24 марта 1975 года

Со станции Мориока, префектура Иватэ, в сторону японской столицы отправился последний поезд, предназначавшийся специально для молодых людей, юношей и девушек, едва окончивших среднюю, реже – старшую школу, и отправлявшихся в путь на поиски работы. Практика, при которой недавние школьники, не имевшие специальных навыков и опыта, но обладавшие привлекательностью в глазах потенциальных работодателей в силу их низких требований к уровню заработной платы и условиям труда и проживания, массово покидали свои населённые пункты и отправлялись в крупные города, особенно в Токио, в поиске рабочих мест, получила название «групповой найм» 集団就職 (яп. сюдан сюсёку). В период послевоенного экономического роста она распространилась настолько, что за определёнными рейсами Японских железных дорог закрепились прозвища «поездов для группового найма» 集団就職列車 (яп. сюдан сюсёку рэсся). В случае с Токио они могли иметь отправной точкой разные регионы страны, нередко – северо-восточную часть Хонсю, однако, как правило, доезжали до станции Уэно.

Особенно известным местом прибытия подобных поездов в столицу служила бывшая конечная восемнадцатая платформа станции, чей номер даже отмечен на специальной памятной табличке, в верхней части которой красуется надпись «Ах, станция Уэно!» ああ上野駅 (яп. аа уэно эки). Так называлась песня, выпущенная в качестве сингла популярным исполнителем Идзава Хатиро и превратившаяся в его визитную карточку. Она посвящена молодым людям из разных уголков Японии, садящихся в поезда и отправляющихся в Токио в поисках заработка, счастья и лучшей жизни для родных и для себя. Автором текста выступил молодой поэт-песенник Сэкигути Ёсиаки 関口義明, сочинивший его под впечатлением от увиденного прибытия «поезда группового найма» в Уэно. Исполнение Идзава, возможно, получилось настолько проникновенным и так хорошо резонировало с умонастроениями и чувствами слушателей, благодаря тому, что он сам некогда был пассажиром такого поезда, увозившего его из Аомори в столицу.

В силу востребованности данного типа перемещения в послевоенное время были организованы специальные рейсы, предназначенные для молодых людей, отправлявшихся на заработки. Существует целый ряд версий, связывающих зарождение этой традиции и появление специальных составов, занимавшихся перевозкой потенциальных молодых кадров для городских предприятий, с разными временными отрезками и местными инициативами. Согласно самой распространённой из них, первые составы по типу «поездов группового найма» отправлялись в качестве специальных рейсов из префектуры Аомори в Токио, начиная с 1954 года. Место и время отбытия последнего «сюдан сюсёку рэсся», однако, не вызывает дискуссий среди историков. Примерно в пять часов утра 24 марта 1975 года 370 девушек и юношей, несколько часов назад попрощавшихся с родственниками и провожающими на станции Мориока, своими глазами смогли увидеть воспетую Идзава станцию Уэно.

Японская эстрада увековечила традицию поездов группового найма не без ноток грусти по малой родине и сопереживания родителям, оставшимся наедине с работой в поле без помощников, уехавших покорять большой город. В своём главном хите Идзава после куплета переходит на речетатив, в котором от лица лирического героя обращается к родителям и просит их дождаться его возвращения. Токио для него, в свою очередь, становится местом, где при должном усердии сбудутся его мечты об улучшении положения дел родных, станция Уэно остаётся в его сердце, а одного взгляда на вокзальные часы достаточно, чтобы вспомнить улыбку матери. Наверное, самыми частотными лексическими единицами, фигурирующими как в произведениях массовой культуры, так и мемуарах бывших детей послевоенной Японии при упоминании «поездов группового найма», вслед за топонимом «Уэно», являются слова «надежда» 希望 (яп. кибо; возможные переводы: «желание», «чаяние») и «мечта» 夢 (яп. юмэ).

Если для юных пассажиров этих составов большие города, несмотря на вызываемый незнакомой обстановкой страх, могли представляться местами, наделяющими их обитателей множеством возможностей, то со стороны потенциальных работодателей данная картина выглядела несколько иначе. В послевоенное время за бывшими школьниками, искавшими работу в Токио и других крупных населённых пунктах, закрепилось прозвище «золотые яйца» 金の卵 (яп. кин но тамаго). Крупные предприятия испытывали острую нехватку рабочей силы, компенсировать которую помогал приток юных кадров из провинциальных населённых пунктов. Брать их на работу для выполнения низкоквалифицированного труда было очень выгодно, поскольку вчерашние школьники не предъявляли требований ни по уровню заработной платы, ни по обеспечению сколь-либо приемлемых условий проживания и организации труда, что объясняет наличие слова «золото» в этом сочетании. «Яйцом», в свою очередь, в японской традиции нередко обозначаются неофиты, чьему потенциалу ещё предстоит раскрыться.

Несмотря на множество проблем, в том числе морального свойства, связанных с практикой отправки «поездов группового найма», как на момент её функционирования, так и в ретроспективе она воспринималась как взаимовыгодная для обеих сторон трудовых отношений и для страны в целом. Экономисты и историки отмечают, что данный тип трудовой миграции позволил ускорить темпы экономического восстановления центральных населённых пунктов Японии, а острая необходимость в нём отпала после роста основных показателей в регионах, в том числе увеличения количества рабочих мест.