лице улыбку, но она вмиг ускользает, когда я швыряю охапку роз вниз. Его глаза начинают блестеть… от слез? Я закрываю окно. Прости, Чед. Прости.
* * *

Вечер. Я, папа и Нэнси сидим, медленно уплетая ужин. Мертвая тишина. Каждый пытается сделать вид, что у нас пока все хорошо. Но все мы прекрасно знаем, что нас не все хорошо. Мы лишь играем в мнимое спокойствие. «Быстрей бы отужинать, подняться к себе в комнату и не видеть никого», – проносится у меня в голове.
– Завтра будут похороны Ребекки, – говорит Лоренс. Я чуть не подавилась непрожеванным куском мяса.
– …я не пойду.

Как только представлю, что увижу ее маленькое хрупкое забальзамированное тельце, закрытые глаза, которые больше никогда не откроются и скрещенные на груди руки, у меня мурашки бегут по коже. Нет, этого я точно не вынесу.
– Глория, я понимаю, тебе очень тяжело, но потом ты не один раз пожалеешь, что не проводилаее в последний путь.
– Я не пойду, – повторяю я.
– …как знаешь.
Я вздрагиваю, когда слышу, как кто-то звонит нам в дверь. А это еще кто?

– Пойду открою, – говорит отец и направляется к двери.
– Дэвид… – узнаю этот родной голос.
– Здравствуй, Корнелия. Здравствуй, Макс.
Я встаю из-за стола, бабушка подбегает ко мне.
– Глория, детка! – мы бросаемся друг к другу в объятия.
– Привет, бабушка.
– Как же я по тебе соскучилась, – бабушка осматривает меня жалобным взглядом, – Боже… что они с тобой сделали? Вы водили ее к доктору?
– Нет. Я осмотрела ее, у нее лишь небольшие гематомы и ссадины. Все будет хорошо.

– А мы тебе кое-что принесли, – говорит Макс.
– Да, мы с Максом купили тебе небольшой подарочек, захотели порадовать тебя, – бабушка дает мне в руки подарочный пакет, я достаю белую блестящую коробочку.
– Что это? Телефон?..
– Да, последняя модель. Сейчас все знаменитости с такими ходят. Но это еще не все.
Я достаю еще одну коробочку.
– Видеокамера, – с улыбкой говорю я, – я давно о такой мечтала.
– Я помню. Вот видишь, я еще не такая старая.
– Спасибо, бабушка, но не стоило.

– Так, прекрати. Неужели я не могу порадовать свою любимую внучку?
– Пойду, отнесу все это в комнату.
Я поднимаюсь наверх, кладу подарки на тумбочку. Моя наигранная улыбка быстро исчезает. «Так, Глория, иди и сделай вид, что ты счастлива. Хотя бы попытайся», – приказываю себе я. Выхожу из комнаты, дохожу до лестницы и останавливаясь, слыша разговор Нэнси и бабушки.
– Корнелия, нам нужна ваша помощь.
– Что такое?

– Дело в том, что осталась лишь неделя до суда, и нам срочно нужен адвокат. Это должен быть хороший, надежный человек, который сможет хоть как-то смягчить срок Глории. Я думаю, у вас много связей и это не доставит вам особого труда.
– …прости, Нэнси, но здесь я ничем не смогу вам помочь.
– Почему?
– Видишь ли, у меня сейчас не так много клиентов и перед тем, как подписать контракт, они придираются ко всему, даже к моей внешности, образу жизни и… семье.
– Корнелия, а причем здесь это?

– Притом, что если я буду копаться в этом деле и они узнают, что моя внучка спуталась с наркодиллерами, то им это не очень понравится, так что здесь я бессильна.
У меня челюсть отвисла. Не могу поверить, что это говорит моя бабушка. Человек, который был моей последней надеждой. У меня даже голова закружилась, от услышанных слов.

– Ясно… – говорит Нэнси, – хотя нет, ничего мне не ясно. Господи, Корнелия, вы вообще понимаете, что вы говорите?! Неужели вам какие-то вшивые контракты важнее, чем родная внучка?
– Конечно, нет, Нэнси. Но я не могу так жертвовать своей карьерой. А почему Дэвид не может заняться ее делом?
– Я обычный юрист, если вы забыли, я не имею права быть защитником обвиняемого в уголовном процессе.
– Тогда почему бы вам не обратиться в любую адвокатскую контору?

– Да вы сами прекрасно знаете, что им важны лишь деньги, а не человеческая судьба!
– Я люблю Глорию, и я стараюсь ее поддерживать.
– И как вы ее поддерживаете? Новым телефоном и видеокамерой? Да она скоро может оказаться за решеткой, вы это понимаете?!
– Не говори со мной в таком тоне!

Кусаю губы, сжимаю кисти в кулаки, чтобы почувствовать боль. До такой степени обидно, что хочется биться головой о стену. Такое ощущение, что там сидит не моя бабушка, а совершенно чужая женщина. В глубине души я надеялась на нее, думала, что она сможет помочь мне, но моя любимая бабуля просто плюнула мне в лицо. Нет ничего хуже, когда родные люди тебе перекрывают кислород. Мне надоело терпеть. Мне надоело притворяться. С меня хватит!
Я спускаюсь вниз и направляюсь на кухню.

– Бабушка… я думаю, тебе лучше уйти.
– Глория, ты все не так поняла.
– К сожалению, я все правильно поняла. Прости меня, бабушка. Прости за то, что я жива. А то ведь если бы меня убили, то твои клиенты наверняка бы сжалились над тобой и подписали все твои контракты. Прости меня, пожалуйста. Прости, что я стою тут перед тобой, – у меня вновь начинается истерика.
– Глория…
– А теперь убирайся вон! – кричу я.
Я разворачиваюсь и бегу по лестнице в свою комнату.
Дневник.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь