Женщина в окне

Глава 8

Ближе к вечеру я наполняю стакан калифорнийским пино нуар, и вдруг раздается звонок в дверь. Я роняю стакан.
Он разбивается, вино длинным языком выплескивается на доски из белой березы.
– Твою мать! – ору я.
Надо заметить, в отсутствие людей я ругаюсь чаще и громче. Эд поразился бы. Я тоже поражена.

Успеваю схватить ворох бумажных полотенец, но в этот момент снова звонят. Кого это черт принес? Я подумала или уже сказала это? Дэвид час назад уехал на работу в Ист-Гарлем – я видела его из кабинета, – и я не ожидаю никакой доставки. Наклонившись, прикрываю пятна полотенцами и иду к двери.
На экране переговорного устройства – высокий парень в узком пиджаке, сжимающий в руках белую коробочку. Сын Расселов.
Я нажимаю кнопку для переговоров.
– Да? – спрашиваю я.

Менее ласково, чем «Привет», более любезно, чем «Кого это черт принес?».
– Я живу на той стороне сквера! – едва не кричит он невероятно милым голосом. – Мама просила вам это передать.
Я смотрю, как он подносит коробку к динамику, потом, засомневавшись, там ли находится камера, медленно поворачивается, поднимая подарок над головой.
– Можешь просто… – начинаю я.

Стоит ли просить его оставить коробку в холле? Боюсь, это не очень-то по-соседски, но я два дня не принимала ванну, кроме того, парня может укусить кот.
Мальчик по-прежнему стоит на крыльце, высоко держа коробку.
– …войти, – заканчиваю я, нажимая кнопку.
Слышу, как открывается замок, и иду к двери с опаской – так подбирается Панч к чужим людям. Во всяком случае, он делал это раньше, когда в дом являлись незнакомцы.

На заиндевевшее стекло падает смутная стройная тень, как от молодого деревца. Я поворачиваю ручку.
Он и вправду высокий, с детским лицом и голубыми глазами, волной рыжеватых волос и едва заметным шрамом, который прорезает одну бровь и задевает лоб. Ему лет пятнадцать. Он похож на одного знакомого мальчика, с которым я когда-то целовалась в летнем лагере в Мэне, четверть столетия тому назад. Мне нравится гость.
– Итан, – представляется он.
– Входи, – повторяю я.
Он входит.
– Здесь темно.

Я щелкаю выключателем.
Пока я разглядываю его, он изучает комнату: картины, кота, разлегшегося на кушетке, холмик намокших полотенец на кухонном полу.
– Что случилось?
– Маленькая авария, – говорю я. – Меня зовут Анна. Фокс, – добавляю на тот случай, если он приучен к формальностям.
По возрасту я могла бы быть его матерью. Молодой матерью, впрочем.
Мы обмениваемся рукопожатием, затем Итан протягивает мне блестящую коробочку, перевязанную лентой.
– Это вам, – застенчиво произносит он.

– Поставь сюда, пожалуйста. Выпьешь что-нибудь?
Он подходит к кушетке.
– Можно мне воды?
– Конечно. – Я возвращаюсь в кухню, убираю разгром. – Со льдом?
– Нет, спасибо.
Я наполняю стакан, затем другой, не обращая внимания на бутылку пино нуар, стоящую на столешнице.

Коробочка лежит на кофейном столике рядом с ноутбуком. Я еще не вышла из «Агоры». Мне только что удалось в процессе беседы с ДискоМики погасить у него начинавшийся приступ паники. На экране крупными буквами написаны слова благодарности.
– Хорошо, – говорю я, садясь рядом с Итаном, и ставлю перед ним стакан. Потом захлопываю ноутбук и беру подарок. – Посмотрим, что у нас там.

Тяну за ленточку, откидываю крышку и достаю из вороха оберточной бумаги свечу. В полупрозрачном парафине видны цветочки, как насекомые в янтаре. Подношу свечку ближе, чтобы рассмотреть.
– Лаванда, – сообщает Итан.
– Я так и думала. – Нюхаю подарок. – Люблю лаванду.
Итан улыбается краем рта, словно его потянули за веревочку. Я понимаю, что через несколько лет он превратится в красивого мужчину. Этот шрам женщины оценят. Возможно, девочкам он уже сейчас нравится. Или мальчикам.

– Мама просила меня передать это вам. Уже несколько дней назад.
– Очень чутко с ее стороны. Но на самом деле это вам новые соседи должны делать подарки.
– Одна леди уже заходила, – говорит он. – Она сказала, что для нашей маленькой семьи не нужен такой большой дом.
– Готова поспорить, это была миссис Вассерман.
– Да.
– Не обращайте внимания.
– Мы так и сделали.

Панч соскочил с кушетки на пол и осторожно приближается к нам. Итан наклоняется вперед, кладет руку на ковер ладонью вверх. Кот замирает, потом плавно подходит к нам и, понюхав пальцы Итана, лижет их. Итан хихикает.
– Мне нравятся кошачьи языки, – говорит он, словно признаваясь в чем-то.

– Мне тоже. – Я отпиваю воду. – Они покрыты крошечными шипами – крошечными иголками, – говорю я на случай, если он не знает слова «шип». До меня доходит, что я не знаю, как разговаривать с подростком, – моим самым старшим пациентам было двенадцать. – Зажечь свечку?
Итан с улыбкой пожимает плечами:
– Конечно.

В ящике стола нахожу коробок спичек вишнево-красного цвета с надписью: «Рыжий кот». Я вспоминаю, как ужинала в этом ресторане с Эдом более двух лет назад. Кажется, мы ели тажин из курицы, и, припоминаю, Эд одобрил вино. В то время я так много не пила.
Чиркнув спичкой, я зажигаю фитилек.
– Посмотри только, – говорю я, когда в воздухе появляется язычок пламени и цветы озаряются светом. – Как мило.

Наступает молчание. Панч вьется вокруг ног Итана, потом запрыгивает к нему на колени. Итан с довольным видом смеется.
– Похоже, ты ему нравишься.
– Пожалуй, да, – говорит он, согнутым пальцем легонько почесывая кота за ухом.
– Он не выносит большинства людей. Дурной характер.
Раздается низкое урчание, будто тихо работает двигатель. Панч мурлычет.
Итан улыбается.
– Он у вас домашний?
– Для него есть кошачья дверка в кухонной двери. – Я указываю на нее. – Но он в основном бывает дома.

– Хороший мальчик, – бормочет Итан, когда Панч зарывается к нему под мышку.
– Как тебе ваш новый дом? – спрашиваю я.
Итан отвечает не сразу, массируя голову кота костяшками пальцев.
– Скучаю по старому, – говорит он после заминки.
– Еще бы. Где вы жили раньше?
Разумеется, ответ мне известен.
– В Бостоне.
– Почему вы переехали в Нью-Йорк?
Этот ответ я тоже знаю.

– Папа получил новую работу. – (Формально был перевод, но вряд ли я буду сейчас спорить.) – Здесь у меня комната больше, – сообщает он так, словно эта мысль только что пришла ему в голову.
– Прежние хозяева провели большую реконструкцию.
– Мама говорит, это была адская работа.
– Точно. Адская работа. И они объединили несколько комнат наверху.
– Вы были в моем доме? – спрашивает он.

– Несколько раз. Я не очень хорошо знала этих Лордов. Но они каждый год перед отпуском устраивали вечеринку, и я к ним ходила.
По сути, последний раз я была у них год назад. Вместе с Эдом. Две недели спустя он ушел от меня.
Я понемногу расслабляюсь. В первый момент приписываю это обществу Итана – с ним так легко, даже кот это чувствует, – но потом начинаю осознавать, что возвращаюсь в режим психоаналитика, к живому диалогу. Любознательность и сострадание – инструменты моего ремесла.

И я на миг оказываюсь в своем кабинете на Восточной Восемьдесят восьмой, в маленькой, тихой, неярко освещенной комнате, где напротив друг друга стоят два глубоких кресла, а между ними голубой ковер на полу. Шелестит батарея отопления.
Дверь отодвигается, и в приемной видны диван, деревянный стол, на котором лежат стопки журналов «Хайлайтс» и «Рейнджер Рик», коробка лего. В углу мурлычет генератор белого шума.

А вот дверь в кабинет Уэсли. Уэсли Брилл – мой деловой партнер, научный руководитель, человек, который посоветовал мне заняться частной практикой. Мы называли его Уэсли Бриллиант. Неопрятные волосы, непарные носки, и при этом блистательный и быстрый как молния ум и громовой голос. Я вижу его в кабинете – вот он развалился в кресле, вытянув длинные ноги к центру комнаты и положив на колени книгу. Окно открыто, он вдыхает зимний воздух. Только что курил. Он поднимает глаза. «Привет, Фокс», – говорит он.

– Здесь у меня комната больше моей прежней, – повторяет Итан.
Я откидываюсь назад, закидываю ногу на ногу. Эта поза кажется мне немного нелепой. Не помню, когда я последний раз так сидела.
– В какую школу ты ходишь?
– В домашнюю школу, – говорит он. – Меня учит мама. – Пока я думаю, как ответить, он кивает на фотографию, стоящую на приставном столике. – Это ваша семья?
– Да. Муж и дочь. Эд и Оливия.
– Они сейчас дома?
– Нет, они здесь не живут. Мы расстались.

– А-а. – Он гладит Панча по спине. – Сколько ей лет?
– Восемь. А тебе сколько?
– Шестнадцать. Семнадцать будет в феврале.
Что-то в этом роде сказала бы и Оливия. Он выглядит моложе своих лет.
– Моя дочь тоже родилась в феврале. В День святого Валентина.
– А я двадцать восьмого.
– Еще немного, и угодил бы в високосный год, – говорю я.
Итан кивает.
– Чем вы занимаетесь?
– Я психолог. Работаю с детьми.
Он морщит нос:
– Зачем детям психолог?

– Причины самые разные. У одних проблемы в школе, у других сложности дома. Для кого-то даже переезд на новое место вызывает затруднения.
Итан молчит.
– Так что, полагаю, если ты учишься дома, тебе не мешает встречаться с друзьями.
– Папа нашел для меня команду по плаванию, – вздыхает он.
– Давно занимаешься?
– С пяти лет.
– Наверное, ты здорово плаваешь.
– Да, хорошо. Отец говорит, я способный.
Я киваю.
– Довольно-таки хорошо, – скромно признается он. – Я учу.
– Учишь плаванию?

– Людей с физическими недостатками, – добавляет он.
– Инвалидов вследствие порока развития?
– Ага. Я много занимался этим в Бостоне. Здесь я тоже хочу этим заняться.
– С чего это началось?
– У сестры моего друга синдром Дауна. Пару лет назад она посмотрела Олимпийские игры и захотела научиться плавать. И вот я стал учить эту девочку и других детей из ее школы. А потом подключился ко всей этой… – он подыскивает слово, – сфере.
– Здорово.
– Меня не интересуют вечеринки или что-то в этом роде.

– Не твоя сфера.
– Да. – Итан улыбается. – Совсем не моя. – Он крутит головой, разглядывая кухню. – Из моей комнаты виден ваш дом, – говорит он. – Вон оттуда.
Я поворачиваюсь. Если он видит наш дом, значит у него вид на восток, на мою спальню. Мысль об этом меня не беспокоит, – в конце концов, он всего лишь подросток. Во второй раз я задумываюсь о том, не гей ли он.
А потом я замечаю, как глаза у Итана становятся словно стеклянными.

– О-о… – Я смотрю вправо – в моем офисе с этой стороны под рукой были бумажные платки.
Вместо этого вижу фотографию, с которой мне щербатым ртом широко улыбается Оливия.
– Извините, – шепчет Итан.
– Не надо извиняться, – говорю я. – Что случилось?
– Ничего. – Он трет глаза.
Я пережидаю. Он ребенок, напоминаю я себе, – высокий, с ломающимся голосом, но еще ребенок.
– Я скучаю по друзьям, – бормочет он.
– Не сомневаюсь. Конечно.
– Я никого здесь не знаю.

По щеке у него скатывается слеза. Он смахивает ее тыльной стороной ладони.
– Переезд – штука непростая. Поселившись здесь, я не сразу смогла обзавестись знакомыми.
Итан громко шмыгает носом.
– Когда вы переехали?
– Восемь лет назад. Или теперь уже фактически девять. Из Коннектикута.
Он опять шмыгает носом и теребит его пальцем.
– Это не так далеко, как Бостон.
– Да. Но, откуда бы ты ни приехал, привыкать к новому месту нелегко.

Мне хочется его обнять. Не стану. Сразу представляется строчка: «МЕСТНАЯ ОТШЕЛЬНИЦА СОВРАЩАЕТ СОСЕДСКОГО РЕБЕНКА».
С минуту мы сидим в молчании.
– Можно еще воды? – спрашивает он.
– Сейчас принесу.
– Нет, не беспокойтесь.
Он встает. Панч соскальзывает по его ноге и распластывается под кофейным столиком.
Итан подходит к раковине. Пока из крана бежит вода, я поднимаюсь, подхожу к телевизору и выдвигаю ящик под ним.
– Любишь фильмы? – интересуюсь я.

Ответа нет. Повернувшись, я вижу, что он стоит у кухонной двери и смотрит на сквер. Рядом с ним флуоресцируют бутылки в контейнере для переработки. В следующий миг Итан поворачивается ко мне.
– Что?
– Любишь фильмы? – повторяю я, и он кивает. – Иди посмотри. У меня большая видеотека. Очень большая. Чересчур большая, как говорит мой муж.
– Я думал, вы в разводе, – бормочет Итан, подходя ко мне.

– Но он по-прежнему мой муж. – Я рассматриваю кольцо на левой руке, верчу его. – Но ты прав. – Я указываю на открытый ящик. – Если захочешь что-нибудь взять, милости прошу. У вас есть дивиди-плеер?
– У папы есть дисковод в ноутбуке.
– Подойдет.
– Он может мне его одолжить.
– Будем надеяться.
Я начинаю представлять себе Алистера Рассела.
– Какие фильмы?
– В основном старые.
– Типа черно-белые?
– В основном черно-белые.
– Никогда не видел черно-белого фильма.
Я делаю круглые глаза.

– Ты получишь удовольствие. Все лучшие фильмы – черно-белые.
Он смотрит с сомнением, но заглядывает в ящик. Там почти две сотни слипкейсов с фильмами из коллекции «„Критерион“ и кино», хичкоковская коллекция «Юниверсал», систематизированная коллекция фильмов-нуар, «Звездные войны» (я всего лишь человек). Просматриваю надписи на корешках: «Ночь и город», «Водоворот», «Это убийство, моя милочка».
– Вот. – Я вытаскиваю диск и протягиваю его Итану.
– «Когда настанет ночь», – читает он.

– Подходит для начала. Напряженный, но не слишком страшный.
– Спасибо. – Итан пытается откашляться. – Извините. – Он делает глоток воды из стакана. – У меня аллергия на кошек.
Смотрю на него с удивлением:
– Почему ты ничего не сказал? – И бросаю сердитый взгляд на кота.
– Он такой дружелюбный. Не хотел обижать его.
– Это смешно, – говорю я. – Но очень мило.
Итан улыбается.

– Пожалуй, я пойду. – Он ставит на кофейный столик свой стакан, наклоняется и, глядя через стекло на Панча, обращается к нему: – Не из-за тебя, приятель. Ты хороший мальчик.
Выпрямившись, Итан отряхивает джинсы.
– Дать тебе чистящий ролик?
Я не уверена, что он у меня есть.
– Не беспокойтесь. – Он оглядывается по сторонам. – Можно мне в туалет?
Указываю на красную комнату:
– К твоим услугам.

Пока он находится там, я смотрюсь в зеркало. Вечером нужно обязательно принять душ. В любом случае не позднее завтрашнего дня.
Я возвращаюсь к дивану и открываю ноутбук. «Спасибо за помощь, – пишет ДискоМики. – Вы моя героиня».
Быстро выстукиваю ответ и слышу, как сливается вода в унитазе. Через секунду появляется Итан, вытирая ладони о джинсы.
– Все в порядке, – докладывает он.
Потом, засунув руки в карманы, шагает к двери развинченной походкой школьника.
Я иду следом.
– Спасибо, что зашел.

– Увидимся, – произносит он, открывая дверь.
«Это вряд ли», – думаю я, а вслух говорю:
– Обязательно.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь