2. Тенденции к децентрализации при социализме

При капитализме движение труда и капитала продолжается до тех пор, пока предельные полезности не станут везде одинаковыми. Равновесие достигается, когда выравниваются предельная производительность капитала и предельная производительность труда во всех сферах их применения.
Оставим пока движение капитала в стороне и рассмотрим вначале движение труда. Миграция рабочих ведет к понижению предельной производительности труда там, куда они бегут. А сокращение заработной платы в местах нового поселения есть прямая угроза местным рабочим. Естественно, что они воспринимают иммигрантов как причину сокращения заработков. Частные интересы наилучшим образом могут быть удовлетворены запретом на иммиграцию. И центральным моментом такой узкоэгоистической политики отдельных групп рабочих становится попытка не допускать пришельцев.
Либерализм показал, кто расплачивается за такую политику. Первыми жертвами оказываются рабочие в менее благоприятно расположенных центрах производства, которые из-за низкой предельной производительности труда вынуждены удовлетворяться низкой заработной платой. В то же самое время убытки несут владельцы средств производства в благоприятно расположенных центрах производства, которые не могут в полной мере использовать свои возможности, так как нет необходимого количества рабочих рук. Но и это еще не конец истории. Система, которая защищает непосредственные интересы отдельных групп, ограничивает производительность труда в целом, и в конечном итоге жертвами оказываются все, даже те, ради кого была начата вся политика. Как именно протекционизм влияет на положение индивидуума, выигрывает он или проигрывает в сравнении с тем, что имел бы при полной свободе торговли, зависит от уровня защищенности — его собственной и всех других. Хотя в условиях защиты общее производство неизбежно ниже, чем оно было бы в условиях свободной торговли, и соответственно средний доход также ниже, вполне возможно, что положение отдельных людей может быть лучшим, чем в условиях свободной торговли. Но чем выше уровень защищенности отдельных интересов, тем выше ущерб для общества в целом и соответственно тем ниже вероятность того, что выигрыш отдельных индивидуумов от такой политики окажется большим, чем их же проигрыш.
Как только становится возможным использовать частные интересы для получения особых привилегий, среди всех заинтересованных развертывается борьба за доминирование. Каждый старается захватить позиции лучшие, чем у других. Каждый старается получить больше привилегий для обеспечения большего выигрыша. Идея равной защиты всех и каждого есть фантазия, плод непродуманной теории. Ведь если бы различные интересы получали одинаковую защиту, никто не стремился бы к преимуществам: единственным результатом был бы общий ущерб от ограничения производительности. Только надежда получить для себя льготы и выигрыш большие; чем у остальных, делает протекционизм привлекательным для индивидуума. На защите всегда настаивают те, у кого есть сила для приобретения и сохранения особых привилегий для себя.
Делая явными результаты протекционизма, либерализм взламывает агрессивную власть особых интересов. Теперь стало совершенно очевидным, что — в лучшем случае! — только немногие могут абсолютно выиграть от установления режима протекционизма и привилегий, а подавляющее большинство неизбежно проигрывает. Демонстрация этого лишает подобные системы массовой поддержки. Теряя популярность, привилегии исчезают.
Для восстановления репутации протекционизма было необходимо разрушить либерализм. С этой целью была предпринята двойная атака: с точки зрения национализма, и с позиций тех особых интересов средних классов и рабочих, которым угрожал капитализм. Одни движения стремились к закреплению особого статуса территорий, другие — к усилению особых привилегий тех рабочих и служащих, которые не выдерживали давления конкуренции. Но как только либерализм был побежден и перестал угрожать системе протекционизма, исчезло всякое противодействие процессу расширения привилегий. Давно сложилось убеждение, что защита территорий может быть ограничена только пределами национального государства, что восстановление внутренних таможенных барьеров, ограничение внутренней миграции и т.п. более невозможны. И это убеждение было вполне реалистичным до тех пор, пока сохранялся авторитет либерализма. Но во время войны все это в Германии и Австрии было отброшено, и в одну ночь восстановились все виды региональных барьеров. Чтобы обеспечить низкую стоимость жизни для собственного населения, районы, производящие в избытке сельскохозяйственные продукты, отрезали себя от районов, которые нуждаются в завозе продовольствия извне. Города и промышленные зоны ограничили приток населения, чтобы не допустить роста цен на продовольствие и на жилища. Региональный эгоизм разрушает единство экономического пространства, на котором базировались этатистские планы неомеркантилизма. [185]
Если даже допустить, что социализм вполне реализуем, создание мировой системы социализма должно будет столкнуться с громадными трудностями. Вполне возможно, что работники отдельного района, предприятия или завода придут к решению, что орудия производства, оказавшиеся в их округе, являются их собственностью и что никто из посторонних не должен их использовать для получения выгоды. При этом мировой социализм должен расколоться на многочисленные, экономически самодостаточные социалистические общества, если, конечно, в мировом социализме не восторжествует принцип синдикализма. Ведь синдикализм есть не что иное, как последовательно проведенный принцип децентрализации.