Заброшенный дом
МистикаУ нас на улице стоит заброшенный дом. Жила в нем нищая старуха с
сыном-пьяницей. Запустили они двор дальше некуда, а когда оба умерли,
дом и вовсе развалился, никто его таким покупать не хочет.
- Жаль домик, без хозяина совсем разваливается, - сказала я соседке тете
Тане, проходя с ней вместе мимо этого дома.
- И это хорошо, что разваливается, значит нет в нем призраков. Хуже,
если дом годами целым остается - верный признак что нечисто там, -
произнесла тетя Таня.
- Почему это? - спрашиваю.
- Мне еще моя бабушка рассказывала. Жила она в Белоруссии
в небольшом селе. Время было послевоенное, много домиков стояло
заколоченных - ничьих. В одном из таких домиков и поселилась семья
цыган. Поселились на беду соседям. У цыгана и цыганки было шестеро детей
- мал мала меньше. Отец семейства частенько вместо хлеба угощал их
оплеухами да затрещинами и во дворе их частенько стоял крик и плач. Дети
были вечно голодные и грязные, на людей смотрели исподлобья и воровали
все подряд в садах да в огородах людских. Сердобольные люди жалели
детей, но открыто это делать боялись, - это еще больше сердило цыгана,
поэтому прятали кусочки хлеба где-нибудь в траве или сене, а дети
находили поклажу.
Так и жили, пока одна молодка не зазвала к себе крохотную цыганочку и не
подарила ей старое платье своей дочери. Малышка радостная побежала
домой, где ее встретили совсем не ласково. На другой день цыгане собрали
свои пожитки в узлы, запрягли подводу и уехали, ни с кем не
попрощавшись. Дом их опустел, и люди вздохнули с облегчением. Но через
время люди стали замечать странные вещи: нет-нет, да и слышалась в доме
цыганская речь, что-то падало, скрипело, стонало. По вечерам в грязных
окошках прохожие видели огонек, а если мимо дома проходил чей-то пес, он
обязательно поднимал к небу свою морду и протяжно завывал. Дом очень
скоро приобрел славу проклятого места и его стали обходить стороной. Дом
зарастал сорняками, а в его трубе поселились совы, но в остальном он
оставался цел и не гнил, не ветшал, не рушился и так целых десять лет.
Но вот однажды повздорили муж с женой, женщина и выдворила своего мужика
из дома. Деваться тому было некуда, вот и решил он переночевать в
проклятом цыганском домике, все-таки крыша над головой. Залез он в дом,
разгреб мусор, да и завалился спать, так как был пьяненький. Проснулся
от того, что ему на лицо что-то капает. Смотрит - девочка возле него
сидит лет пяти и плачет, слезы ему на лицо капают. "Холодно, дяденька,
ой холодно", - сказала она и, подойдя к противоположной стенке, исчезла.
"Чур, меня!" - заорал мужик и из дома выскочил как ошпаренный. Хмель,
как рукой сняло, и он долго рассказывал своей жене, что с ним произошло в
том доме. Жена его разнесла весть о призраке девочки по всему селу.
Люди кто верил, кто нет, и тут одна бабка, которая ближе всех жила к
цыганскому дому вдруг вспомнила.
- А ведь когда цыгане уезжали, детей на бричке было пятеро, а не
шестеро, - сказала она.
- Чего ж ты сразу-то не сказала, - напустились на нее все.
- Да побоялась я, мало ли как у них у цыган то, - ответила баба.
Собралась толпа, да и двинула к дому. Двор зарос и одичал. Внутри хаты
полно паутины и пыли, старая печь, осталась даже кое-какая кухонная
утварь. Видно было, что хозяева собирались впопыхах, взяв самое
необходимое.
- Где видел девочку? - спросили у мужика.
- У этой стены.
Стена была поштукатурена добротно в отличии от остальных, и это было
подозрительно. Кувалдой стали разбивать ее и вскоре наткнулись на
детский скелет. На нем сохранились остатки платьица и длинные волосы.
Люди ошеломленно смотрели на находку и крестились.
- Вот ведь сукин сын, перестарался избивая дочь. - прошипела женщина,
узнавшая платьице, которое подарила цыганочке много лет назад. Найти бы
его да посадить.
- Нужно похоронить дитя по-христиански, - сказала бабка.
И тут вдруг вспомнили, что даже имени девочки не знают. Назвали ее
Ксюшей, и похоронили на местном кладбище. Люди после этого ходили сами
не свои, им ничего не оставалось, как носить полевые цветы на могилку
Ксюши. Дом с тех пор успокоился и стал медленно умирать, в нем больше не
слышалась цыганская речь, не блестел огонек, и собаки больше не выли,
проходя мимо. Провалилась крыша, отошли углы, просел фундамент. Никто не
знал, почему дом вдруг так резко разрушился. Вот такую историю
рассказала мне бабушка, а я потом где-то прочла, что при строительстве
замков и крепостей в стены обязательно замуровывали живых людей, считая,
что такое строение будет стоять нерушимо.
- Ой, теть Тань, у меня от Вашего рассказа мороз по коже, - сказала я,
косясь на заброшенную усадьбу.
- Так я же и говорю - хорошо, что дом разваливается, значит не на костях
стоит, - как-то даже весело ответила Татьяна и, махнув мне рукой, ушла к
себе во двор.