Жизнь

Глава⑧

Сексуальность является одним из всеобщих, дешёвых и простейших способов испытать сильные чувства. И потому её так легко переоценить. И потому, наверное, столько мужчин возвращается домой к обеду, а за чувством идут к проститутке.

Януш Леон Вишневский "Любовница".

      Разрезая волны борющегося со мной холодного вечернего ветра, я отдалялся от своей маленькой кареглазки всё дальше – ещё на один километр… ещё на один километр… Ей сегодня исполнилось шестнадцать, моя девочка стала совсем большой, такой же упрямой и своевольной, совсем взрослой… С завидным повторением отключения чувств, старался избавиться от навязчивых воспоминаний сегодняшнего раннего утра – утра дня рождения Розы, но сердце, не свыкшееся с несправедливым распределением актёров на роли родителей кареглазки кровоточило по-прежнему. 

      Виталик – беспутный алкоголик, в последние годы меня особенно удручает его живучее существование на нашей и так чрезмерно загрязненной земле, начал отмечать шестнадцатилетие Розы с первым боем курантов, щедро угощая своих собутыльников и развращая свою периодически завязывающую с губительной жидкостью жену. Я ПЛЕВАТЬ на них хотел, НО Роза не спала всю ночь!

      Мысли забивающие мою голову вынудили сильнее сдавить и без того выжатый на последней скорости газ, холод приятно морозил тело через тонкую ткань футболки, перестроился и переключил воспоминания – куртка осталась у девочки… замёрзла… 

      Добравшись до места встречи со своими парнями, я не удивился, что встретить меня вышла Стелла, не мёрзнущая, не думающая, не страдающая. Спрыгнув с мотоцикла, оказался напротив густо накрашенной девушки, ехидно усмехающейся мне в лицо при свете ночных фонарей. 

      - Пошли в дом, - рыкнул, проходя мимо, боковым зрением заметив её, движущуюся чуть позади меня, на расстоянии, всем своим видом выказывающую недовольство, пряча руки в узких задних карманах джинсовой супермини. 

      В коттедже царила праздничная обстановка, словно мои друзья в немом сговоре с Витьком решили отпраздновать Розины именины. Шумная компания, по большей части состоявшая из работников «Бессмертного» клуба устроила бедлам на моей «скромной» даче. На миг застыв в дверях собственного дома, окинул взглядом неугодное мне пиршество, только сейчас понимая, что причина, по которой Век просил срочно приехать, на самом деле носила безотлагательный характер. Повсюду были разбросаны пустые бутылки из-под выпитого алкоголя, недокуренные сигареты – переломанные и испачканные губной помадой (необязательно отпечатком женских губ), расцарапанный сдвиганием мебели пол и ковёр с выжженными дырами, стойкий запах молодёжной вечеринки больше напоминающий непросроченную версию посиделок псевдоотца Розы. 

      Ярость, вскипавшая внутри меня, была сильнее рационального разума, в два шага достигнув дивана в центре гостиной, перевернул мебель, всё равно паркету уже ничего не страшно, но звук, не сумевший заглушить басы из ревущих колонок, несколько отрезвил «моих гостей» до этого мирно проводящих время на этом самом диване. Пошла цепная реакция – растерянные моим поведением парочки начали переглядываться с такими же обкуренными друзьями и медленно, но верно те, хотя и не спешили ретироваться в свои постоянные обиталища, но хотя бы попытались замолкнуть на время. Кто-то особенно догадливый выключил музыку и теперь, в отвратном помещении повисла выжидательная тишина. Оглядев все знакомые лица, я почти с отчаянием схватился за голову, беззвучно ругаясь про себя, избегая пустых оправданий. 

      Через минуту появился Век, на которого я смотрел сейчас с некой благодарностью в примесь с затаённой злобой – он ведь мог всё это предотвратить. Дружелюбно выпроводив смешанную компанию из порядка двадцати человек за ворота, никого не покалечив, но и оставив без карманных денег для вызова такси, я крупно набирал воздух в сжимающиеся от гнева лёгкие, перед тем, как молчаливо мотнув головой ещё более молчаливому другу о заботе предстоящего ремонта, побрёл на второй этаж, смутно догадываясь, что на этот раз мой инициативный друг Кир ни при чём. 

      Второй этаж был абсолютно неповреждённым, что укрепило меня в подозрении виновника сея пиршества, который собственно уже ожидал меня в моей комнате, обставленный в деловом стиле кабинета. 

      - Всех выгнал?.. – этот тонкий голос не спрашивал, скорее, констатировал очевидное. 

      - Да, – устало ответил я, не намереваясь устраивать скандал, просто погружаясь в мягкое рабочее кресло. Девушка у окна не спешила оборачиваться в мою сторону, возможно, всё ещё наблюдая за расходившейся во дворе толпой недопитых, перекуренных людей. 

      - Зачем ты это сделала? – спросил, зная, что и без того она сорвётся быстрее. 

      - Из вредности, – пока спокойно ответила она. 

      - Чего ты ещё хочешь, Стелла? – ещё более устало прошептал я. Мне было обидно за безнадёжно испорченный день, день никогда неповторимого шестнадцатилетия кареглазки. 

      - Чего ты хочешь? – повторил, возвращаясь мыслями к не ладящемуся разговору. 

      - Тебя… - резко приближается ко мне и встаёт передо мной на колени. Смешно. Эта не попытка прощения и даже не признания, просто так совпало, что она оказывается на уровне моих глаз, ей удобнее говорить, заставить меня слушать. Не сдерживаю усталой, потому что чувствую себя по-настоящему разбитым, но всё же победной ухмылки. 

      - Врёшь, - просто, честно, без лишнего пафоса. 

      Встаю, медленной походкой удаляясь к двери, не смирившийся внутри демон вырывается обиженным возгласом из преклонённой девушки. 

      - Игорь, куда ты? – я не смотрю на неё, поэтому не вижу её поистине недоумевающего взгляда и густо накрашенного лица по «особому случаю». 

      - Ты же не думала, что и сегодня я буду с тобой спать… - Я не захлопываю, только слегка прикрываю бесшумную дверь и спускаюсь по лестнице вниз. 

      Наведённый другом относительный порядок за короткое время моего отсутствия не может не порадовать издевающееся надо мной сознание, поэтому продолжая ухмыляться, я хочу покинуть этот временный вертеп. Век затаился тёмным пятном в углу сквозной кухни, но не он пытается меня остановить:

      - Не уходи, Игорь! – срывается на крик появившаяся на ступеньках Стелла, во что бы то ни стало желающая удовлетворить свой каприз. 

      - Ты хочешь, чтобы я остался… здесь? – обвожу руками порушенную обстановку и в упор смотрю в лицо девушки, выражение которого мне не удаётся объяснить.

      - Со мной. Я хочу, чтобы ты остался со мной, - просит, и я не могу сдержать прорвавшегося наружу истерического хохота.

      - Дура! Я и так с тобой! С тобой. Шесть лет, Стелла, я с тобой уже шесть лет! Разве тебе этого мало? – не замечаю, как сбрасываю с, чудом сохранившегося невредимым, стеклянного стола фарфоровую вазу. Звон битого стекла не долетает до моих ушей, не отрезвляет усталый мозг, я прожигаю взглядом тёмный силуэт девушки застывшей на верхних ступеньках лестницы. 

      Не дожидаясь ответа, я стремительно покидаю стены собственного дома, с горечью и разочарованием осознавая, что хочу быть как можно дальше от этого места. Придирчиво проверив шлем с отсутствующими мыслями забираюсь на мотоцикл, понимая, что в последнее время провожу много времени со своим новым железным другом. Обратный путь влияет на меня не столь радужно, холод не пробирается по телу, ветер не треплет волосы, или я не в силах это прочувствовать. Не разбирая дороги, я двигаюсь по чистой инерции, тысячи раз, проделавший этот путь ранее. Поэтому припарковывая грозную кучу металлолома во дворе у дома родителей, я не думаю о том, куда меня ведут ноги. 

      В который раз сожалею, что не курю, когда останавливаюсь под окнами семьдесят шестой квартиры у первого подъезда. Грустная улыбка появляется в уголках губ, когда я начинаю чувствовать, наконец, подобравшийся ко мне холод – отголосок прошедшей зимы, и вглядываюсь наверх в занавешенное окно Розы. 

      Свет погашен, значит, маленькая спокойно спит в своей комнате. Знаю, что сейчас на лице не осталось даже эха прекрасно проведённого времени с кареглазым комочком моего личного счастья, в мыслях проскальзывает неуёмная печаль:

      «С Днём Рождения, малыш…».