Взрыв

Беседа происходила в кабинете команды Шмидта, где обосновался маленький филиал хаоса: научная литература, упаковки печенья, банки соды и игрушки-головоломки – самые разные вещи валялись тут и там. Джейсон Оттс позаимствовал со стола кубик Рубика и машинально собирал его, излагая свои соображения коллегам. Когда он закончил, установилась пауза.

– Теория, конечно, занимательная, но зачем изобретать велосипед? – покачал головой Рудольф и неодобрительно поднял губу. – Слишком много мороки! Есть чёткий, проверенный путь, и наша модель отлично себя зарекомендовала – нет ни малейших признаков затухания. Абсурд какой-то! Стоило нам подцепить крупную рыбу, как вы предлагаете выбросить удочку.

– Давайте объединим усилия, доведём начатое до конца и обойдем Риверса, – предложил Виктор, вдумчиво набирая код.

Джейсон вздохнул. Десятью минутами ранее он уже слышал нечто подобное из уст самого Майка Риверса, который искал союзников против Шмидта.

– Надеюсь, мои опасения не подтвердятся, однако я останусь при своём мнении.

Старший из братьев в удручённом состоянии покинул кабинет, глядя под ноги, и чуть не столкнулся с человеком в чёрном костюме.

– О, пардон! – воскликнул тот и вовремя посторонился.

– Мистер Стивенс?

Лицо директора, напротив, сияло оптимизмом и ослепительной улыбкой.

– Приветствую. Решил проведать свой любимый проект! Как узнал о первых успехах, немедленно прилетел сюда из Калифорнии. Давно не был в таком хорошем расположении духа. Говорите же, не томите!

– Есть прогресс в команде Риверса и Шмидта. Думаю, лучше вам расспросить их лично. Мы с братом пока не достигли ощутимого результата.

– Не унывайте, Джейсон! Поверьте, мне тоже было семнадцать лет: куча идей в голове, море энергии, попытки что-то сделать – ничего не удавалось! – доверительно сообщил Стивенс, касаясь плеча молодого человека. – Глядя на мои мучения, один мудрый наставник сказал: "Не напрягайся". Следуйте этому простому совету, и вам всегда будет сопутствовать успех.

– В самом деле? Я думал, ваш секрет – упорный труд и стремление к цели.

– Помилуйте! Труд и упорство второстепенны. Главное – любить своё дело, ловить кайф от жизни и оставаться на гребне волны. Расслабьтесь и работайте легко! Не стесняйтесь экспериментировать, не стыдитесь насмешек, не бойтесь упасть – вы станете сильнее и умнее с каждой ошибкой. Всё сложится, как по волшебству.

– Вы меня вдохновили, мистер Стивенс!

– Всегда к вашим услугам. О, кого я вижу! Александра, вы заметно похорошели, – воскликнул директор, когда брюнетка в очках вышла из "логова". – Горный воздух и интеллектуальный труд пошли вам на пользу.

– Здравствуйте. – Саша улыбнулась, поддаваясь настроению Джона Стивенса. – Краем уха уловила содержание разговора. Вы могли бы стать автором бестселлера "Как добиться успеха за 10 шагов".

– Десять – много. Я бы ограничился одним. Вы считаете мой совет надуманным? 

– Я согласна, что работа должна приносить удовольствие. Идея "не напрягаться" выглядит намного туманнее. Невозможно сделать что-то сложное, лежа на диване с мороженым в эдаком расслабленном состоянии.

– Диван не так уж бесполезен, мисс Стенфилд. Когда всё тело расслаблено, легче думается. Мелкая моторика также стимулирует работу мозга, а эмоции – и хорошие, и плохие – расходуют душевную энергию попусту. Кстати, сегодня вечером капитан Боуман проведёт занятие по боевым искусствам и объяснит важность этого принципа. А мне пора послушать ваших коллег.

Александра проводила директора взглядом и призадумалась. Через полчаса Ричард Хоу – к своему немалому удивлению – обнаружил её в гостиной, лежащей с закрытыми глазами на диване.

– Как понимать эту сиесту посреди рабочего дня, Стенфилд?

– Не мешайте, мистер Хоу. Я пытаюсь решить одну сложную задачу.

– Ты белены обожралась? – взмахнул руками Ричард. – Так, заканчивай медитацию, поднимайся и марш за работу. Не надо испытывать моё терпение.

– От вас исходит напряжение, – голосом духовного наставника изрекла Саша. – Теперь я поняла, сколь пагубно это отражается на умственных способностях.

– Ну всё, ты напросилась.

У Ричарда были некоторые проблемы с контролем гнева, вызванные длительной работой в eVA. Но стоило ему тигром кинуться на девушку, как Стенфилд резко открыла глаза и одновременно совершила кувырок.

– Вот это реакция! – восхитилась она, глядя на перевернутый диван и барахтающегося под ним Ричарда. – Ещё секунду назад я была совершенно расслабленной. Выходит, метода Стивенса не лишена оснований.

– Джон здесь? – моментально остудился Хоу. – И давно?

– Полчаса, может, час. Разве он не предупреждает о своих визитах? – Александра помогала руководителю выбраться, переворачивая диван в исходное состояние. – Был в рабочей секции, интересовался успехами, призывал отречься от эмоций.

– Мы часто требуем от других то, чего не в силах добиться сами, – обобщенно сказал Ричард, разминая ушибленное плечо. – Сам Джон себя в эмоциях не ограничивает, впрочем, как и в перемещениях – его приезд для меня совершеннейшая новость. Альфа тоже промолчала.

– Я так настроена, – высказалась программа. – Мистер Стивенс находится на особом счету, не смею отчитываться о действиях директора.

– Поговорю с ним позже. Вот кто надоумил тебя уйти в нирвану вместо работы.

– Проще работать, чем неподвижно лежать на диване и смотреть в потолок. Попробуйте как-нибудь на досуге. Я должна вернуться к братьям Оттс и узнать, удалось ли им склонить кого-то на свою сторону. Джейсон и Эрик убеждены, что текущие модели уязвимы и не справятся с расширением.

– А разве есть альтернатива?

– Да, пускай и призрачная. Уже без пяти минут полдень. Давайте заглянем в "логово" и всё обсудим вместе с братьями. Я попросила и Томаса Левенштайна прийти ровно к двенадцати часам.

Руководитель проекта взял чашку кофе, чуть не забыв о причине своего визита в гостиную, и присоединился к молодым исследователям. Из кабинета вынесли лишние столы, чтобы освободить стену. На ней можно было рисовать, как на доске – ещё одно полезное качество электронных панелей.

– Представим модель Шмитда-Риверса в виде спирали, – сказал Джейсон, рисуя бесконечную дугу. – Нитка разматывается, виток за витком – нарисовано не очень аккуратно. Будем считать это видением художника, вектор кривой действительно отклоняется от идеального маршрута. Его можно описать системой функций в многомерном пространстве не со строгими параметрами, а с вероятностными значениями. Случайные факторы тем опаснее, чем больше циклов совершает система, как следствие из теории вероятности. Когда программа накручивает вокруг себя всё новые и новые витки логических конструкций, возрастает шанс касания двух дуг.

Оттс поправил очки и выделил место пересечения.

– В этой точке возникает логическая ошибка, которая неизбежно породит вторую, третью и тысячную по счёту. Вся красота замысла разваливается, а гармоничная спираль превращается в запутанный клубок.

– Программа не может сразу обнаружить ошибку и устранить её? – спросил Ричард, стараясь не отставать от рассуждений.

– Для исправления ошибки нужно остановиться или вернуться назад, потом избрать новый путь. Процесс может занимать миллисекунды, но сама проверка должна выполняться постоянно, что приведёт к пошаговому, дискретному движению и безумно затормозит работу. Такая программа будет напоминать Ахиллеса, который не может догнать черепаху, как в древней апории Зенона. Вернёмся к рисунку. Откажемся от спирали и векторов. Ничто не мешает выбрать логическую цепочку в виде дерева или блок-схемы. Из каждой точки может исходить как две, так и тысяча разных сценариев, – оперировать такими степенями очень опасно. Подобная схема, будучи реализованной, сожрёт нам всю вычислительную мощность уже на раннем этапе.

В природе, однако, есть примеры систем, которые работают безошибочно на протяжении миллиардов лет. Одна из них – атом. В обозримых пределах нет вероятности, что атом вдруг сам распадётся на составные части. Из курса школьной физики вы должны помнить, что атом состоит из ядра и электронов. Возможно, мисс Стенфилд освежит некоторые принципы?

Александра вышла к импровизированной доске и изобразила условный атом в форме круга.

– Объясню в общих чертах, не опускаясь на уровень кварков. Ядро атома содержит примерно 99,9% его массы, а протоны и нейтроны связаны сильным взаимодействием. К ядру притягиваются электроны, между ними существует кулоновское взаимодействие – они притягиваются и отталкиваются в зависимости от величины заряда и расстояния. Чтобы выйти за пределы потенциального барьера и преодолеть притяжение ядра, электрон должен получить энергию извне. Глубинные причины этих законов не очевидны. До конца неясна и природа другого фундаментального взаимодействия – гравитации. Ньютон связал её с массами объектов и расстоянием, Эйнштейн в общей теории относительности пошёл дальше, но мы немного упростим наши рассуждения. В целом, жизнь галактики и маленького атома схожа, нетрудно заметить общие принципы и провести расчёты. Какое отношение это имеет к нашей задаче? Откуда мне знать, я же не программист!

– И программирование, и физика сейчас переживают не лучшие времена, – заявил Джейсон Оттс. – Люди столкнулись с неразрешимыми проблемами в каждой из областей, не добились успеха и потеряли надежду. Что если мы временно объединим две сферы в одну? Прелесть физики – тесная связь с математикой, что важно при описании алгоритмов. Не столь существенно, чем мы будем оперировать сейчас – силой или энергией, массой или зарядом – это термины реального мира. Нам нужно описать взаимодействие и притяжение с помощью кода, используя некие логические единицы вместо электронов.

– Выходит, необходимо создать виртуальную массу и такую же абстрактную гравитацию? – спросил Левенштайн, складывая пальцы у переносицы. – Странная идея. Представить каждую функцию в виде элементарной частицы, и ещё внести какой-то упорядоченный хаос... Допустим, а что дальше?

– Самая сложная часть – ядро искусственного интеллекта. Внутри должна происходить постоянная работа, которая вынуждает ядро притягивать к себе новые частицы. Они могут содержать любой тип данных. Ядро не вбирает в себя полученную информацию напрямую, и на орбиту тоже не выкидывает, а переносит во внешние автономные модули. На самом деле, суть ядра – вечный конфликт, питаемый электричеством и исполняемый процессорами. Принципиальный момент! Искусственный интеллект не может осознать структуру своего ядра.

– Это понятно. Невозможно что-то нарисовать карандашом на самом карандаше. При всей динамичности описанной вами системы, остаётся загадкой, почему она будет развиваться? Нет, не говорите! Чувствую, вы задумали что-то ужасное.

– Ничего особого. – Загадочно улыбнулся Эрик. – "Функции-электроны" должны не просто хаотично носиться вокруг, а стараться эволюционировать, чтобы уничтожить ядро. То, в свою очередь, будет искать ответы и новую информацию, желая сохранить себя в целости и оттолкнуть самые опасные частицы подальше. Между ними назревает нешуточная война. Однако, закон сохранения энергии, который мы заложим на математическом уровне, не позволит никому получить преимущество. Интеллектуальная работа ядра будет лишь следствием этого противостояния.

– Если грамотно просчитать силу и характер взаимодействия, ошибки исключены, как явление, – добавил старший из братьев. – Временные перекосы возможны, и это замечательно: чувствуя нарушение баланса, либо ядро, либо электроны усилят свою деятельность за счёт доступных ресурсов. Проблемы питают такую систему, а не убивают её.

– И что помешает избежать парадокса затухания?

– Данная система не станет затухать. В случае ошибки она погибнет моментально. Образно говоря, любой электрон, коснувшись ядра, приведёт к коллапсу. Гармония невозможна по другой причине: мы предусмотрительно поместим в этот котёл случайную переменную. Она будет мешать всем – и ядру, и его окружению – оставаясь совершенно недосягаемой.

– Иными словами, мы продумаем каждую деталь, напишем сложнейшие алгоритмы и найдем тонкий баланс, чтобы система находилась в вечном противостоянии – и потом закинем внутрь произвольную ерунду?

Джейсон Оттс выглядел безумным профессором из фильмов, но произнёс с непоколебимой уверенностью полководца.

– Совершенно верно.

– Последняя неизвестная, – отстранено промолвил Ричард Хоу, держа в руке чашку остывшего кофе.

– Мисс Стенфилд, – начал распределять роли Эрик, – как самая подкованная из нас в физике, продумает всю теоретическую часть. Понадобятся точные формулы, чтобы мы могли понять, как описать принцип средствами программирования. Томас, вы создадите главные алгоритмы ядра и внешние функции "на орбите". А мы с братом решим финальную головоломку и напишем процедуру запуска.

– Вы не упоминали об этом ранее, – заметил Леви.

– Из осторожности. Вы, должно быть, и так принимаете нас за умалишенных. Мы с братом пришли к выводу, что искусственному интеллекту нового поколения будет тесно в рамках операционной системы. Запуск должен протекать в идеально чистой среде, где действуют лишь фундаментальные законы.

– Всё больше и больше напоминает сотворение вселенной.

После этой ремарки братья Оттс обрели академический вид.

– Великие умы мыслят одинаково, – сказал Джейсон с явной долей самоиронии. – Видите ли, физические явления многообразны. Среди них мы выбрали одно, наиболее перспективное – взрыв.

– Запускать программу посредством взрыва? – лицо блондина заметно перекосилось. – Вот с этого момента поподробнее!

– Нашу модель нельзя реализовать по частям. С первой миллисекунды система должна содержать полную связку всех компонентов. Мисс Стенфилд прояснит этот момент.

Александра заняла место у электронных панелей.

– Обычная детонация бесполезна, нам потребуется взрыв особого рода. Вернёмся в недалекое прошлое, примерно на четырнадцать миллиардов лет назад. Вселенная появилась в результате так называемого Большого Взрыва – сейчас эта теория считается доказанной. Несмотря на расхожие заблуждения, он не имел эпицентра, а материя не разлетелась по сторонам в вакууме. Взрыв происходил во всех точках пространства одновременно. Галактика моментально развернулась и стала расширяться из состояния сингулярности, иными словами, из нуля. Выглядит абсурдно, с какой стороны ни посмотри.

– Это-то нам и нужно. Воссоздать модель будет непросто. Мы должны заранее описать всю систему, не допустив ни единой ошибки, – с крайне серьёзным видом пояснил Джейсон Оттс. – Если мисс Стенфилд допустит промах в своих расчётах, вся программа потеряет смысл. Напрашивается идея сохранить исходный код и попытаться вновь, однако...

– Нельзя так рисковать! – подхватил Эрик. – Если искусственный интеллект сможет найти копию программы, понять свою природу и повлиять на ядро – что тогда? Нарушится основной принцип, а ядро замкнётся в себе из-за циклической ошибки.

– Поэтому программу необходимо написать и затем уничтожить. Знаю, звучит дико, но иначе мы совершим грубейшую ошибку. Рождение искусственного интеллекта – это необратимое преобразование нашего кода в нечто неизвестное. Роль детонатора исполнит специальная процедура запуска. Загрузим в неё весь материал и активируем "взрыв". У нас будет одна попытка. На короткий миг, почти неизмеримый компьютером, точкой отсчёта будет ноль.

– Как можно удалить столь уникальную программу? – проговорил Левенштайн, ужасаясь безумному замыслу. – Не знаю, друзья, не знаю... Любая мелочь или недоработка погубит всё, что мы сделаем. Вы же с детства занимаетесь программированием и понимаете, как редко что-то удается с первого раза! Простите, при всём желании помочь, я не могу принять вашу смелую идею.

Томас вышел, пребывая в тягостных раздумьях.

– Похоже, нам ничего не светит, – вздохнул Джейсон, потирая лоб. – Принцип ядра, изложенный в физических терминах, шокирует непосвященных.

– Дайте ему время, – сказала Саша, с надеждой глядя в сторону выхода. – Томас из тех людей, которые тщательно обдумывают свои решения. Мне тоже есть, что обдумать – никогда не выполняла сложные расчёты. Теории теориями, а для создания программы нужны конкретные формулы.

Молодые люди принялись за работу с удвоенным энтузиазмом. Все разговоры в помещении прекратились, даже братья почти не общались между собой. Александра Стенфилд использовала электронный блокнот и стену в качестве доски для наиболее важных записей.

– По крайней мере, теперь я в своей стихии, – думала она. – Чем не боевое крещение для человека, отчисленного с первого курса?

Во второй половине дня, как и обещал директор, на посадочной площадке снова оказалась "Диана". Обитатели форта переоделись в белые кимоно и без особого энтузиазма собрались под началом Грега Боумана в спортивном зале.

– Приветствую! Утренние пробежки помогли вам слегка разогреться, и я чувствую, что смог разбудить в ваших сердцах новые желания. Развиваться физически столь же прекрасно, как и духовно. Спешу обрадовать – в расписании появляется вторая обязательная тренировка! Отсель, томительное ожидание наших встреч не будет снедать вас долгими вечерами.

– Вы немного перестарались с духовным развитием, капитан. Мне больше нравилась ваша речь до того, как вы украсили её цветастыми оборотами, – подметила Александра, затягивая пояс получше. – Балуетесь классической литературой на борту? Откуда же вы почерпнули это "томительное ожидание", дайте подумать... Да, бьюсь об заклад, "Джейн Эйр"!

– Полноте, мисс Стенфилд! – ответил Боуман, задетый этим бестактным, чувствительным выпадом. – Да, с присущей вам проницательностью, вы меня разгадали – и я этого не стыжусь. Мне уже доводилось упоминать, что пилоты ВВС отличаются не только мужеством, но и высокой духовной организацией. Чтение – моя отдушина. Шарлотта Бронте написала чудесное произведение, а его главная героиня отдаленно напомнила мне вас, Александра. Будь в вашей натуре хоть немного романтики и благородства, вы и Джейн были бы неотличимы. Правда, она была мала ростом и некрасива, а вас низкорослой никак не назовешь...

– Хм.

– Однако, о чём это я? – опомнился капитан. – Мы будем чередовать единоборства и бассейн. Сегодня отработаем правильную стойку, падение и умение сохранять баланс. Разбиться по парам! Левенштайн с Норфолком, Демидов с Джейсоном, Эрик с Ньюманном. Как вас, Сэм? В пару с Чангпу. Шмидт и Риверс – вы тоже вдвоем. Стенфилд – со мной!

Тренировка началась весьма неожиданно, особенно неуютно чувствовали себя Майк и Рудольф, оказавшиеся в одной паре. Покажется забавным, но Александра Стенфилд делала необычайные успехи в умении падать. Равновесие давалось ей сложнее, и все же она простояла на одной ноге с закрытыми глазами дольше остальных.

– Отличный вестибулярный аппарат! – оценил Боуман. – Упадите ещё разок, для примера. Смотрите и учитесь: Александра стоит совершенно расслабленно, как наркоманка под кайфом, поэтому и быстро группируется при падении. Человек напряженный рухнет неудачно, ушибётся или получит травму. Вы что, Стенфилд, ходили на секцию боевых искусств?

– Нет, не доводилось.

– Такие навыки не приходят сами собой. Где же вы их почерпнули?

Саша сделала кувырок назад через голову, поднимаясь.

– Много каталась на велосипеде. Так спина и руки меньше уставали.

– Надеюсь, вы не слишком разгонялись? Падения с велосипеда бывают болезненными. Штука крайне неустойчивая, насколько я слышал.

– О, да. – Саша скромно отвела взгляд, чтобы не улыбнуться.

Первое занятие прошло без эксцессов. Сразу расскажем и про второе, поскольку между ними всё шло своим чередом.

Бассейн был особенной гордостью форта Рейнджер, но Александра плавать не любила и обходила его стороной. Что поделаешь, теперь эта секция стала обязательной. Коллеги собрались ещё до прилёта Боумана и резвились в воде, Саша вышла из раздевалки последняя.

"Я так глупо смотрюсь в купальнике. Ещё и проклятая грудь никак не растёт. Может, надо пить больше молока?" – терзала себя она, стараясь не привлекать излишнего внимания.

– А вот и Александра! – крикнул Эрик, отчего десять пар глаз устремились на стройную девушку в цельном синем купальнике. – Почему вы так покраснели? Здесь классно, давайте сюда!

– Вы так смотрите на меня, будто впервые увидели, – смутилась Стенфилд, спускаясь в воду по ступеням. – И я плаваю, как каракатица.

– По меркам морских животных, каракатица отличается удивительным умом, – утешил Эрик.

– Рада за неё.

– Малоизвестный факт, – присоединилась к разговору Альфа. – Взрослая каракатица охотится за теми хищниками, которые посягали на её жизнь в детстве. Вероятно, жажда мести доступна лишь высокоразвитым существам. Нет, ложное допущение – я ведь этим желанием не наделена. Датчики указывают на чувство стеснения... Вас смущает вода, Александра?

– Не беспокойся, Альфа.

– На всякий случай напомню, что бассейн питается чистейшей водой из горного источника. Она нагревается и проходит дополнительную очистку без участия химических соединений, поэтому пригодна даже для питья. Впрочем, мои данные показывают, что люди не склонны пить воду, в которой находятся. Необъяснимая брезгливость. Почему тогда вы дышите общим воздухом?

Никто, кроме Рудольфа Шмидта, не был настроен на разговоры с компьютерным интеллектом, – ровно как и слушать их беседы.

Капитан Боуман переоделся в шорты и футболку, обзавелся свистком и прохаживался вдоль кромки бассейна.

– Распределиться по дорожкам! Максимум – три человека на каждой. Держаться на плаву все умеют? Прекрасно. Десять бассейнов брассом для разминки...

Плавание длилось ровно час, успевший изрядно измотать молодых людей: всё-таки свободный режим, к которому они привыкли, сильно отличался от тренировочного. Юноши вышли из воды, а Боуман сверился с часами.

– Занятие закончилось, Стенфилд! Вылезайте.

– Что, уже? Плавать так круто, капитан! Ещё два бассейна, нет, лучше – четыре! Ай, как больно! Что с моей ногой?

– Дело ваше, я улетаю. На авиабазе строгий распорядок.

Кое-как победив болезненную судорогу, выбралась из водной стихии. Оставалось принять душ и переодеться. Долго искала вторую дверь душевой, но всё тщетно – выход наружу был только один.

– Ребята? – Александра осторожно заглянула внутрь. – Вы не в курсе, где женская раздевалка?

– Здесь везде индивидуальные кабинки, – ответил Томас и совершенно серьезно добавил. – Видимо, проектировщики не стали делать разные душевые, чтобы не усложнять комплекс.

Через секунду раздался всеобщий, заразительный смех.

– Ха, несказанно упростили себе задачу!

Девушка спряталась в одной из кабинок за дверью из матового стекла. Молодые люди испытывали смутное чувство неловкости, стараясь скрыть это за глупыми шутками.

– Давайте устроим лотерею, джентльмены, – сказал Джейсон. – Каждый сможет открыть одну кабинку наугад. Надо же пощекотать нервы мисс Стенфилд!

– Нет, господа, будем сохранять приличия, – веско объявил Виктор. – А вы, дорогая Александра, отправляйтесь в раздевалку первой. Мы подождём.

Возражений не последовало, и всё обошлось благополучно. Мужчины вели себя по отношению к Саше в высшей степени достойно, не вызывая никаких поводов для беспокойства. Время от времени ей оказывали осторожные знаки внимания, но девушка была слишком наивна, чтобы искать в дружеской симпатии нечто иное. Наивность часто бывает привлекательной чертой женщины, особенно, для мимолётного романа – в Александре Стенфилд было что-то другое. Взгляд её умных, чистых глаз, искренняя улыбка и детский смех не сводили с ума, не вызывали тягу к обладанию – они были как откровение, наполняющее душу светом.

Почему так трудно описать настоящую суть человека, не используя физические термины? Сначала мы видим красоту, характер и внешние черты – со временем, они стираются, и на первый план выходят другие вещи. Кто-то источает для нас свет, кто-то – тепло. Одни обладают природной силой, другие – бесконечной энергией. Не стоит забывать и тех, кто наделен массой или объёмом – должна же где-то скрываться широта души.

Может, есть некий заряд у каждого человека? Ведь мы чувствуем что-то главное в людях с первой минуты – интуитивно, на физическом уровне. Но мы не склонны доверять информации, полученной так легко и без малейших усилий. Чаще мы стремимся получше узнать человека, проверяя его долгим и упорным знакомством; нам нужно пройти тернистый путь и убедиться наверняка, что первое чувство было абсолютно верным.

Даже матёрый охотник, одержимый поиском великого трофея, иногда опускает ружьё и радуется живому существу. Саша была редкой, маленькой пташкой, которая никогда не улетает, а садится под самое дуло и весело напевает свою песенку.

Так, должно быть, думал на обратному пути капитан Боуман, случайно заражённый манерой английской писательницы XIX века.

Форт Рейнджер был, в известной мере, далёк от лирических отступлений, а его обитателей мало интересовали философские вопросы. Голова Александры была полностью занята работой, другие команды тоже трудились, не покладая рук. Чем лучше шли дела у Шмидта и Риверса, чьи прототипы уже потребляли десятую долю ресурсов, тем тревожнее казалось положение в "логове".

К счастью, Томас изменил своё решение и перебрался к братьям Оттс, найдя в себе достаточно безумия. Программисты писали компактные, но очень хитрые алгоритмы, которые смогли бы существовать одновременно и в большом количестве. Александра Стенфилд билась над самой каверзной частью, пытаясь связать ядро с его окружением – и постоянно терпела неудачи.

Джон Стивенс стал чаще посещать свою колыбель искусственного интеллекта и неизменно восхищался успехами двух команд. Про третью он всегда отзывался сдержанно, говоря, что смелые эксперименты бывают интересны, даже если не приносят никакого результата.

На его языке это не означало ничего хорошего.

– Стенфилд ещё можно терпеть, а остальные трое бесполезны, – спокойно заявил Стивенс в личной беседе с Ричардом. – Может, выкинем их отсюда? Я не обещал, что мы будем терпеть идиотов и поощрять мертворожденные идеи.

– Они не безнадежны, – начал с малого Хоу, покоробленный таким предложением. – Я слежу за их работой и хорошо знаком с теорией братьев. Задумка необычная, но может выйти толк.

– Как знаете! – с дружеской улыбкой, скрывающей раздражение, ответил директор. – В конце концов, вы же руководитель проекта. Я – скромный гость, отвлекающий всех от работы. Пару месяцев я готов потерпеть.

Защищая ребят из "логова", Ричард с тоской наблюдал, как медленно движется прогресс и втайне боялся неотвратимого.

Стенфилд работала на пределе своих возможностей, стараясь осмыслить и формализовать невероятную модель. Чем сильнее она пыталась пробить стену, тем больше доводила себя до отчаяния.

– Господи, это выше моих сил! – девушка согнулась и обхватила голову руками. – Я забываю, что оперирую абстрактными величинами, масса является совокупностью алгоритмов, притяжение и энергия – тоже информация. Движение происходит в многомерном пространстве. Всё это какой-то кошмар наяву... Джейсон, пожалуйста, убейте меня – кажется, я никчёмная тупица!

– Забудь о себе, – холодно сказал он, не отрываясь от монитора.

– Забыть?

– Помнишь принцип? Выбросить из головы всё лишнее. Сейчас абсолютно не важно, кто ты и какими качествами наделена. Нет ничего, кроме нашей задачи.

Саша с засохшими слезами на щеках продолжила работать.

– Нет ничего.

Одержимые своей целью, обитатели "логова" стали призраками во плоти. Они не замечали коллег, выполняли свои функции машинально, на вопросы отвечали односложно и отстранённо. Люди, создающие искусственный интеллект, будто лишились собственного и внешне напоминали примитивных роботов. По стеклянному взгляду, проходящему сквозь окружающих, казалось, что Александра страдает глубокой травмой мозга.

Девушка со спутанными волосами ходила по коридору вдоль самой стены, беспорядочно покручивая указательным пальцем в воздухе. Пагубная склонность разговаривать с собой вышла на уровень раздвоения личности.

– Что из этого константа? – спрашивала Александра в лёгком забытьи.

– Нельзя знать заранее, – отвечала ей Стенфилд. – Надо рассмотреть оба случая.

Братья Оттс переживали шизофрению схожим образом: Джейсон и Эрик на время поменялись характерами. Томас Левенштайн почти не отрывался от экрана, с бледным лицом и бегающим взглядом описывая алгоритм ядра. Единственное утешение – друзья всегда понимали и поддерживали друг друга. Формулы на доске постоянно менялись, то расширяясь, то обретая ёмкий и гармоничный вид.

От наших героев осталась лишь мозговая деятельность. Сами того не сознавая, они балансировали на тонкой грани между гением и помутнением рассудка. Крайнее напряжение грозило обернуться воспалением ума, хотя современная медицина отвергает такое понятие – может быть, за ненадобностью. Так ли часто люди в наше время испытывают свой разум на прочность?

Шли дни и недели. Из недель складывались месяцы. Несмотря на утомление, команда "логова" сохраняла бодрость духа – регулярные тренировки и горный климат оказывали благотворное воздействие.

Конечно, они стали неряшливы, немного растеряли цивилизованный облик – и всё же, как никогда, были людьми. Сила их веры, мощь разума и крепкая дружба, которая призвана совершить невозможное – вместе били по незримой стене. Случались и досадные ошибки, большую часть работы приходилось выбрасывать и переделывать – все члены команды относились к этому спокойно. Они не ценили ни своё время, ни труд, ни здоровье – им был важен лишь безупречный результат. Ночью каждый чувствовал безысходность и хотел убежать, забыть это место навсегда, а утром снова брался за дело.

Выйдя за стаканом воды однажды вечером, Александра вдруг увидела картину, которая вывела её из сомнамбулического состояния. Прямо на полу, в коридоре, сидел юноша из команды Риверса с бледным лицом и беззвучно рыдал, хватая ртом воздух. Это был Дэн Ньюманн.

– Что с вами, Дэн? – Саша испугалась и села рядом, обнимая коллегу. – Скажите пожалуйста, что случилось?

– Мне... трудно дышать...

– Спокойно, всё хорошо. – Она поглаживала Ньюманна по голове, словно ребёнка – в таком ужасном состоянии Стенфилд мужчин ещё не встречала. – Вдох, выдох, не спешите.

– Спасибо, что... Я в порядке...– короткими фрагментами между вдохами и выдохами заговорил юноша. – Вчера начались ошибки. Стали исправлять. Сегодня уже три раза больше. Потом в десять... Наша программа умерла.

– Это просто программа, не надо так волноваться, – утешала Саша, осознавая, что сбывается худшее предсказание Джейсона.

– И у Шмидта тоже! Братья были правы, всё замерло. Потом приехал Стивенс и устроил допрос каждому. Это было невыносимо... Он...

Ньюманн не договорил. Директор "Insane" стремительно вышел из кабинета с холодным видом человека, от которого веет злобой и тьмой.

– Сборище даунов, – отчетливо сказал он, покидая комплекс.

Александра с трудом поверила своим глазам, попросила у Альфы вызывать медицинского робота с успокоительным и водой, а сама заглянула в кабинет. Здесь как будто побывала сама смерть, на коллегах не было лица. Рудольф Шмидт безвольно прижался плечом к стене, Майк с дрожащими руками сидел за монитором, остальные были немногим лучше.

– Александра, прошу, не входите, – с трудом выговорил Виктор Демидов, один из самых крепких и спокойных ребят, который был совершенно раздавлен. – Мы проиграли. Стивенс всё правильно нам сказал – мы полнейшие ничтожества и идиоты. Ничего не получится. Наверное, мне стоит уехать.

Стало очевидно – в форте Рейнжер наступили тёмные времена.