30-2-могу

Ну и раз уж мы начали тут говорить про массовые инциденты, расскажу (наконец-то), как прошла наша тренировка, и что имел в виду Дани, когда сказал, что она была не очень (спойлер: она и правда была не очень, но не совсем).

Вообще, я проходил курс массовых инцидентов три раза, в трех разных системах (армия, скорая, универ), и во всех случаях был один общий фактор. Во время массовых инцидентов наши принципы помощи, которые мы в себе воспитываем на уровне инстинктов, меняются на прямо противоположные. Вместо того, чтобы максимально быстро добраться до пострадавшего, мы должны остановиться на границе сцены и передать первое описание по рации. Вместо того, чтобы сделать максимум для пострадавшего и передать его в госпиталь, мы должны сделать минимум и тут же передать его другой бригаде, чтобы те забрали его в госпиталь, возможно вообще без оказания помощи в дороге. Главный принцип работы на массовых инцидентах практически не связан с медициной, он связан с управлением кризисными ситуациями с участием большого количества разных специалистов, и это управление падает на первого оказавшегося на сцене медика/парамедика. Наверное поэтому во всех системах обучения массовые инциденты представляют собой обязательную часть обучения, и везде они учатся по остаточному принципу, потому что время обучения и ресурсы ограничены, программа расписана и никогда не укладывается во временные рамки, и за короткое время (от 4-х месяцев до 3-х лет) очень сложно научить студента двум совершенно разным концепциям помощи, как мне кажется.

На практике все эти программы заключаются в изучении теоретического материала, запоминании кодовых слов, протоколов помощи, обязанностей каждого конкретного руководителя на сцене, и в заучивании временной шкалы развития ситуации, к которой мы стремимся: оценка ситуации, первичная сортировка раненных/организация сцены, параллельный прием на сцену дополнительных сил и начало эвакуации пострадавших, и завершение ситуации. Инциденты могут быть разными по природе, и у каждого свое развитие: это может быть либо одиночное событие с десятком раненных, либо несколько параллельных развивающихся сцен, про которые у нас нет информации (как было с терактом на рынке в Тель-Авиве пару лет назад), либо токсикологическое происшествие, где все правила безопасности еще раз меняют свое направление, либо мега-происшествие вроде крушения самолета или землетрясения (или например не храните аммиачную селитру рядом со складом фейерверков). И несмотря на то, что основной концепт в массовой ситуации всегда один, стратегии и протоколы похожи друг на друга очень условно, и это главная особенность этого курса: прошлые знания не помогают тебе продвигаться дальше. Практическая часть обучения заключается в игровых симуляциях вроде D&D (на удивление эффективных, как бы это не звучало) и большой тренировке, про которую уже рассказывал Дани, на большее времени обычно не хватает. Я сейчас не буду погружаться в детали, но надеюсь что это короткое описание дает вам представление об основных сложностях, про которые я тут рассказываю.

Конкретно мне, как обычно, повезло с курсом. Во-первых, в университете подход самый фривольный из всех, студент в Израиле существо нежное, и это даже в обычное время приводит к сложностям с организацией. Во-вторых, мой курс выпал на самый острый период короны, обучение мы вели по зуму, симуляции проводили в ограниченных группах, и итоговую тренировку по окончанию курса и сразу после экзамена нам отменили, и она состоялась только сейчас, то есть через год. Теоретические знания без практического закрепления быстро рассеиваются, даже несмотря на несколько дней интенсивных повторений (снова по зуму).

Я не могу сказать, что подготовили нас совсем плохо. По итогам тренировки, в которой я был первым старшим бригады на сцене, я могу сказать, что основные необходимые действия я сделал достаточно успешно: подготовка бригады, запрос информации, оценка ситуации, первое радиосообщение, выбор места для парковки были в целом верными, и это начало, которое определяет успешность развития любой массовой ситуации. Дальше все пошло не так как мне бы хотелось: из трех сцен в происшествии я со своей бригадой успел отсортировать только одну, не додумался использовать систему оповещения амбуланса вместо матюгальника, и достаточно быстро потерял контроль над бригадой, выдав им больше заданий по оценке и эвакуации, чем они могли выполнить. На мою удачу меня достаточно быстро сменил старший третьего экипажа (чтобы как можно больше студентов могло отработать руководство), и дальше описывать особо нечего, мы работали по общему протоколу, и это был слабоорганизованный хаос. Ещё бы 5-6 подобных тренировок/супермегакодов с нарастающей сложностью, и я был бы в себе полностью уверен, но как вы понимаете это невозможно. С другой стороны, никакие тренировки не должны быть успешными, потому что мы учимся на ошибках. По итогу на дебрифинг и поэтапный разбор действий каждого руководителя мы посвятили времени в несколько раз больше чем на само упражнение вместе с подготовкой, и это была самая содержательная часть дня.

В целом в качестве итога могу сказать, что проблема сегодня стоит особенно остро, и два последних происшествия на горе Мерон и в Гиват-Зееве это показали. И проблема не только у нас, она вообще системная: как на уровне конкретных специалистов на сцене, так и на уровне организации работы в приёмных покоях и на стратегическом уровне. К сожалению, опытные "динозавры", которые пережили интифады 90-00, уходят, а вместе с ними и опыт. И я очень надеюсь, что наше стремление работать над ошибками поможет нам их исправить и закрепить наши навыки.