знакомство

Я точно не помню, как с ней познакомился. Кажется, это был очередной паблик знакомств, скорее всего второсортный, где я сидел больше из желания развлечься, чем с надеждой действительно с кем-то познакомиться — потому что шанс того, что в подобном месте удастся найти кого-то достойного, равен шансу найти качественную вещь в блошином секонд-хенде. В принципе возможно, но вероятность крайне мала. Она как раз оказалось той самой джинсовой курткой от Levi's с оригинальными ярлыками, от которой при первом взгляде я пришел в восторг, но примерив — поостыл, потому что та оказалась мне мала и натирала в плечах. "Не страшно, — подумал тогда я, — разношу и привыкну". Не то чтобы она была глупее или намного наивнее меня — нет, она была просто намного чище, она казалась мне граненым алмазом, в то время как я сам смахивал на эбонит. Слишком хороший человек, чтобы я входил в ее жизнь. Тогда я не искал подругу, а в качестве девушки рассматривать ее не мог — я бы себя к ней не подпустил, да и не думаю, что приходился ей интересен. Мы общались какое-то время, затем я, если память не изменяет, назначил встречу, но в день встречи отказался прийти — сказал, что плохо себя чувствую. Может, и чувствовал. Сейчас уже не помню. Меня нечто остановило, после чего наше общение постепенно угасало — я чувствовал вину и неловкость, хотел все как-то замять, "стушеваться", как написал бы Достоевский, и ей богу внутренне походил на Голядкина. Мне до сих пор совестно, честно говоря. Но ничего, надеюсь, она уже давно поняла, что я дурак, и не обижается. Со мной всегда сложно.

Мы все равно продолжали общаться. Реже, чем изначально, но, в целом, не теряли друг друга из виду. То я напоминал о себе, то она. Со временем — довольно скоро, надо заметить — в моей жизни не осталось людей, которые могли бы не столько понять, сколько сопереживать мне в плане моих мировоззрений. Надо мной либо смеялись, либо не понимали, но в ней я неизменно находил свое пристанище. Она была для меня и является своеобразным олицетворением Burgh Island, к которому я могу обратиться — физически или мысленно — и обрести через понимание покой или же просто вспомнить о том, кем я на самом деле являюсь. Точнее, к чему я в душе стремлюсь. Порой она даже сама обращается ко мне, желая дать пощечину и привести в чувство, за что, конечно, я ей очень благодарен.

С годами я закоптевался, чернел все больше, однако она как была бриллиантом, так и осталась. Чистая и прозрачная, как рудниковая вода. Теплая, как костер. Истинная, как шелест ветра. Вместе мы — двое незнакомцев, забредших в поисках себя в открытую хижину Дэвида Торо на берегу Уолденского пруда; мы чужие друг другу, но пониманием лучше, чем любые близкие люди. Даже, наверное, не понимаем, а чувствуем. По крайней мере так чувствую я, и это чувство прекрасно.