Юленька

Еще одна женщина сейчас будет писять ей в рот! Какое счастье! Она лежала, не смея закрыть рот и смотрела, как пьяную подвели к ней и она переступила через ее, Юленьки, голову и медленно, поддерживаемая подругами, начала садиться девочке на лицо. Ожидающая этого малышка чуть не кончала, еще не ощутив ничего, видя лишь, как медленно надвигается на нее немаленький белый зад и покрытая черными густыми волосами половая щель. «Как будто бы, большая...» — мелькнула отстраненная мысль. В этот момент зад Лили прочно устроился на ее лице и стало трудно дышать. Девочка завозилась под тяжестью, пытаясь нащупать языком половую щель. Да вот же она! О какой огромный клитор, чудо просто... Юленька начала ласкать его, потом сдвинулась чуть ниже и нащупала под ним мочевое отверстие. Казалось, все ее лицо провалилось прямо ...

в огромную Лилину пизду. Только теперь девочка поняла значение слова «пиздище» и была просто восхищена, хотя дышать ей было очень трудно. А пьяная вдруг выматерилась и в рот Юленьки рванулась такая струя, что бывшее с Радой показалось ей просто легкой шуткой. Но она старалась! Глотала, ласкала, теребила, сосала. Она почти захлебывалась мочой, будучи просто не в силах проглотить столько зараз, но упорно продолжала глотать, кончая раз за разом. А моча все не иссякала, пьяная что-то орала в голос, дергаясь всем телом, ибо Юленьке удалось найти языком какую-то особенно чувствительную точку слева от клитора и теперь она усиленно ласкала ее. А моча уже шла толчками, все крупное тело Лили сотрясалось от приступов наслаждения и девочка глотала, глотала, глотала... Пока благословенная жидкость не иссякла. Но она не оторвалась и продолжала лизать найденную точку и сосать огромный, возбужденный донельзя клитор. И брюнетка не выдержала! Ее тело сотрясли судороги, она заорала не своим голосом и... кончила. Еще несколько минут она неподвижно сидела на лице девочки, продолжавшей самозабвенно ласкать ее щель. Потом слезла и уселась возле стены, смотря на всех тупым взглядом, и прошептала:

— Бабы, я кончила... Пять лет не кончала! А щас поссала и кончила... Ну ни хуя себе, сказала я себе...

А Нинель, уже поигрывая в нетерпении ножом, приказала Юленьке:

— Вставай, бери шмотки и идем!

Девочка встала, подобрала одежду и хотела уже идти вниз, вся дрожа от предчувствия страшной боли и жаждая этого, но ее остановил голос Светы:

— Подожди у окна, малышка, — сказала та и повернулась к смуглянке. — Не спеши так, Нинель. Девочка, кажется, очень интересная. Ты подумай сама: пьяная в жопу Лилька кончила... Ты такое слыхала или видала?..

— Хм-мм, — почесала подбородок смуглянка. — А ты, вообще-то, права. С ней можно будет поразвлечься и по полной программе... Но я все равно...

— Да отрежешь, отрежешь! — перебила ее Света. — Никто тебе мешать не будет. Но и это ведь можно сделать куда как интереснее, чем в подвале чиркануть несколько раз ножиком...

— Я же говорила тебе, что девочка — просто чудо! — раздался голос Рады.

— Так значит берем малышку? — спросила у всех блондинка.

Остальные трое кивнули. Но тут раздался голос пьяной Лили, о которой все забыли:

— Ни хуя! У нее пизда маленькая! — она завозилась и вытащила из-под батареи что-то, оказавшееся на поверку куском ржавой трубы, толщиной не менее трех сантиметров, с изломанным концом. — Я хоть и кончила, а проверить пизду ей надо! Вот ежели эта труба войдет, берем!

— А мысль, вообще-то, здравая... — протянула Света, посматривая на Юленьку, — сними-ка колготки и трусики, милая. Да становись рачком у окошка. Ножки пошире расставь и обопрись ручками об подоконник.

Девочка, с ужасом посмотрела на проклятую трубу — ведь не влезет же, сволочь, слишком толстая — и покорно разделась, оставшись в одной короткой рубашонке, стала у окна раком, расставив ноги насколько могла широко. О том, что ей будет больно, Юля даже не думала, она хотела этой боли! Но она боялась другого: ведь если труба не войдет, вдруг ее просто бросят, даже не станут отрезать письку?"Только не это, только не это, только не это...» — молотом грохотало в ее голове. Она оглянулась и увидела, как Света взяла трубу из рук пьяной, подошла к ее заду и прилодила изломанный кусок трубы прямо к не такой уж и маленькой щели девочки. Потом резко отвела руку назад и силой ударила этой трубой прямо по половым губам Юленьки, которая задергалась и замычала от пронзительной боли, еле сдерживаясь, чтобы не заорать. А блондинка продолжала методично и резко всаживать трубу ей в промежность. Но та не желала входить, будучи, по-видимому, слишком толстой для влагалища девочки. Тогда Света, приказав Вале и Раде держать Юленьку, развела порванные половые губки, истекающие кровью, в стороны, и попыталась вставить трубу во влагалище, вращая ее. Та вошла на какой-то сантиметр и остановилась.

— Ничего не получается, малышка... — вздохнула она, с сожалением смотря на прелестную фигурку Юли, большую грудь, тонкую талию, пухленькую попочку. — Не входит, пизда у тебя и впрямь маловата будет...

Девочка рухнула на колени и зарыдала в голос. Боль рвала ее промежность, но она не обращала на это никакого внимания. Ее бросят здесь! Больше ей уже не помочатся в рот, она больше не ощутит этого прекрасного чувства, когда моча, золотой струей льется из восхитительной писечки другой ей прямо в рот. Но тут в ее голову пришла идея... Она протянула руки к Нинель и умоляющим тоном проговорила:

— Госпожа, умоляю... Помогите мне... Ведь у вас есть нож...

— А при чем здесь мой нож? — удивилась та.

— Но... ведь... если... писька... узкая... — запинаясь ответила Юленька. — Ее же можно это... ну... расширить... Пожалуйста, расширьте мою... Чтобы труба вошла...

— Ты этого хочешь, девочка? — спросила ее вместо ничего не ответившей, лишь удивленно поднявшей брови, Нинель, Света.

— Очень хочу... — Опустила глаза Юля. — Я так хочу пойти с вами, я так хочу, чтобы мне еще писяли в рот, я так хочу доставлять вам удовольствие любым способом, каким вы пожелаете, что я согласна на все...

— Но если ты пойдешь с нами, ты вероятнее всего умрешь... — улыбнулась ей ласково Света. — И умрешь очень медленно и мучительно. Согласна?

— Да! — на лице девочки была написана сумасшедшая решимость.

— О'кэй! — и она повернулась к Нинель и кивнула той: — Разрежь ей пизду!

— Сейчас! — радостно ухмыльнулась та и, схватив Юленьку за волосы, наклонила ее, приказав, — Возьмись руками за подоконник и стой спокойно. Да не вздумай орать и дергаться! Терпи.

— Подожди секундочку, Нина, — с этими словами шатенка сунула руку себе под юбку и, несколько минут порывшись там, достала окровавленный, весь в слизи, томпон — у нее, видимо, была менструация — и протянула его девочке. — На, возьми в зубы и зажми.