Возвращение

Клянёмся!: жить в мире и согласии. — Анна, вторя ему с усердием, повторяла. — Любить и кормить друг — дружку и своих детей; помогать в беде и болезнях. Клянемся! — поцеловавшись трёх кратно по русскому обычаю, Колька спрыгнул на пол и, взявши Анну на руки голую, поставил к столу. Наполнил её бокал шампанским и свой до краёв коньяком, они выпили на брудершафт и крепко целовались, обнявшись с пустыми бокалами в руке. Так став мужем и женой, они клялись не нарушать их гражданское соглашение перед богом. Анна довольная своим счастьем целовала руки ноги своему мужу стоя на коленях. Руки ласкали теперь её уже, законно её, яички и член из которых у неё будет малюсенький ребеночек. Она целовала и целовала их, пока голос Кольки не заставил её стать коленями на две раздвинутые табуретки, а мощными сиськами лечь на угол стола. Выполнив установку, она покорно ждала. Колька обошёл стол и стал у головы, руками поставив её на подбородок. Волосы рассыпались по столу, накрыв под собой щёки и шею стоявшей в придуманной Колькой позе Анну. Он взял у неё из руки бокал налив вина поднес к её губам.

Она потихоньку начала отсасывать Шампань, смачно причмокивая. Когда осталось половина бокала, он отодвинул бокал и опустил в него свой увеличивающий член и бултыхал в нем. Анна смотрела во все глаза, у самого бокала, почти касаясь его носом. Отдав на растерзание в рот своей молодой жене малыша — Колька поставил свой бокал на спину, сосавшей нежно и плавно, обхватившей его за талию супруге. Налил в него коньяк. Потом под приятные засосы и отрывчики, разложил рядом с коньяком шоколад и стал маленькими глотками отпивать пятилетний напиток, дополняющий ему главное удовольствие. Покончив с коньяком, ему захотелось ласкать жену.

Он целовал спину и пухлую попу, прилег на неё и его язык утонул в ягодицах, раздвинув их в разные стороны своими руками. Стараясь добраться до пещерки, он высвободил член и уже яйцами бороздил по подбородку и шее Аньки. Она крепко ухватилась руками за края стола, который ходил ходуном под супругами, языком облизывала ему ноги, постанывая. Не думая о посуде звеневшей в ухо и падающих столовых приборах, она готова, в какую угодно стать позу, но лишь бы угодить мужу. Муж спрыгнул с неё как с резвого скакуна — став чуть сзади — вонзил своего отвердевшего господина в её вульву. Затем начал ритмично насаживать свою любимую, на уже порядком утомленный, член. Для удобства Николай поставил одну ногу на табуретку, рядом с коленом жены Руки его потянулись к голове, попутно, легонько, ущипнув за соски. Соски торчали из-под сисек в стороны, как два маленьких члена, у только что рожденных мальчиков. Ухватившись руками за волосы, он потянул голову вверх, к себе, приподняв голову Аньки и грудь, так что сиськи висели над столом как лампочки на длинном шнуре от потолка. Сиськи раскачивались в такт фрикциям, цепляясь сосками за скатерть стола, постепенно накаляли страсть в Аньке. Дрожала посуда, дрожала жена.

Красиво прогнувшись в спине, она стояла на двух табуретках, с членом, введённым в вагину по самые яйца, напевая оргазменную песню. Эмоциональные чувства Анны передавались, не знавшему усталости, мужу. Его попа мелькала, обвисшие яйца болтались в такт сиськам и мягко постукивали в низ живота по лобку. Прокричав до конца свою песню, Анна обмякла и тихо стонала наслаждаясь в оргазме. С размаху Николай пытался вставить свой член в анус Анки. Он не хотел, не входил, требовалась смазка для ануса. Собрав всю слюну изо рта, Николай смазал ей попу и с трудом ввёл дружка. Теснота плотным кольцом охватила весь ствол и головку, вызывая оргазм и у Кольки. Анна старалась, плотней надвигалась на член, винтом, как гайка на болт она в себя вкручивала и раскручивалась горячей попой, с криком в экстазе кончал её муж. Нечем уж брызнуть — спадал, уменьшаясь балун. Колька откинулся и сел на край постели. В глазах стояли круги, и тело саднило, будто ватными стали ноги, в голове пустота. Как сквозь сон он слушал голос жены:

— Коленька, спасибо.