«Жизнь заставила»: как люди начинают бизнес после 50 лет

Эксперты РАНХиГС, чьи разработки часто используются правительством

РФ, предложили несколько сценариев повышения пенсионного возраста в стране. Самый вероятный — увеличение его до 63 лет для мужчин и до 60 лет для женщин. В то же время многие работодатели предпочитают нанимать людей до 40–50 лет.

Так что же делать тем, кто уже старше 40, но моложе 60? Выходом мог бы стать собственный бизнес. На Западе люди старше 50 лет — одна из самых активных предпринимательских аудиторий. Люди набрались опыта, сформировали стартовый капитал и готовы рискнуть. Хорошим примером служит Великобритания, где около 20% владельцев компаний — люди за 55. Причем речь идет не только о тех, кто состарился в кресле гендиректора, но и о стартаперах. Например, 43% из всех жителей Великобритании, кто открыл свой бизнес в 2015 году, — люди старше 50. И это при том что среди сотрудников компаний Великобритании такие работники составляют менее трети.

В США наблюдается схожая тенденция. Если в 1997 году люди в возрасте от 55 до 64 лет составляли всего 15% владельцев бизнеса, то в 2016 году таких было уже 24%. Опрос Gallup, в котором в 2015 году в США приняли участие более 14 тыс. человек (из них 2 тыс. опрошенных за 55 лет), выявил, что старшее поколение более предприимчиво, чем те, кто родился после 1980-х годов: 12% беби-бумеров заявили о готовности начать свой бизнес в ближайшие 12 месяцев против 5% у миллениалов.

В России исследований предпринимательской активности людей пенсионного и предпенсионного возраста нам найти не удалось — пожилых стартаперов в стране немного. Но мы нашли — не только тех, кто давно в бизнесе, но по-прежнему запускает новые проекты, но и 70-летних «новичков».

Владимир Хорошевский

Фото: Владислав Шатило / РБК

Учитель для искусственного интеллекта

Владимир Хорошевский, 71 год, сервис поиска научных работ Semantic Hub

Владимир Хорошевский — российский ученый, который большую часть своей жизни посвятил исследованиям и разработкам в области искусственного интеллекта. Он работал экспертом в Минобрнауки, Российском фонде фундаментальных исследований и Российском научном фонде, написал сотни научных статей и преподавал в ведущих вузах мира. А в 2015 году ученый стал стартапером и теперь занимает должность технического директора в компании Semantic Hub.

С будущим CEO компании, Ириной Ефименко, Хорошевский познакомился 15 лет назад, когда та была еще аспиранткой МГУ. Они вместе работали над созданием систем обработки естественного языка в одной из российских компаний, а затем в Центре информационно-аналитических систем НИУ ВШЭ. Три года назад у коллег появилась идея пуститься в «автономное плавание» и сформировать свою команду для трансформации опыта разработки наукоемких технологий в бизнес. В это же время они познакомились с третьим основателем, Виталием Недельским, который тоже мечтал создать компанию в сфере высоких технологий. «Нужен был сплав молодого нахальства и опыта. У нас это есть. Малышня — студенты — подтянулись сами», — рассказывает Хорошевский. В команду из 20 человек влились коллеги-единомышленники и студенты, увлеченные проблематикой искусственного интеллекта.

Поначалу команда бралась за все предложения, связанные с анализом перспективных научно-технологических трендов с помощью больших данных. Но уже после выполнения нескольких заказных проектов стало ясно, что приходится работать в совершенно различных предметных областях. «Вскоре мы поняли — широкий спектр разных предметных областей при жестких ограничениях на время реализации проектов приведет к тому, что мы будем знать ничего обо всем», — говорит Хорошевский.

Поэтому в конце 2016 года основатели компании решили сфокусироваться на фармацевтике. В основе сервисов, предлагаемых Semantic Hub, лежат методы искусственного интеллекта и обработки естественного языка, обеспечивающие оценку потенциала новых лекарственных препаратов. Интеллектуальная система Semantic Hub собирает и анализирует сотни тысяч документов: научные статьи, описания результатов клинических исследований, патенты, мнения врачей и пациентов. Затем на основе результатов анализа первичной информации формируются отчеты, в которых фиксируются факторы риска и конкурентные преимущества предлагаемых к разработке препаратов. Заказывают исследования медицинские и фармацевтические компании. По оценке Хорошевского, подобный анализ снижает риск провала, потому что вручную люди могут глубоко изучить не больше 1% документов по теме.

Финансовые показатели партнеры не раскрывают, средний чек за исследование — €100 тыс. В 2017 году стартап попал в тридцатку лучших международного акселератора Grants4Apps в Берлине. А в августе привлек 24 млн руб. от ФРИИ (по данным СПАРК, доля ФРИИ составляет 13,87%), частных инвесторов Валентина Дороничева и Владимира Преображенского. Доля Хорошевского не раскрывается, но известно, что ему принадлежит миноритарный пакет акций компании.

«В роли стартапера я ощущаю себя совершенно нормально и спокойно. Я ведь больше 30 лет преподаю и с молодежью все время общаюсь», — рассказывает Хорошевский. По словам 71-летнего ученого, это его первый бизнес-стартап, до этого он занимался только научными проектами. В новом деле его привлекают два аспекта: интересная наукоемкая задача и возможность довести идею до внедрения.

«Мне это все интересно. Основное время трачу на разработку и на то, чтобы самообразовываться. Ведь если не идешь вперед, то идешь назад. Стараюсь держать мозг в тонусе», — объясняет Хорошевский.

Олег Загвоздкин

Фото: Сергей Потеряев для РБК

Ближе к телу

Олег Загвоздкин, 55 лет, бренд «Данила — русские косоворотки»

В молодости Олег Загвоздкин объездил моряком полмира — был в Европе, Китае, Японии, Сингапуре и других странах. Еще тогда он заметил, что национальная одежда играет большую роль в жизни многих народов. «В арабских странах, Шотландии, Германии люди надевают национальные наряды в знаковые для них моменты. А россияне, к сожалению, почти утратили эту традицию», — говорит он. В начале 1990-х годов Загвоздкин вернулся на сушу, обзавелся во Владивостоке семьей и открыл производство мебели, а через два года переехал на родину, в Екатеринбург.

Там Загвоздкин занялся общественно-политической работой: возглавлял Свердловское отделение движения Сергея Кириенко «Новая сила» (входило в коалицию «Союза правых сил»), был начальником избирательного штаба партии, организовывал выборы в Екатеринбурге. Затем работал как политтехнолог и GR-специалист. «В какой-то момент я оглянулся и понял, что почти все знакомые бизнесом занимаются, деньги зарабатывают, а я что? — вспоминает Загвоздкин. — Решил, что пора найти дело по душе, которое будет приносить стабильный доход». Тогда-то и всплыла давняя идея возродить любовь к национальной русской одежде.

Он проштудировал книги, которые рассказывали о быте русских крестьян, и нашел подробное описание традиционной мужской рубахи — косоворотки. Оказалось, их уже шьют несколько кустарей на Урале. «Но я бы никогда не надел то, что они продавали, — уверяет предприниматель. — Я решил сделать косоворотку модной, современной — чтобы в ней не стыдно было выйти в люди».

В 2008 году Загвоздкин нашел в Екатеринбурге швейный цех, который шил мужские рубашки, и заказал первую партию косовороток из льна — около 150 штук. Чтобы привлечь внимание к новому товару, стал сам ходить по городу в косоворотке. «Очень много людей останавливались, спрашивали, что это, — я рассказывал. Удивлялись, хвалили», — вспоминает Загвоздкин.

Половину партии он отдал сувенирным магазинам, половину решил продать самостоятельно. Заказал у местных умельцев металлическую конструкцию — переносной прилавок, на котором можно раскладывать товар, — и поехал с косоворотками на выставку вооружения в Нижнем Тагиле. «Там много иностранцев, я им в глаза заглядываю, заманиваю — подходят, смотрят, но не покупают. И тогда меня осенило — а почему они должны носить мою национальную одежду, если у них своя есть?» Зато соотечественники покупали рубахи для походов в баню и стилизованных свадеб.

Предприниматель вернулся в Екатеринбург и встал со своим прилавком на главной пешеходной улице города. Тогда же придумал бренд «Данила — русские косоворотки», который зарегистрировал в Роспатенте. Косоворотки раскупали хорошо — в месяц продавалось 200–250 рубах по цене от 1 тыс. до 2,5 тыс. руб. Прибыль бизнесмена колебалась от 100 тыс. до 300 тыс. руб. в месяц.

Семь лет Загвоздкин занимался косоворотками параллельно с общественно-политической деятельностью, а в 2017 году решил полностью посвятить себя бизнесу. Он написал бизнес-план по развитию бренда и активно ищет инвесторов. «Торговать времени нет — у меня каждый день встречи с потенциальными партнерами, защиты проекта, — говорит предприниматель. — Рынок национальной одежды перспективен и пока что свободен, и я с помощью инвестиционной поддержки планирую занять весомую его часть». Средства на развитие он хочет привлечь с помощью краудфандинга — проект под названием «Своя рубаха ближе к телу» в ближайший месяц появится на платформе Boomstarter.

В планах предпринимателя — продавать франшизу «Данилы» в регионы. В пакет будут включены разборный прилавок, который можно перевозить в багажнике легкового автомобиля и устанавливать на ярмарках, вывеска и стартовый набор косовороток. «Я хочу привлечь молодых начинающих ребят и сверстников, которые смогут продвигать мой бренд по стране и сами зарабатывать на этом», — поясняет Олег Загвоздкин.

Борис Смородов

Фото: Олег Яковлев / РБК

Валять — не перевалять

Борис Смородов, 69 лет, «Русские валенки» ручной работы

Борис Смородов превратил традиционную неказистую обувь в модный аксессуар. Сейчас валяльщики на его фабрике «Русские валенки» производят 6 тыс. пар обуви в год. Годовая выручка проекта, по оценкам РБК, составляет около 12 млн руб. в месяц.

В 1992 году Смородов выкупил фабрику химчистки и крашения одежды в своем родном городе Вышний Волочек (Тверская область). «В советское время фабрика процветала, но во время перестройки заказов не стало, все пункты приема одежды постепенно закрылись, — рассказывает Борис Смородов. — У нас отобрали котельную, приходилось работать в верхней одежде»​. Чтобы оплачивать счета и зарплату рабочим, торговали чем придется — овощами, промтоварами, мыло варили, была даже автомойка. Через два года такой работы Смородов понял, что пора что-то менять. Идею ему подал местный механик — предложил заняться производством валенок.

В Вышнем Волочке уже была крупная фабрика по машинному производству валенок. Чтобы конкурировать с крупным игроком, Смородов решил валять валенки вручную. Он собрал четверых местных и повез их на обучение в деревню Фирово, где в это время был цех по производству валенок ручной валки. «Каждый день возил их на своей машине за 60 км — утром привозил, вечером забирал. На освоение промысла ушло восемь лет. Ну какой нормальный человек будет столько обучаться ремеслу? Молодежи нужно все и сразу», — рассказывает Борис Смородов. Все это время его фабрика продолжала заниматься торговлей и работать как химчистка.

К 2002 году ему наконец удалось наладить производство валенок. Один валяльщик за смену делал не больше трех пар обуви — с заводскими объемами это сравниться не могло. Брали качеством. «Наши валенки служат много лет и выдерживают холода до 60 градусов, их не ест моль», — хвалится предприниматель. Основными покупателями стали жители Москвы и Санкт-Петербурга: фабрика стоит на трассе, соединяющей две столицы. По подсчетам Смородова, за сутки мимо проезжает 40 тыс. автомобилей.

Постепенно от стандартных однотонных валенок перешли на декоративные. «Ясно, что москвичи не будут носить валенки с галошами, как принято у нас. Стали приделывать к ним резиновую подошву, вышивать узоры вручную, прикреплять стразы и аппликации», — рассказывает Борис Смородов. Недавно он освоил технику фотопечати и теперь принимает корпоративные заказы на валенки с логотипами компаний.

«Русскими валенками» стали интересоваться турагентства — сейчас в Вышний Волочек постоянно приезжают автобусы с иностранными и российскими туристами. Смородов понял, что пора расширяться, и в 2012 году надстроил над фабрикой второй этаж, где устроил музей и магазин. «Я часто бываю за границей и вижу, как там работают местные производители: сначала группе туристов показывают, как выдувают стеклянные фигурки в Венеции или ткут ковры в Тунисе, а затем ведут в магазин, где человек покупает эти вещи ручной работы. И решил сделать нечто подобное», — рассказывает Борис Смородов.

Сейчас у него работает два магазина: один при фабрике и один в центре Волочка — для местных жителей, которые покупают валенки для ежедневной носки. Также заказы поступают через интернет-магазин с англоязычной версией. «Никто меня обращаться с интернетом не обучал. Жизнь заставила», — говорит Борис Смородов. ​Скоро «Русские валенки» можно будет купить еще и в Швейцарии и США: Смородов уже заключил договоры с двумя жительницами этих стран, которые планируют открыть магазины тверских валенок за рубежом.

Вадим Шемаров

Фото: Олег Яковлев / РБК

Гуру соцсетей

Вадим Шемаров, 55 лет, сервис поиска клиентов в соцсетях «Шикари»

Когда Вадим Шемаров учился на электротехническом факультете в ЧГУ им. Ульянова (Чебоксары), программирование преподавали как факультатив — один-два семестра за все время обучения. Но студенту и этого хватило, чтобы втянуться, — он был уверен, что в будущем программирование окажется востребованным. И не прогадал.

Карьера началась с работы по распределению в проектно-конструкторском бюро в родных Чебоксарах. А в 1989 году Шемаров с партнерами зарегистрировал первый кооператив. Занимались поставками компьютеров и сами разрабатывали для них программное обеспечение. Были и крупные клиенты, например местное отделение Сбербанка и республиканские больницы, которые заказывали автоматизацию бизнес-процессов и разработку систем электронных очередей. А самый необычный заказ пришел из США — программист разрабатывал софт для составления отчетов по преступлениям для прокуратуры Нью-Йорка.

Тем временем появлялись новые языки программирования, развивались технологии. Шемаров говорит, что учиться приходилось на практике. Коллеги доставали книжки, инструкции к компьютерам, передавали из рук в руки распечатки на английском языке. В последнее время Шемарова обычно привлекают как менеджера или технического директора на различные ИТ-проекты.

Параллельно он пробовал себя в качестве инвестора. Например, в 2011 году выкупил у Айнура Абдулнасырова, основателя сервиса изучения языков LinguaLeo, бухгалтерскую компанию. Говорит, что потратил всего несколько десятков тысяч рублей. В то время власти всерьез взялись за таксистов, требовали, чтобы они оформляли ИП. Шемаров рассчитывал, что займет нишу бухгалтерской поддержки новоявленных индивидуальных предпринимателей. Но через год понял, что расчет не оправдался, и перепродал компанию с небольшой наценкой.

В 2016 году Шемаров решил создать новый бизнес с нуля. Во время работы над очередным заказом программисту и его коллегам пришлось много информации извлекать из соцсетей. Шемаров заметил среди бытовых и социальных постов записи с призывами о помощи: люди просят посоветовать репетитора, строителя или юриста. Предприниматель отмечает, что раньше люди искали тематические сайты, изучали форумы и биржи фрилансеров: «Сейчас же привыкли решать проблемы, не выходя из соцсетей. Кидают клич и ждут, когда им ответят исполнители или кто-то из друзей посоветует». Для многих компаний такие посты представляют ценность — фактически это потенциальные клиенты, которые готовы купить услуги здесь и сейчас.

Находить такие запросы по ключевым словам сложно — алгоритмы поиска в соцсетях несовершенны, да и русский язык многообразен. Поэтому появилась идея мониторить социальные сети и с помощью нейросетей разделять запросы по профессиональным категориям и продавать информацию компаниям по подписке.

Проект назвали «Шикари». Шемарова поддерживают два партнера — Дмитрий Афутин и Вячеслав Сатеев, которые почти в два раза его моложе. Начинали партнеры без инвестиций, вкладывали свое время и опыт. Сейчас сервис анализирует 24 категории запросов по видам деятельности, обрабатывает более 10 млн сообщений в сутки. За два года им воспользовались 20 тыс. заказчиков, из них 500 стали постоянными подписчиками (базовый тариф — 900 руб. в месяц). Выручку предприниматель не раскрывает, говорит, что ежемесячный рост составляет 10–25%. Он подчеркивает, что проект вышел на самоокупаемость и позволяет оплачивать труд десяти наемных сотрудников, но всю прибыль партнеры тратят на развитие проекта.

Ирина Шевич

Фото: Олег Яковлев / РБК

Разглядеть перспективы

Ирина Шевич, 56 лет, консультации для офтальмологов «Опти-класс»

Дело своей жизни Ирина Шевич, учитель истории по профессии, нашла благодаря неприятностям в семье. Когда ее ребенку было четыре года, выяснилось, что девочка видит только первую строчку таблицы для проверки зрения. По дороге за лекарствами муж наткнулся на книгу «Улучшаем зрение без очков». За три дня, что шло обследование, Шевич прочитала книгу и начала тренировать зрение дочери самостоятельно параллельно с традиционным лечением. Через три недели девочка начала видеть еще несколько строчек — это был прорыв. А через восемь месяцев острота восстановилась до единицы.

Муж у Ирины Шевич — военный, так что семья колесила по стране, а сама Ирина стала консультировать многочисленных знакомых родителей по методикам тренировки зрения. Вскоре стало понятно, что нужно получить профильное образование, поэтому она на месяц оставила мужа с тремя детьми, чтобы пройти курсы медсестер офтальмологического профиля в Алма-Ате. В конце концов семья переехала в Москву, а Шевич устроилась медсестрой в НИИ ГБ им. Гельмгольца, работала в магазинах оптики и центрах лазерной коррекции. Чем дольше она училась, тем больше приходила к выводу, что зрительная гимнастика, адептом которой она была на старте, подходит далеко не всем, и что без очков все-таки не обойтись.

С 2006 года Шевич работала в компании — дистрибьюторе медицинских оправ, очковых и контактных линз. За пять лет работа в офисе порядком надоела. «Стало скучно. Не хватало челленджей, преодоления», — признается Шевич. Поначалу она пыталась договориться с руководством: предлагала расширить обязанности — отказали, заочно получила MBA — в офисе знания не пригодились. Поэтому в 2011 году, когда Шевич шел 50-й год, она решила открыть свое дело.

Первым делом Шевич подала заявку на участие в международной выставке очковой оптики под своим брендом «Опти-класс». Создала сайт, напечатала рекламные буклеты и начала продавать то, что получалось лучше всего, — вебинары для оптиков и оптометристов, семинары и мастер-классы. Шевич обучает будущих работников магазинов оптики подбирать очки и линзы для пациентов, тренировать зрение и т.д.; в компании также есть курсы повышения квалификации для уже работающих оптометристов.

Ирина Шевич зарегистрировала ООО и получила лицензию на ведение образовательной деятельности. Но через девять месяцев выяснилось, что лицензия не дает права выдавать ученикам сертификаты медицинского специалиста, — пришлось регистрировать ЧУ ДПО «Институт повышения квалификации и профессиональной переподготовки».

Во всех бюрократических тонкостях пришлось разбираться самостоятельно. Шевич признается, что развивать бизнес без вложений было непросто — компания растет медленнее, чем хотелось бы. Только к 2018 году предпринимательница набрала команду из четырех человек, стала привлекать известных российских и зарубежных экспертов читать лекции на портале дистанционного обучения. Выручка за прошлый год составила 3 млн руб., рентабельность — 60%.

«Мои родители до сих пор не понимают, чем я занимаюсь и зачем нужно было уходить с наемной работы. А дети гордятся и тоже пробуют себя в бизнесе», — рассказывает Ирина Шевич.

Авторы: Илья Носырев, Валерия Житкова, Ильмира Гайсина, Николай Гришин.

Подробнее на РБК:

https://www.rbc.ru/photoreport/13/02/2018/5a7d991e9a794774e07b164c