Затерянный город Z

Глава 9
Секретные документы

Во время пребывания в Англии я попытался разыскать потомков Фосетта, которые, возможно, сумели бы рассказать мне больше и о самом путешественнике, и о его пути к городу Z. Жена и дети Фосетта давно умерли, но в уэльском Кардиффе я нашел одну из его внучек – Ролетт де Монте-Герин, чья мать Джоан была единственной дочерью Фосетта. Ролетт жила в одноэтажном доме с оштукатуренными стенами и окнами в деревянных рамах, – неожиданное место, совсем не соответствовавшее той славе, которая некогда окружала ее семью. Это была миниатюрная энергичная женщина пятидесяти с лишним лет, с коротко подстриженными темными волосами и в очках; она любовно называла дедушку инициалами – ПГФ. («Так всегда звала его мама и все в нашей семье».) Жена и дети Фосетта, после того как их годами преследовали репортеры, в конце концов укрылись от глаз публики, но его внучка Ролетт радушно пригласила меня прямо на свою кухню. Когда я рассказал ей о своих планах разведать маршрут Фосетта, она заметила:

– Вы не очень-то похожи на путешественника.
– Пожалуй.
– Вам надо бы получше питаться, если вы собрались в джунгли.
Она стала открывать буфеты, доставать горшочки и сковородки, а потом повернулась к газовой плите. Вскоре кухонный стол был уставлен едой: здесь были чаши с ризотто, овощи, отваренные на пару, хлеб домашней выпечки и горячий яблочный пирог.

– Это все вегетарианское, – сообщила она. – ПГФ считал, что такая еда повышает выносливость. И потом, ему не нравилось убивать животных без особой необходимости.
Когда мы сели за стол, появилась Изабель, двадцатитрехлетняя дочь Ролетт. Волосы у нее оказались еще короче, чем у матери, а в глазах было что-то от энергичного взгляда прадеда. Она работала пилотом в компании «Бритиш эйруэйз».

– Завидую я прадедушке, – призналась Изабель. – В его времена все еще можно было просто отправиться куда-нибудь и открыть какую-то неизвестную часть мира. А теперь куда пойдешь?
Ролетт поместила в центр стола старинный серебряный сосуд.
– Я ее вынула специально для вас, – провозгласила она. – Это крестильная чашка
[23]
ПГФ.
Я поднес ее поближе к свету. На одном боку были выгравированы цветы и бутоны, на другом выведено число «1867» – год рождения Фосетта.

Мы какое-то время ели и болтали, и наконец я спросил у нее о том, что давно занимало мои мысли: могу ли я, подобно многим другим поисковым партиям, полагаться при определении своего маршрута на координаты Лагеря мертвой лошади, приведенные в «Неоконченном путешествии»?
– С ними лучше быть поосторожнее, – посоветовала Ролетт.
– Что вы имеете в виду?
– ПГФ вписал их, чтобы сбить других со следа. Для отвода глаз.

Эта новость и ошеломила меня, и повергла в беспокойство: если это так, значит многие искатели Фосетта с самого начала двигались не в том направлении – и, скорее всего, шли на верную гибель. Когда я спросил, почему Брайан Фосетт, редактировавший книгу, поддержал этот обман, она объяснила, что он хотел выполнить волю отца и брата. Чем больше она говорила, тем больше я понимал: то, что для многих было интригующей тайной, для ее семьи стало трагедией. Когда мы закончили ужинать, Ролетт произнесла:

– Когда кто-то исчезает, это не похоже на обычную смерть. Нет ощущения конца.
(Позже она сказала мне: «Знаете, когда умирала моя мать, я ей сказала: что ж, ты хотя бы узнаешь наконец, что сталось с ПГФ и Джеком».)
Ролетт надолго замолчала, словно пытаясь на что-то решиться. А потом спросила:
– Вы правда хотите узнать, что случилось с моим дедом?
– Да. Если это возможно.
– Я хочу вам кое-что показать.

Она провела меня в заднюю комнату и открыла большой деревянный сундук. Внутри лежало несколько книг в кожаных переплетах. Обложки у них были потертые и разлохмаченные, переплеты разлезлись. Некоторые удерживали лишь веревочки, завязанные бантиком.
– Что это? – спросил я.
– Дневники и путевые записные книжки ПГФ. – Она передала их мне. – Можете их посмотреть, но только очень осторожно.

Я открыл одну книжку, датированную 1909 годом. Обложка оставила у меня на пальцах черные пятна, – видимо, это смесь викторианской пыли и грязи джунглей, подумалось мне. Страницы норовили выпасть, когда я их переворачивал, и я бережно придерживал их большим и указательным пальцем. Узнавая мельчайший почерк Фосетта, я испытывал странное чувство. Передо мной – нечто такое, что Фосетт когда-то тоже держал в руках, нечто содержащее его самые сокровенные мысли, нечто такое, что мало кто когда-либо видел. Писательница Джанет Малькольм как-то сравнила биографа с «профессиональным взломщиком, проникающим в дом и роющимся в определенных ящиках, где, как он считает, должны лежать драгоценности и деньги, и затем радостно уносящим свою добычу».

Я уселся на диван в гостиной. В этой книжке содержались сведения за почти все годы с 1906-го (первая его экспедиция) по 1921-й (его предпоследнее путешествие); очевидно, он вел путевой дневник в каждой из экспедиций, кратко записывая свои наблюдения. Многие из этих записей были дополнены картами, а также геодезическими и картографическими расчетами. На внутренних страницах обложки были стихи, которые он переписал, чтобы читать их в джунглях, когда почувствует одиночество и отчаяние. Одно стихотворение, похоже, адресовалось Нине:

Любовь моя! Мужайся –
Я твой навек.
Фосетт выписал также строки из «Одиночества» Эллы Уилер Уилкокс:
Но умереть помочь тебе никто не в силах.
Всегда есть место в залах наслажденья
Для шествий длинных и великолепных,
Но через тесные туннели боли
Пройти должны поодиночке мы.
Многие из этих дневников были заполнены
{22}

вполне бытовыми заметками, не рассчитанными на вечность: «9 июля… Бессонная ночь… Середина дня: мокро, сильный дождь… 11 июля… С полуночи – ливень. Дошел [до лагеря] по тропе, поймал рыбу… 17 июля… плавал на ту сторону реки за бальсой [плотом]». И вдруг, мимоходом, – запись, показывающая всю мучительность его состояния: «Чувствую себя очень плохо… Ночью принял 1 [флакон] морфия, чтобы отдохнуть от боли в ступнях. Из-за этого очень сильно заболел живот, пришлось сунуть палец в глотку, чтобы вырвало».

Из соседней комнаты донесся громкий звук, я поднял голову: Изабель сидела там за компьютерной игрой. Я взял еще одну книжку. На ней был замок, призванный защитить ее содержимое.
– Это его «Книга сокровищ», – пояснила Ролетт.
Замок давно расшатался; в этой книжке хранились рассказы о кладах, собранные Фосеттом (например, о Галла-пита-Галла), а также карты, показывающие места, где они, возможно, залегают: «В этой пещере – сокровище, о существовании коего известно мне, и только мне».

В более поздних дневниках, когда он стал заниматься расследованием дела о Z, Фосетт делал больше археологических пометок. Здесь встречались изображения причудливых иероглифов. Индейцы ботокуды, ныне практически вымершие, в свое время поведали ему легенду о большом городе, «необычайно богатом, золото в нем сверкает, как огонь». Приписка Фосетта: «Можно предположить, что это Z». Когда ему показалось, что он приближается к цели, он стал еще более скрытным. В записях 1921 года он приводит «шифр», который, по всей видимости, разработал вместе с женой для того, чтобы использовать в адресуемых ей сообщениях:

78804 Kratzbank = Открытия, соответствующие описаниям
78806 Kratzfuss = Богатства чудесные и значительные
78808 Kratzka = Города обнаружены, будущее обеспечено
Изучая эти записи, я заметил на полях одной из страниц слово «мертвой». Приглядевшись, я разглядел рядом с ним еще два слова. Получилось «Лагерь мертвой лошади». Ниже стояли координаты, и я быстро пролистал свою записную книжку, куда прежде скопировал широту и долготу лагеря из «Неоконченного путешествия». Они существенно отличались.

Несколько часов я просматривал дневники, делая пометки. Я думал уже, что больше мне здесь нечем поживиться, когда появилась Ролетт и объявила, что хочет показать мне еще одну вещь. Она исчезла в задней комнате, и я слышал, как она роется в шкафчиках и ящиках, что-то бормоча себе под нос. Через несколько минут она вернулась с какой-то книгой, раскрытой на фотографии.
– Не знаю, куда я его засунула, – проговорила она, – но я хотя бы покажу вам, как оно выглядит.

Это был снимок Фосеттова золотого кольца с печаткой, на котором был выгравирован фамильный девиз – «Nec aspera terrent», или, в вольном переводе, «К черту препятствия». В 1979 году англичанин Брайан Райдаут, снимавший в Бразилии фильм о дикой природе, услышал толки о том, что это кольцо якобы объявилось в одном магазинчике в Куябе, столице штата Мату-Гросу. К тому времени, как Райдаут сумел найти эту лавочку, ее хозяин уже умер. Однако жена хозяина, порывшись в его вещах, нашла кольцо полковника Фосетта.

– Это последняя реальная вещь, которая нам осталась от той его экспедиции, – произнесла Ролетт.
Она сказала, что ей страстно хотелось узнать о кольце побольше, и однажды она отнесла его к экстрасенсу.
– И вы что-нибудь узнали? – поинтересовался я.
Она опустила глаза, посмотрев на фотографию, потом снова подняла на меня взгляд:
– Это кольцо окуналось в кровь.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь