«Я не смотрю новости – не хочу расстраиваться»
В Юрмале в июле в третий раз пройдет фестиваль Лаймы Вайкуле «Рандеву». В прибалтийском музыкальном календаре фестиваль занял место «Новой волны», которая много лет проходила на Рижском взморье, а после политических потрясений 2014 года переехала в Сочи. Юрмала остается для жителей России и стран бывшего СССР одним из любимейших мест отдыха, у многих состоятельных россиян здесь квартиры и дома. Изменять своим привычкам они не собираются – в конце июля им просто необходимо послушать в легендарном зале «Дзинтари» постсоветскую эстрадную песню. С 20 по 23 июля на «Рандеву» Лаймы Вайкуле соберется цвет поп-музыки, включая Стаса Михайлова, Елену Ваенгу, Валерия Леонтьева, Леонида Агутина и целую грузинскую сборную – Вахтанга Кикабидзе, Нани Брегвадзе и Валерия Меладзе. В числе особых гостей – оперная дива Хибла Герзмава и победитель «Евровидения-2015» Монс Сельмерлёв. Лайма Вайкуле рассказала Борису Барабанову о том, как она себя чувствует в роли продюсера и почему не записывает альбомов и не снимает клипов.
Лайма Станиславовна, этот фестиваль все неизбежно сравнивают с «Новой волной».
И зря. В «Новой волне» главное – конкурс молодых исполнителей, который разбавляется выступлениями известных артистов. А у нас – встреча зрителей с профессионалами. За исключением тех случаев, когда мне интересно кого-то показать. Вот, например, группа Dagamba – я очень хочу, чтобы о них узнали. Или же вот будет одна группа из Украины , Mountain Breeze, там ребятам от 17 до 20 лет. Мне посоветовал обратить на них внимание Андрей Данилко, то есть, Верка Сердючка. Я Андрею доверяю, он очень талантливый человек. Но вообще я не могу сказать, что хорошо знаю молодые группы. Вот на Новый год я снималась в программе «Угадай мелодию» и не смогла угадать песню группы «Ленинград». Я ее просто не знала. И я не представляю их участие в нашем фестивале, понимаете? Да, в основном, меня очень интересуют эти, как их иногда называют, сбитые летчики. С одной поправкой. Это те, кто умеет петь в живую. Таких гостей, как Нани Брегвадзе и Эдита Пьеха, на нашем фестивале приветствовали стоя. Нам и не снилась та всенародная любовь, которая была у Эдиты Пьехи. Те, кто сегодня собирает «Олимпийский», вряд ли могут себе представить, что это такое, когда тебя знают все, когда твою машину несут на руках. Я каждый год выбираю такую легенду. В этом году у нас будет Вахтанг Кикабидзе.
Когда я упомянул «Новую волну», я имел в виду, что только здесь, в Юрмале, могут встретиться звезды бывшей «большой страны». Вот у вас в программе этого года грузинская фракция – Кикабидзе, Брегвадзе, Меладзе. А вот балтийская…
Да, они действительно споют втроем - Кикабидзе, Брегвадзе и Меладзе. Но мы не задумывали этот фестиваль изначально, как что-то, что должно непременно вызвать ностальгию по СССР. Понимаете, я не смотрю новости – не хочу расстраиваться, не хочу в этом жить. Я про всякие кошмары сегодняшнего дня узнаю со слов других людей. Мои друзья из России останутся в моей жизни навсегда, несмотря ни на что. Я буду за них переживать, буду их любить. То же самое будет и с моими друзьями в Америке. Каждый год в моем фестивале участвует балет Freedom с Украины. Это талантливые люди. На сцене у нас нет границ, мы поем все вместе.
Тогда логично был бы увидеть и ваших западных коллег, с которыми вы сотрудничали, например Дэйва Грусина или Маркоса Валле.
Мы вообще хотели бы выйти на западный рынок с нашим фестивалем. Но нам нужно время, чтобы раскачаться. Чтобы приглашать западных звезд, нужны большие деньги.
Ну, у вас солидный список спонсоров в этом году, вас поддерживает латышский бизнес. Не знаю, может ли «Новая волна» похвастаться такой спонсорской помощью.
Конечно, может. Во всяком случае, я думаю, что может. Просто у нас есть материальная поддержка города Юрмала, это то, чему другие фестивали, конечно, могут позавидовать. Предложение делать фестиваль исходило именно от властей города Юрмала.
Вы чувствуете, что из певицы постепенно превращаетесь в продюсера ?
Мне так говорят, да. Но я пока этого не чувствую. Я овен по гороскопу, это значит, что я упрямая, вспыльчивая, я не могу заставить себя насильно встречаться с кем-то только потому, что это мне выгодно. Я не умею просить деньги. Для этого есть люди, которые это умеют. Я занимаюсь только творческой частью. Вообще, я считаю, что музыку у нас погубило радио, причем, еще в 1990-е. Кому-то объявляли, что он «неформат», а чьи-то песни ставили за деньги.
А разве сейчас не то же самое? Когда, например, шансов попасть в эфир больше у того, кто исполняет песни на стихи владельца радиостанции.
Я никогда в такой ситуации не была. Я ни разу за эфиры не платила, поэтому, наверное, особо и не крутили мои песни. «Не стоит прогибаться под изменчивый мир» - это «Машина времени», да? Это как раз про меня.
Вот на днях Валерий Леонтьев выпустил новый альбом. Хотя мог бы уже и не делать этого, просто исполнять свои хиты, приезжать в Юрмалу , в Сочи, выступать в «огоньках». А у него – альбом! Как вы к этой форме относитесь?
Я из тех, кто считает: на фиг мне эти альбомы? Я и клипы не хочу снимать. И не хотела никогда. Просто так случайно получалось. Рождались песни, иногда они соединялись в альбомы, но делать это специально мне было не интересно. Может быть, потому что для меня шоу – не бизнес. Я глубоко уважаю сцену, кулисы, публику. Но я никогда не хотела петь. Я всегда хотела быть врачом, я знаю, что была бы классным врачом. Мне было интересно работать с хореографом Аллой Сигаловой. Мы сделали с ней спектакль из 36 номеров, который показывали в зале Sporting Monte-Carlo в Монако. Но наша с ней лучшая программа, мой дебют на сцене концертного зала «Россия», так и не была снята телевидением. Я сама не хотела этого, боялась, что телевидение испортит то, что я придумала. Поначалу я вообще не хотела идти на радио, на телевидение, это Илья Резник меня туда водил. Или, например, я не хотела сниматься в новогоднем «Огоньке» 1985 года. Представляете, что это такое было в 1985 году – «Огонек»? Это была мгновенная популярность. А я не хотела. Я работала в варьете в Хаммеровском центре в Москве, и меня увидел режиссер «Огонька», который снимали там же. Он меня звал, а я говорила: «У меня репетиция, я не могу». И все же он меня уломал и снял песню «Веселые мухоморы». Так я появилась на телевидении.
То есть, самая органичная форма для вас – живое выступление, и непременно с балетом, так ?
Сейчас уже нет. Однажды в Майами я показывала программу «Я не одна». Случилась заминка с визами, в Америку из Канады не пустили музыкантов моего коллектива. На этот концерт пришел Леня Агутин. Он рассказывал мне потом, как перепугался за меня. Ведь в итоге «Я не одна» значило, что на сцене нас было всего двое – я и певец Джей Стивер, мы работали под минусовую фонограмму. И, знаете, все прошло отлично. Мне было так интересно, так понравилось! Может быть, я и повторю это когда-нибудь.
В первый день фестиваля «Рандеву» у вас будет акцент на классическую, симфоническую музыку.
В этом году с нами будет Кристине Ополайс. Это оперная вокалистка, благодаря которой люди в принципе узнают, что в Латвии есть не только баскетболисты, но и певцы.
А в каком качестве в программе будет участвовать Хибла Герзмава?
Мы решаем сейчас, как это будет выглядеть. Для всех, кто умеет работать вживую, спеть с симфоническим оркестром – это большое счастье, но если говорить о нашем фестивале, то в программе все же будет сделан акцент на популярную музыку. Знаете, однажды я пришла к Хибле на презентацию клипа. Она пела арии, и я подумала, что мы по сравнению с ней – граненые стаканы, а она – хрустальный бокал. Хибла может спеть все, что угодно, включая джаз, поп. Когда я работала в ночном баре, я тоже пела буквально все, кроме советской эстрады, - я ее просто не знала. Я думаю, скорее всего у нас с Хиблой будет дуэт, и мы сможем удивить публику.
Логично было бы пригласить на ваше «Рандеву» Раймонда Паулса.
Летом это можно сделать, только поехав к нему на дачу. Вот я приезжаю к нему и говорю: «Раймонд, когда приедете ко мне на фестиваль?» А он отвечает: «Лайма, я лучше буду сено косить у себя дома» Он не хочет никуда выезжать. Он на своем тракторе ездит по полю, и больше ему ничего не нужно. Мне неловко его уговаривать. Я вижу, как он счастлив, и я чувствую то же, что и он.
Как многого мы не знаем о любимых артистах!
Вы знаете ровно столько, сколько мы даем вам знать.
А почему так сложилось?
Знаете, сколько у меня было встреч с журналистами, когда я просто молчала? Ваши коллеги задавали такие вопросы, что, по сути, я должна была сделать их работу вместо них. Одну девушку-журналистку мне во время интервью буквально захотелось задушить.
Вы, конечно, шутите.
Вы не поверите, я пыталась. Я говорила ей: «Еще один такой тупой вопрос, и я тебя задушу! Если тебе нечего спросить, если тебе не интересно, кто я, что я за человек, не приходи!» А когда я работала в Америке, я видела, что журналистам любопытно узнать, кто я вообще такая! И в конце концов вышла телепрограмма, где меня сравнивали с Мадонной, с Шер, с Дженет Джексон, с Полой Абдул. Она заканчивалась словами: «Эй, Горби, может, махнемся?» Поймите правильно, не потому что я лучше всех этих певиц. Просто им было со мной интересно, они увидели во мне что-то особенное. У нас журналисты не знают артистов, о которых пишут, хотя они популярны. Про рокеров часто пишут: «Рок-музыканты, такая энергетика!» Даже про тех, кто три ноты не могут сыграть, понимаете! При этом из прессы я не смогла бы никогда узнать, какая мощная личность – Софа Ротару, пока не познакомилась с ней.
И вы считаете, что виноваты в этом журналисты.
Ну, а кто? Если мне не интересно, я не буду вами разговаривать.
Хорошо, в таком случае вам нужно писать мемуары.
Это какой-то выпендреж. Если писать, то писать очень откровенно.
Тогда такой вариант. Мы с моими коллегами-журналистами не раз говорили о том, что если в наших краях мог бы быть аналог сериала «Винил» Мартина Скорсезе и Мика Джаггера, то это должен быть сериал о юрмальском варьете «Juras Perle». Вот, где вы могли бы рассказать все, как было.
Интересная идея! Когда и куда приносить сценарий? (смеется) . Конечно же, в 1970-е 1980-е это было особенное место. Варьете, прекрасный оркестр, фирменная музыка, плюс бар был ночным, то есть работали до утра. Как-то один знаменитый западный музыкант спросил нас: "А где здесь можно отдохнуть после концерта? Ведь у вас после 11-ти открыты только почтовые ящики…» А в «Juras Perle» наше шоу начиналось в полночь, среди публики были и известные артисты, и политики, и знаменитости, и светские красавицы, и жулики, и просто богатые люди. Много было интересного, был переломный период, невозможное становилось возможным, смешное - грустным… Вообще, интересно все, что происходит в переломный момент. Кстати, в 1980-е «Juras Perle» действовал строгий дресс-код, мужчин без галстуков не пускали. Я ушла из «Juras Perle», когда туда начали приходить люди в джинсах. Вот тогда стало неинтересно - пропал дух этого места. А 90-е разве не интересны для сериала? Чего только не был. И стреляли, и сажали в тюрьму. И «Juras Perle» сожгли в 1990-е. Помню, какой-то бизнесмен всё спрашивал меня: «Лайма, сколько ты хочешь денег? Что тебе нужно вообще?», а я говорила: «У меня есть все, кроме счастья»
Давайте поговорим о мечте, вернее, о концерте мечты. Как он выглядит?
Обязательно с оркестром. Если уж мечтать, то пусть будет Лондонский симфонический оркестр. И чтобы был дуэт с Робби Уильясом. Не в образе хулигана, а когда он Синатру поет, вот такой он мне нужен. Может быть, в рамках моего фестиваля это когда-нибудь произойдет.