Антропология интеллигентов и пацанов

Сериал, который произвел на меня огромное впечатление и заставил над собой размышлять нон-стоп – это нашумевший в позапрошлом году хит "Слово пацана. Кровь на асфальте". Заинтересовал меня и мой собственный мощнейший эмоциональный отклик, и многочисленные отзывы других. Коллективное осмысление сообществом себя и своего прошлого, наверное, и не может быть другим.

Да, именно как осмысление, практику памяти и даже присвоение себе своего прошлого я и вижу весь процесс, начиная с создания книги "Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970—2010-х" историка Роберта Гараева и заканчивая принятием её экранизации публикой и кинокритиками. Интересно, что режиссёр сериала Жора Крыжовников в своих интервью много говорит о том, что материал как бы "вёл" всю команду. С одной стороны, это метод режиссёра - не навязывать героям то, что кажется неорганичным, не иметь изначального фиксированного сценария, а постоянно его дорабатывать и даже доснимать. С другой, для меня это прозвучало и как прочувствованный опыт причастности создателей сериала к этой самой коллективной практике, пусть даже эта трансцедентность и была сформулирована Жорой Крыжовниковым совсем в других, профессиональных режиссёрских, терминах.

Историк Роберт Гараев сам был участником казанской группировки в подростковом возрасте, а позднее собрал какое-то нереальное количество интервью с другими участниками. Более того, автор до сих пор находится с ними в контакте и получил подробный фидбек по каждой сцене итоговой экранизации своей многолетней кропотливой полевой работы. Роберт выступил консультантом в сериале, принимал непосредственное участие в процессе съемок - меня поразила степень внимания к деталям. Не только предметы одежды и быта, но и ситуации, отдельные фразы и диалоги - взяты прямо из поля. Вот это короткое интервью Роберта Гараева впечатляет и тем, насколько плотно в сериале встречаются мелочи, непонятные без антропологического комментария – вплоть до походки и жестов, и тем, насколько автор эмоционально вовлечен и как относится к героям, с чьими прототипами он знаком лично.

Мне интересно, а были ли еще вот такие потрясающие эксперименты – многолетнее изучение в постоянном диалоге со своими собеседниками (то есть моднейшее сегодня "collaborative research"), написание книги, её последующая экранизация и возвращение результатов исследования сообществу (тоже последний писк моды у антропологов – "giving back to the community") в виде культового сериала, по которому от них ещё и была получена детальная обратная связь?

А самое классное и даже мистическое – это то, что как бы ни хотелось некоторым спикерам представить группировки как нечто отдельное, находящееся на дистанции или контрасте с некими "нами", полевой материал вернулся в то сообщество, из которого и пришел – всего постсоветского пространства. Да, это исследование очень конкретного локального явления, как и всегда бывает в антропологии, но то, о чем оно говорит, затронуло каждого из нас – тех, кто жил в девяностые и ранее. Кто-то соприкоснулся с культурой "пацанов"/"гопников" (интерпретация варьируется в зависимости от точки высказывания) по касательной, а кто-то напрямую. Но это часть нашего коллективного опыта и реакции на сериал это продемонстрировали в полной мере.

Вспомнилась работа индийского антрополога Ахила Гупты, тоже очень точечная - о маленькой индийской деревушке и о том, как люди в ней представляют себе "государство" и как они с этим представленным "государством" потом физически взаимодействуют - через такого-то вороватого чиновника, сидящего в таком-то домике на соседней улице, через иногда приезжающую комиссию по каким-то делам и так далее. Набор таких взаимодействий, как и сама деревушка, был невелик, и Гупта подробно описал как это физическое воплощение "государства" людьми осмысляется и вписывается в их преставления о его сути. Этот локальный опыт, как и имя Ахила Гупты, вписаны в мировую историю антропологии государства, тысячи исследователей ссылаются на сей труд в попытках найти те самые "размытые границы государства", понять, где они начинаются, где заканчиваются, как мы их себе представляем и так далее.

К чему эта ремарка об Индии? К тому, что "Слово пацана" - это не просто "бесконечные драки под "Ласковый май"", как окрестила работу одна именитая кинокритикесса, а трансцендентное высказывание, которое, я уверена, многим в мире было бы интересно услышать. Но так как российское искусство в некотором роде "отшили", фурор был произведен только в пространстве, где понимают русский язык.

Упомянув кинокритику, хочется на ней и остановиться.

Я давно размышляю над идентичностью, которая достаточно часто встречается и имеет интересную историю – это "интеллигенция". Я встречала много людей, которые себя так называют, и у них есть все атрибуты полноценного "воображенного сообщества" (по Андерсону) и четкие критерии очерчивания "своих" (по Юрчаку) – и разделенные смыслы, и особенности высказываний, и некие ритуальные действия и посещаемые места, и символы, и предписываемое поведение и многое-многое другое. Думаю всем, кто в достаточной степени имел контакт с людьми, которые идентифицируют себя как "интеллигенция" интуитивно понятно, о чем речь.

Любая идентичность, как мы знаем, рождается и существует только на контрасте с другими. Как не может быть, к примеру, казахов без не-казахов, так не может существовать и "интеллигенция" без своей теневой стороны. Как же конструируется эта не-интеллигенция участниками сообщества? Чаще всего от них можно услышать слово "народ". Однако одна известная политолог, многократно публично относившая себя к "интеллигенции", использовала как-то слово "мещане", упомянув, что это понятие употреблялось в её семье. Таким образом, именно "народ" и "мещане" - это суть "чушпаны" у "интеллигентов". Сериал не обошел вниманием и эту группировку, получилось очень остроумно, но, к сожалению, как это часто бывает, носителям определенных убеждений сложно дистанцироваться от своей группы, чтобы увидеть её особенности.

Думаю, не нужно объяснять, что "гопники", видящие себя на вершине своей "пацанской" иерархии, в смысловом универсуме "интеллигентов" занимают как раз самую низшую позицию. Это не просто "чушпаны", а именно "загашенные", неприкасаемые. Потрясающе остроумно это зеркальное деление людей на сорта показано и в сериале. "Пацан" говорит "чушпанам": "Я с вами за один стол не сяду", и тут же в соседней серии "интеллигент" отказывается оставаться на вечеринке, куда пришел "гопник". Забавно, что ровно эту реакцию потом и можно было прочитать и у "интеллигентных" кинокритиков – с тем самым легко узнаваемым фирменным снисходительным презрением. Так как группировки и их границы выстраиваются совместно всеми участниками, то такая кинокритика вносит свой вклад в отстаивание чушпано-гопнического бинаризма и своего в нем места. Один известный кинокритик без обиняков так и объяснил свое отторжение сериала: "Я был классический чушпан" (что, как мы помним, в соседней группе означает "Я - настоящий интеллигент"). То есть и здесь мы видим реакцию сообщества, которому вернули материал о нём самом. Материал исследовательский, а значит призванный деконструировать через анализ – превращается сам в инструмент аффирмации описанных им же идентичностей. Это что, не космос, скажете?   

Сериалу же, в отличие от кинокритиков, рефлексии на тему конструирования идентичностей не занимать. Очень круто показано мерцание категорий из разных систем и одновременное взаимодействие героев с символами в разных смысловых вселенных. Как отметил Роберт Гараев, часто один и тот же "старший" принимал тебя и в пионеры на линейку, повязывая красный галстук, и в группировку на "сборах", где из уважения к символу, галстук нужно было снимать.

Виден интерес авторов к границам между сообществами. Не зря в первой же серии нам предъявляется карта с границами территорий группировок с пояснениями от главного героя. Дальше на протяжении всего сериала мы будем с этими героями исследовать границы пространств, которые часто как раз оказываются размыты – менты vs группировки, менты vs комсомол, рабочий класс и мажоры, воевавшие и сидевшие, советское и западное, мужское и женское, родители и дети, кстати, интересно показаны милиция и школа. Тем, кто считает сериал глупым, одной лишь репликой ставит шах и мат краш Маратик: "Учителя — это те же менты по сути". А вы вообще видели, сколько букаф понадобилось Пьеру Бурдьё, чтобы донести эту важнейшую мысль на своем хитровые.. витиеватом языке?? Я напомню.

Так же детально и вдумчиво показано взаимодействие героев с городским пространством - здания, дома, гаражи, панельки, сталинки, школа (даже с делением на типовую и нетиповую), больница, автобус, дороги, столовые, подвалы, гардероб, дом культуры, теплотрасса, автобусные остановки и магазины - буквально обживается весь позднесоветский космос. Одна из центральных линий - взаимодействие с предметами, их циркуляция, чего стоит только история с шапкой, сопровожденная подробным антропологическим комментарием Маратика на тему дарообмена (прямо по Моссу).

Не осталась без внимания и тема всепроникающей мизогинии. И снова мерцание - эксплицитно описан патриархальный порядок внутри группировок с их "вафлёршами" и "помазками", при этом все, что есть в группировках мы видим и в окружающем мире, мнящем себя противоположным группировочному. В сцене изгнания Пальто из музыкального класса "мотальщики" символически изгоняются из "приличного" общества. Подобно библейским прокаженным изгоняются они для того, чтобы не демонстрировать этим приличным людям самое себя под увеличительным стеклом. Роберт Гараев прямо проводит параллели между группировками и национальными государствами "со своими территорией, законами, гражданами", своей особой культурой и системой смыслов, и даже зачатками экономики. А мы добавим, что и гендерный порядок, как основа существования любого общества, тут тоже взялся не из воздуха. Женщины как обслуга, как объект, как рабыни, выполняющие в одиночку всю эмоциональную работу, как люди без субъектности, без права голоса - таково их место и в группировках, и вне их. Женщины лечат, заботятся и плачут, прислуживая в мире пацанов (уже без кавычек). Никакого другого места для них нет ни "там", ни "здесь" - маленькая Айгуль поступила ровно так, как её научили и дома, и на дискотеке. Заметьте, что драма главного героя заключается в том, что он отказался признавать именно существующий гендерный порядок, решив, что женщина, видите ли, тоже человек. Такие озарения и по сей день ни для кого не проходят бесследно.

Очень тронуло огромное количество живых свидетельств в комментариях под видео с сериалом и интервью создателей. Люди вспоминают свой опыт взаимодействия с гоп-культурой – пережитый ужас, страх, у кого-то сожаление, раскаяние, у кого-то гордость, у других - грусть, у третьих - ненависть, тут же ностальгия по молодости, тут же сострадание, жаление, совместное разглядавание, воздыхание. Кто-то видел "сборы" из окна, кто-то гулял с собакой и встретил избитого "моталкой" подростка, кто-то помнит, как "прыгал" перед гопотой, кто-то сам был группировщиком. Я выросла в девяностые и хотя была ребёнком, тоже нашлость, чему всплыть из памяти при просмотре сериала.

В нашем летнем лагере были очень похожие иерархии. Эпизод с видиком вернул меня в ситуацию, когда мы с другими "мелкими" смотрели мультики в комнате с телевизором - неожиданно пришли "старшие", закрыли дверь на ключ и врубили порно. От увиденного я впала в сильнейший шок, но понимала, что нельзя палиться, нужно просто молча ждать, когда придут вожатые и откроют дверь.

Там же меня водили за гаражи какие-то девчонки, которых я знать не знала, чтобы что-то мне "предъявить". Так как я не была знакома с процедурой, то вела себя странно - проявляла инициативу, задавала много вопросов, интересовалась, пыталась знакомиться и подключить к беседе всех участниц – и тех, кто пришли с оппоненткой, и тех, кто на свою голову пошел меня поддержать. Девочки были озадачены, как-то растерялись и отпустили меня с миром просто от удивления. На обратном пути из-за гаражей я была настолько воодушевлена таким позитивным опытом "стрелки", что моим секунданткам пришлось подробно объяснять, что меня вообще-то туда привели, чтобы бить.

Помню постоянные драки на переменах в школе и дежурных с красными повязками на рукавах, которые вместо наведения порядка активнее всех болели за кого-то из дерущихся.

Помню, как за школой били брата, а я, первоклашка, бегала вокруг в ярости и со всей своей детской мочи била обидчиков сменкой. Хаос, драки в снежной слякоти, стрелки, "спрос", "разборки" - мир взрослых преломлялся и отражался в наших детских отношениях. Ровно так, как это происходит и всегда.

Лично мне сериал помогает этот опыт вспомнить и присвоить - как часть пережитого, как часть того, что останется внутри навсегда, как часть моей идентичности, если хотите, и одновременно - как часть совместного опыта моего сообщества.

Помню, как год назад из каждого утюга – и провластного, и оппозиционного – звучала рефреном во истину "комсомольская" мысль о романтизации насилия. Посмотрела подробнейшие ремарки создателей (и даже актёров!), которых много раз просили сказать на камеру, что они ничего не имели в виду и что насилие – это очень-очень плохо. Опять же ирония – модные кинокритики за границей в унисон с российскими чиновниками и телеведущими твердят про пропаганду "пагубных ценностей", не замечая, как пропагандируют лишь собственное единство во взгляде на зрителей, принявших сериал с восторгом, как на идиотов ("быдло", "чушпанов"? - подставьте нужное).

Сколько раз пересмотрела сериал, не увидела романтизации - даже в голову бы эта мысль не пришла, если бы не её пропаганда с обеих сторон. Я увидела, что насилие показано в этой талантливой работе как территория, которую тоже можно обживать. И те, кто её обживают – не экзотизированы уже привычным в искусстве взглядом интеллигента, а увидены из равной позиции и с эмпатией. В первую очередь учёным Робертом Гараевым. Так бывает, это и есть настоящая антропология. И бандиты, и гопники, с которыми никто из нас не захотел бы пересечься в тёмном переулке и при воспоминании о которых прошибает холодный пот, тоже могут быть услышаны.

Сейчас же любят повторять в социальных науках, что актуальные исследования призваны "давать голос" (хипстерская феня - прим.пер.) тому-то или этому, разным сообществам. Обычно тут, конечно, имеется ввиду кто-нибудь несчастный, кто через это "давание голоса" виктимизируется, эдакое "а ну попрыгай" перед антропологом. В этот раз голос был даден тем, кого виктимизировать очень сложно и кто своим голосом привык пользоваться сам. Как оказалось, многие посчитали их этого недостойными. Не по понятиям, знаете ли.

_______________

Список литературы

Бурдьё, П. (1999). Дух государства: генезис и структура бюрократического поля. Альманах Российско-Французского центра социологии и философии Института социологии РАН, (1), 3–45.​

Гараев, Р. Н. (2020). Слово пацана: Криминальный Татарстан 1970–2010-х. Individuum.

Мосс, М. (2000). Очерк о даре: Форма и основание обмена в архаических обществах (С.Ю. Неклюдов, пер.). Москва: Академический проект. (Оригинальная работа опубликована в 1925 г.)

Юрчак, А. (2014). Это было навсегда, пока не кончилось: Последнее советское поколение. Новое литературное обозрение. (Оригинал опубликован в 2006 г.)

Anderson, B. (2006). Imagined communities: Reflections on the origin and spread of nationalism (Rev. ed.). Verso. (Оригинал опубликован в 1983 г.)

Gupta, A. (1997). Blurred boundaries: The discourse of corruption, the culture of politics, and the imagined state. In A. Gupta & J. Ferguson (Eds.), Culture, power, place: Explorations in critical anthropology (pp. 211–242). Duke University Press.