24. Послание еп. Дамаскина (Цедрика) к архиеп. Серафиму (Самойловичу)

Из переписки двух епископов

Вопрос о благодатности сергианства

Не сумею, Дорогой Владыко, выразить благодарения своего Господу, влагающему единые мысли и даже единые формы выражения их разделенным телом, но единым по духу рабом своим. Многажды в сем я убеждался. Ваше письмо — подтверждение сего. Может быть, в деталях мы не совпадаем, но в основном единодушны. Выскажу Вам свое credo по сему вопросу.

Путь митрополита Сергия — путь несомненной апостасии. Отсюда и отщетение Благодати у него несомненно. Несомнен отход от Благодати и всякого сознательно внедряющего в жизнь план «мудрейшего».

Здесь встает вопрос о том, насколько повинны в этом грехе те массы верующих и рядового духовенства (епископам оправдания никакого быть не может!), кои не в состоянии разобраться в тонком лукавстве Сергиевского «курса», кои, подчиняясь авторитету большинства епископата, боятся «раскола», к тому же не слыша авторитетнейшего суждения по сему вопросу Предстоятеля Церкви – Патриаршего Местоблюстителя.

Встает и другой вопрос, — имеет ли право кто-либо называть безблагодатными таинства, совершаемые в сергианских храмах, раньше чем церковь Соборным решением отсечет согрешивших, предварительно призвавши их к покаянию и исправлению?

(...) не действует ли в Церкви то положение, исповедуемое Церковью, что «вместо недостойных служителей алтаря Господь Ангелов Своих невидимо для совершения Божественного таинства посылает». (...) Не благоразумнее ли потерпеть, не обвинять в беззаконии сознательного сергианства массы тех, кои страдают в душе от творимой беззаконниками неправды, кои нисколько не разделяют их мнений, но, не будучи в состоянии уяснить себе сущность наших расхождений, боятся ошибиться при самостоятельном выборе пути, находя же единственную отраду и утешение среди окружающего мрака и скорби в церковных службах, — посещают сергианские храмы?

Такое состояние я полагаю терпимым в отношении тех слабых, непросвещенных, коим в силу их младенческого неведения и простоты не может быть вменен грех сергианства.

Погрешают те из них, кто понимает всю неправду и проистекающее из нее зло сергианства, но по инертности своей или по малодушию остаются в рядах тех.

Еще больше погрешают те пастыри, кои разбираются в положении, но благодаря трусости своей или — того хуже — по материальному расчету — остаются в рядах сергиан, увеличивая тем и значимость их. К несчастию, таковых не мало.

Что же касается тех рабов Божиих, коим дано разобраться в положении, осознать неправду и зло сергианства, понять, что путь сергианства — есть путь апостасии, — те обязаны не только выступить с протестом против деяний митрополита Сергия и присных его, не только пройти указанный Писанием и церковными правилами путь увещания и обличения соблазнителей, но и своим примером должны показать свое противление совершающейся неправде и соблазну, порывая литургическое общение с сергианами, не посещая храмов их, делая все возможное для приближения момента Соборного суда над беззаконниками.

Лично я прошел весь этот путь, порвавши литургическое общение с митрополитом Сергием по возвращении из ссылки 1 января 1929 г., и словесно и письменно обратившись к нему с увещаниями.

Ныне совершается суд Церкви Российской, и каждый свободной волей избирает путь свой. Люди юридического склада ума церковное бытие мыслят во внешних формах отношений, субординации различных церковных учреждений, торжественных храмовых служениях и т.д. Путем соблюдения внешних форм, внешней дисциплины, путем умолчаний, условности, фразеологии — успокаивается иногда мятущаяся совесть, все у них по видимости складно, в порядке, но за всем сим — по слову Господа (Иоанн 3, 18, 19[1]) — совершается суд: «люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы».

Не всем, к сожалению, дано осознать, что бедность и немощь являются теми необходимыми условиями, при коих совершается преизобильная сила Божия. Поистине только во тьме безблагодатности можно было решиться пожертвовать свободой Церкви ради сохранения «богатства» условно разрешенных храмовых служений и подозрительной «силы» синодального управления. Эти именно достижения свои имел в виду митрополит Сергий, горделиво заявляя мне, что он «спасает Церковь».

Мы держимся противоположного взгляда: мы готовы (до времени) отказаться ради сохранения внутренней свободы Церкви и от торжественных богослужений, и от конструирующих церковных учреждений, предпочитая последним создание и укрепление духовно-благодатных связей между пастырями и пасомыми. Дальнейшее же, внешнее устроение Церкви мы возлагаем на милость Божию к нам — кающимся в прежних своих грехах пред Церковью, (...) твердо уповая на данные Им Церкви обетования. (...)

Несомненно, строгий суд церковный ждет митрополита Сергия и его присных. Строго говоря, суд, как выражение церковного сознания по данному вопросу, в идеальном его содержании, уже совершился — Церковь выразила свое полное осуждение митрополиту Сергию и его беззаконным деяниям, а вместе с ним и всем участникам и соратаям митрополита Сергия на его блазненном пути. Выразила это десятками направленных митрополиту Сергию протестов Православных Архипастырей и массой таковых же со стороны верующих пресвитеров и мирян. Выразила это она массовым отходом от сергиан верующих, прекративших посещать их храмы и общаться с ними. Суд этот сказывается и в совести самих сергиан, в большинстве своем сознающих неправду сергианства и терзающихся от такого противоречия, ибо только малодушие и боязливость удерживают их в рядах сергиан, участь же такой «боязливости» предчувствуется ими (Апок.21:8)[3].

(...)

Нередко мне приходилось слышать, даже от самих сергиан, недоумение по поводу молчания Патриаршего Местоблюстителя в такой критический момент церковного недоумения. (...)

А что, если митрополит Петр такое слово свое уже сказал, но его приказчик, присвоивший себе права большие, чем были у самого хозяина, не слушает его? Что, если будет с очевидностью доказано, что со стороны митрополита Петра дважды было послано митрополиту Сергию распоряжение (хотя бы и без исходящего номера) прекратить его узурпацию власти, «исправить допущенную ошибку...[4], устранить и прочие мероприятия, превысившие его полномочия»[5]??? Как к сему отнесутся все «малодушные», все неискренние сергиане, вся масса обманутых верующих?..

(...) Очевидно, произошло то, что митрополит Кирилл предвидел уже давно», когда в 29 г. писал мне, что наши отдельные протесты не возымеют никакого действия на митрополита Сергия, ибо «он настолько зарвался, что уже не послушает и более строгого окрика»[6].

На этом до времени кончу.

Из переписки двух епископов

(Продолжение)

Господи благослови. Продолжаю.

То, чем Вы угостили Дедка[7], предполагалось быть сделано нами еще в 29 г., если бы вовремя была получена великолепная и столь питательная начинка с севера. Предполагалось состряпать пирог значительного размера и достойной формы вкупе с знаменитейшими кондитерами. (...) Теперь я пришел к совершенно иным выводам, когда после «падения с луны» присмотрелся к вашей земной жизни и проразумеваю во всем ... совершающемся благую волю Божию, ведущую нас к Великой Анастасии[9] Церкви Православной.

(...)
Совершается суд Божий над Церковью и народом русским. Ныне отняты пастыри от пасомых[12] именно для того, чтобы перед лицом суда каждый совершенно самостоятельно избрал путь свой — ко Христу или от Христа, причем и пастыри судятся, как рабы. Совершается отбор тех истинных воинов Христовых, кои только смогут быть строителями нового здания Церкви, кои только и будут в состоянии противостоять самому «зверю», времена же приблизились несомненно апокалипсические.

Разумеется, в таком плане необходимо быть и сергиянам, как необходим был Иуда. Недаром Апостол говорит, что «надлежит быть и разномыслиям, дабы открылись искусные»[13]. Тяжесть греха этих соблазнителей определена самим Господом. Он и судит их уже, ибо они уже приходят к концу своему, как в своё время «живцы». (...)

Что же можем сделать мы при настоящих условиях? Добиваться удаления митрополита Сергия? — Поздно, да и бесполезно. Уйдет митрополит Сергий — остается сергианство, т.е. то сознательное попрание идеала Святой Церкви ради сохранения внешнего декорума и личного благополучия, которое необходимо является в результате так называемой легализации.

Что, собственно, имеет митрополит Сергий? — Немногие храмы и готовое ко всему приспособиться духовенство. Паства? Там ее почти нет, ибо за храмы в настоящих условиях держатся в большинстве люди внешнего устроения. Печальную картину являют собою люди, приверженные к храму, но совершенно нецерковные, ибо — сменяют православных священнослужителей в храме живцы, тех обновленцы или самосвяты, этих сергиане, потом вновь обновленцы, а приверженцев храма это мало волнует, — им нужен храм, декорум богослужебный, привычная обрядность внешнего участия их в таинствах, и только. В этом вся сущность сергианской церкви. Это печальное наследие синодального периода Церкви, это показатель угасания духа в Церкви. Все мы — пастыри, много повинные в сем тяжком грехе перед Церковью, крепко должны в сем каяться.

(...) Господь весть, что благодетельнее теперь для Церкви — сохранение храмов во чтобы ни стало или полное закрытие их.(...)

Теперь мы свидетели того, что храмы служат не к единению, а к разделению верующих, ибо без храмов не было бы ни сергианства, ни самосвятства, ни григорианства, ни обновленчества. Идейных служителей сих совне навязанных учений почти нет, и, если бы им не даны были наши храмы, как трибуны для сеяния соблазна и разложения, то и не было бы у нас и поводов для настоящих разговоров.

(...)

Нечего нам мечтать и стремиться к кафедрам, — каждый из нас уже сделал свое. Мы теперь «самим Богом потушенные свечи». Если мы умолим Праведного Судию потерпеть на нас, да убелим ризы свои слезами покаяния, смиренным подвигом «гефсиманской» молитвы заслужим милость, — Господь ещё возжет нас на свещнице церковней, а если будем мнить, что мы призваны только восседать на кафедрах и начальствовать в наследии Божием, — то останемся навсегда потушенными.

(...)

Внешнее наше противостание царству зла может выразиться разве в том, что мы имеющимися ещё в нашем распоряжении средствами будем утверждать, подкреплять вместе с нами предстоящих суду меньших братий наших единых с нами по духу, уясняя им путь наш, как правильный и со стороны канонической, как благословенный предстоятелем Российской Православной Церкви, который из своего заточения поручил передать одному их собратий наших: «Скажите Владыке такому-то, что если он с митрополитом Сергием, то у меня нет с ним ничего общего».

Такую свою обязанность я сейчас и выполняю, в ней я вижу весь смысл моей нежданной свободы. Следом за этим и Вы, Друже мой Владыко, получите доказательство сего.

Перечитываю настоящее письмо в присутствии одного хорошего батюшки и в ответ на его недоумение по поводу «потушенных свечей» и в предупреждение возможного по сему же недоумения и с Вашей стороны поясняю следующее. Потушены свечи только в отношении «начальствования», а не благодатного горения, которое необходимо продолжается по мере свободы от личных грехов наших. Ни распоряжаться, ни приказывать теперь кому-либо мы не можем и не должны. Мы можем лишь быть «правилом веры и образом кротости» яко да стяжем «смирением высокая, нищетою богатая». В силу такого моего убеждения все мое старание сейчас направлено к тому, чтобы обрести место, где бы я мог, удалившись в тишину кельи души своей, по возможности изолировав себя от суеты, должным образом приуготовлять себя на суд Божий.

Помолитесь обо мне, Брате, да дарует мне Господь сию милость.

(...)

Примечания

[1] Ин.3:18-19: «Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы».

[2] Слова принадлежат иеромонаху Клименту (Зедергольму) (см.: Леонтьев К. Отец Климент Зедергольм, иеромонах Оптиной пустыни // Восток, Россия и Славянство. М., 1996. С.175-217).

[3] Откр.21:8: «Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере».

[4] Отточие в источнике.

[5] Цитируются фрагменты из письма митрополита Петра Крутицкого к митрополиту Сергию Страгородскому (декабрь 1929 г.) (см.: Акты... С.621).

[6] См.: Е.Л. [Лопушанская Е.И.] Епископы-исповедники. С.34.

[7] Так в письмах часто называли митрополита Кирилла близкие ему архиереи.

[8] Отточие в источнике.

[9] Анастасия — воскресение (греч.).

[10] Пс.97:7-9: «Да подвижится море и исполнение его, вселенная и все живущие на ней. Реки восплещут рукою вкупе, горы возрадуются (точнее в синодальном переводе: да рукоплещут реки, да ликуют вместе горы — И.И.). От лица Господня, яко грядет, яко идет судити земли, судити вселенней в правду, и людем правостию».

[11] Пс.45:2-3: «Бог нам Прибежище и Сила, Помощник в скорбех, обретших ны зело. Сего ради не убоимся, внегда смущается земля, и прелагаются горы в сердца морская».

[12] «В настоящее время нет ни одного правосл[авного] архиерея пребывающего на кафедре». — Примеч. епископа Дамаскина.

[13] 1 Кор.11:19.

[14] 10 мая 1934 г. Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием и Священным Синодом был издан циркулярный указ, по которому митрополиту Сергию присваивался титул «Блаженнейший Митрополит Московский и Коломенский» (Акты... С.703-704).

[15] О титуляции было известно гораздо ранее 2/V, таким образом этим обнаруживается ложь м[итрополита] С[ерги]я, будто это произошло для него «неожиданно» (Пишу сие 15 мая). — Примеч. епископа Дамаскина.

[16] Лк.17:1.

[17] 1 Кор.10:12.

[18] Оставлено свободное место.

[19] Неустановленное лицо.

[20] Снятие клятв собора [16]66 г. и реабилитация В.Путяты, быв[шего] архиепископа. — Примеч. епископа Дамаскина.

[21] Схиигуме[ния] София. Великая Суббота 34 г. — Примеч. епископа Дамаскина.