Зеркало

Коленька суетился вокруг столика, накрывал его, доставал какие-то конфетки, фрукты и прочую хрень.

— Коля, давай садись, мы с тобой выпьем за знакомство, — сказала я сладким стервозным голосочком.

— Давай, ой... А как тебя зовут-то?

— Наташенька.

— Ну садись, Наташенька, садись. Вот тут конфетки, яблочки...

Фу, терпеть не могу, когда мужики так сюсюкают. Ну ничего, мне это осталось недолго терпеть. Сейчас он выпьет и уснёт сладким сном. Мы чокнулись бокалами (естественно, ему достался бокал с широким горлом) и выпили. Я подождала секунды четыре и подсела рядом с ним на диван.

— Может, поиграем, мой сладкий?

И я, не дожидаясь ответа, провела пальчиком ему по лицу, ото ...

лба до подбородка и пощекотала ему его двойной подбородок. Другой рукой я стала пощупывать его мужское достоинство, которое уже стало вставать. Всё это я стала делать медленно, так как ждала действия отравы. Пока этого не было. Я стала щекотать ему животик, потом спустилась ниже и стала расстёгивать ширинку. Его член уже стоял прямо и напоминал небольшой бугорок. Неужели мне придется его сосать? Такое у меня бывало очень редко. Член уже выпрыгнул из ширинки и из трусов и смотрел мне прямо в лицо. Он был похож на небольшой, продолговатый гриб, сморщившийся и потемневший, от него пахло каким-то застарелым отстоем. Я зажмурила глаза и приблизилась к нему, как вдруг услышала храпение, доносившееся откуда-то сверху. Ура! Заснул! Поглядев на Коляна, я поняла, что это действительно так. Ну что же, пора действовать.

Я достала записку и положила её на стол так, чтобы он увидел её, когда проснётся. А теперь — в кабинет! Действительно, там стоял большой кожаный диван, поблёскивающий в темноте комнаты. Пошарив рукой под ним, я обнаружила тот самый чемоданчик, о котором столько слышала. Ну что же, теперь можно и уносить ноги. Только дверь прикрою...

На улицу я вышла, когда там уже начинало вечереть. Я оглянулась. За углом, как и условились, стоял «Ситроен» Петра Ивановича. Слева от водителя было видно его лицо и становилось понятно, что он волнуется. Я пошла к нему сквозь надвигающуюся тьму.

Встретил он меня приветливо, но глаза его разгорелись, когда он увидел чемоданчик с компроматом. Он буквально выхватил его у меня из рук, когда я села в машину. Замок чемодана раскрылся и Пётр Иванович стал рыться в бумагах и папках, время от времени кивая головой и сокрушённо вздыхая. Потом он повернулся ко мне и с благодарностью в голосе сказал:

— Спасибо вам, Наташа! Вы мне реально помогли. Поедем сейчас в клуб, там и расплатимся!

Я откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и начала проваливаться в сон, ведь я долгое время не спала и сейчас была возможность хоть немного вздремнуть, хотя бы во время пути до клуба...

— — —

Я проснулся ещё до рассвета. Рядом со мной тихо посапывала Леночка. Как она прекрасна, когда спит! Мягкие, золотистые волосы размётаны по подушке, щёчки тронуты лёгким румянцем, на сомкнутых губах — полуулыбка. Её лицо в такие минуты похоже на красивую и древнюю римскую театральную маску. Я наклонился и чмокнул её в носик. Она поёжилась во сне и продолжала спать. На часах — половина шестого. Довольно скоро нам на работу. Впервые в жизни я иду на работу не из дома, а откуда-то ещё. Надо бы кофе приготовить, завтрак соорудить. Встав с кровати и засунув ноги в тёплые тапки, я прошлёпал на кухню.

Лена появилась в дверях кухни неожиданно. Вероятно её разбудили запахи из кухни или шум. Я улыбнулся.

— Доброе утро, сладкая! Как спалось?

— Доброе, мой хороший, доброе. Нормально спалось. А что у нас на завтрак?

— Яичница по моему эксклюзивному рецепту. Овощи, яйца и мясо.

— А на меня приготовил? — лукаво спросила Лена.

— Глупый вопрос! Бери тарелку, садись рядом.

После завтрака я встал у раковины и стал мыть посуду. Лена подошла сзади, обхватила за плечи, прижалась к моей спине и стала нашептывать в ушко:

— Миш, ты знаешь... То, что произошло в эту ночь... Я этого, собственно, ожидала. Я хочу тебе сказать, что ты приглянулся мне с тех пор, как тебя увидела. Ты просто прелесть, мой хороший, просто чудо. Я молода, у меня никогда не было мужа. Были мужики, но это всё было несерьёзно, наиграно и только для кратковременного секса. После ночи с таким мужиком у меня всегда возникала мысль: «кКогда же ты уйдёшь, а?», но когда я провела ночь с тобой, я подумала: «Не уходи, милый, не надо!». Я хочу, чтобы ты был рядом со мной, а ты этого хочешь, мой сладкий?

Я повернулся к Елене, обнял её крепко-крепко и тихо сказал:

— Да, Лена. Я тоже этого безумно хочу. Иногда мне просто становится жутко от одиночества, которое я испытываю. Моё сердце заходится частыми ударами и выпрыгивает из груди. Особенно ночью, когда вдруг осознаешь, что спишь один и некого прижать к себе, чтобы ощутить тепло человека, которого действительно любишь... Мне так одиноко на этом свете, что просто иногда не хочется жить здесь. Я очень рад, что встретил тебя. До тебя у меня была пара неудачных опытов с женщинами, но все они бросали меня, они только пользовались мною. Я очень надеюсь, что мы с тобой нашли друг друга и не потеряем никогда и проживем вместе всю жизнь.

Закончив сей страстный монолог, я прижал Лену к себе, чмокнул в губы, а руками медленно распустил поясок её халата. Полы халата распустились и обнажился упругий белый животик с треугольничком мягкого меха внизу. Я обвил руками её талию и сомкнул их на её спине. Лена выгнулась и подалась мне навстречу. Я целовал её груди, ласкал языком её крупные розовые сосочки, потом стал спускаться ниже и ниже, щекотать пупочек губами. Далее я спустился ещё ниже. В это время Леночка легла на стол и раздвинула свои ножки. Моим глазам открылся прелестный маленький бутончик, как будто какого-то экзотического цветка. Он был влажным, ярко-алым и обрамлённым светлыми курчавыми волосками. Он буквально истекал соком и просил: «Приласкай меня, мой хороший, начни сейчас!». И я не смог устоять. Я с силой впился в это прекрасное чудо природы и ощутил на губах солоновато-терпкий вкус женской пещерки. Это было просто незабываемо, просто чудесно...

Когда Лена кончила, я отпрянул от неё как бы в замедленном темпе и поднял на неё лицо. Она смотрела на меня счастливыми глазами и улыбалась. Я доставил ей счастье и сам был счастлив по этому поводу.

— А знаешь что, милый, — сказала она после минутного молчания, — нам ведь с тобой скоро на работу.

И мы стали одеваться.

Прошло некоторое время и настала суббота. В субботу, как вы помните, мне надо было идти вместе с Гариком и Вохой в «Веселую отмель». На тот момент я уже практически жил у Елены, мы планировали с ней полный мой переезд к ней. У неё была большая просторная квартира, не чета моей халупе на окраине и Лена решила, что целесообразнее будет, чтобы я переехал к ней.

Конечно, идти в крутой развратный бар после того, как практически предложил своей девушке руку и сердце будет, мягко говоря, несообразно. Но ведь есть такая вещь как мальчишник, правильно? Так почему бы и не погулять последний раз в холостой жизни? Мне кажется, я имею на то полное право. Я решил ничего не говорить Лене, сказал только, что в субботу встречаюсь с друзьями в мужской компании. Леночка пожала плечами и дала своё согласие. Я вышел в коридор и направился к кабинету Вохи.

Уже на подходе к кабинету было понятно, что Воха где-то рядом. Из-за двери доносился тяжёлый индастриал. Это тип как-то припёр на работу колонки и подключил к своему компу. Он врубал музон каждый раз, когда ему надо было что-то напечатать или просто когда работал. Наш директор сначала был в шоке, а потом привык и даже стал брать у Вована диски, так как тоже вдруг полюбил тяжёлую музыку. Так вот, я подошел к двери и толкнул её.

Среди стеллажей с книгами, огромных плакатов ещё советских времён, кактусов, которые поливались раз в год, когда вся контора уходила в отпуск, за своим потрепанным «пентюхом» сидел Воха. Он покачивал головой в такт музыке и бодро стучал по клавишам. На то, что я вошёл он никак не отреагировал, так как сидел спиной к входу. Я решил поприкалываться. Медленно подкрался к Володьке и неожиданно схватил его за плечи.

Воха подпрыгнул метра на два над стулом, честное слово. При этом он ещё издал трубный рёв, похожий на рёв цейлонского слона в брачный период. Надо же, я и не думал, что это его так напугает. Я отпустил его и Воха резко повернулся ко мне:

— Миха, ёб твою мать, ебана рот! Хули людей, блядь, пугаешь! Я чуть ...

не спятил, ёбт...

— Не трынди, толстяк! Мы в «Отмель» идём сегодня или где?

— Ну так, ёбти! А ты же с Ленкой теперь живёшь, как она тебя, муженька, из тихой семейной гавани отпустит, а?