4. Смертоносный гость

Горилка открыл глаза. Дым от догорающего костра поднимался прямо к небу, освещенному на востоке далеким предрассветным заревом. Медленно, тяжело наваливалось туманное утро. Далеко над горами сияли проблески света. Однако леса окутывала тьма, и долины утопали в густом тумане. Не чувствовалось ни малейшего дуновения ветра, не было слышно птичьих трелей. Большая, белая луна была в полной фазе. Деревья, лошади и спящие рядом с костром люди – всех их окутал ее мертвый свет.

Но Горилка проснулся не за тем, чтобы полюбоваться дикими пейзажами Бещадских гор. Он на мгновение прислушался к дыханию товарищей, проверил, не бодрствует ли Гинтовт, а затем жадно схватил сумку. Быстро развязал веревки и вырвал наружу бурдюк с водкой.

Он посмотрел на спящих. Никто даже не пошевелился. Все спали с невинными лицами. Ведь во время сна каждый, даже самый большой негодяй, выглядит как ангел... Каждый? О нет... Только не Белоскурский. Даже во сне шляхтич надменно улыбался, насмехаясь над всеми – Гинтовтом, Горилкой, старостой Красицким и, вероятно, еще ожидавшим его в Перемышле экзекутором с длинным острым мечом.

Гинтовт вздохнул во сне. Горилка замер. Несколько мгновений он боялся даже дышать. А потом отошел к деревьям. У костра было небезопасно. Они могли проснуться, и им, конечно же, не понравилось бы то, что он делал. Ему придется опустошить бурдюк в одиночестве. Как обычно. Он вынул пробку и сделал большой глоток горилки. Уфф. Мир сразу стал ярче. Его кости больше не ныли, голова не болела. Он двинулся вниз, к ручью. Сначала он обходил стройные, гладкие стволы огромных деревьев, а затем, когда спустился ближе к воде, оказался под извилистыми ветвями сплетенных буков. Мертвый лунный свет выхватывал из мрака изогнутые, раздвоенные концы старых ветвей, а над поверхностью ручья плыл легкий туман.

Что-то зашелестело во мраке. Горилка мгновенно обернулся, прижимая к груди свое самое дорогое сокровище – бесценный бурдюк с пойлом. Что-то двигалось среди деревьев... Наверное, сыч или сова. Или может быть лиса? Горилка от души приложился к бурдюку. Он пил, пил и пил, пока все цвета вокруг него не стали ярче, а ночные звуки – громче. Он пошел туда, где среди камней тихо журчал ручеек. Всплеск взбудоражил поверхность воды. Что-то шумело сзади. Ветви бука, зловещего бука шелестели, хотя ветра не было. Горилка встревожился, оглядел запутанный, неприятный лес.

Что-то было там, под деревьями. Оно скользило во мраке невидимое, как призрак, хитрое, как волк, и беспощадное, как мадьярский вурдалак... Что-то пряталось среди буков. Оно пристроилось в безлистных ветвях вековых, старых деревьев, таилось во мраке между могучими стволами, голодное и жаждущее. Все волосы на голове Горилки встали дыбом. Он в ужасе попятился. Он знал, что поступил неправильно, что ему не следовало уходить далеко от лагеря, но теперь было слишком поздно. Из-за спины послышался лязг стали. И тогда он согнулся, сжался, обеими руками прижимая к груди бурдюк, и медленно повернулся...

– Пани! – всхлипнул он, охваченный дрожью. – П-п-п-па-ни. Я не… Я ничего… Это горилка… Это все она…

Мрачная фигура не двинулась.

– Я не... Не... – заплакал Горилка.

Облака тумана на мгновение поднялись над ручьем, заслонив луну. Во мраке раздался короткий, прерывистый свист стали, а потом долину сотряс ужасающий пронзительный вопль Горилки... Красная, дымящаяся кровь брызнула на камни, смешавшись с водой ручья...