Воспоминания

Дым в голове.

«Нежные десять твоих поцелуев, этой зимой, разбудят меня…»

- Проходите вот сюда, - из бани Платону махал банщик.

Геннадий был в одном полотенце и в байковой белой шапке. Оставив машину, по хрустящему снегу заснеженной тропинки, Платон прошел к дверям. Высокое ночное зимнее небо было усеяно звездами.

Теплый свет и пар лился из открытой двери. В бане играла спокойная музыка. Джеймс Ласт в исполнении Поля Мариа. Он вспомнил эту композицию, первый раз услышанную лет двадцать назад.

 На столе кипел чайник, пахло вкусным настоем из трав. Холодный клюквенный морс стоял в запотевшем стакане.

- Больше никого не будет, - спросил банщик?

-Нет, у всех дел много, я на разведку. Понравиться, – через неделю компанией приедем.

-Ну, тогда раздевайтесь, вот вам полотенце, халат и тапочки. Проходите, отдыхайте. Пейте чай, настраивайтесь. А я пока пойду парку поддам.

- Погорячей сделать? Как вы любите Платон Михайлович?

- Конечно поядрёней, это ж русская баня. И снега ушат зачерпни. Растираться.

- Будет сделано - засмеялся банщик и занялся приготовлением.

Платон пил чай и осматривал уютную гостиную и прихожую. Чай с медом и чабрецом потихоньку растапливали тело и приводили его в нужное состояние.

 - Все готово, проходите - сказал банщик из парилки.

Платон сделал большой глоток и последовал приглашению. Приглушенный свет, запах полыни и можжевельника смешивался причудливым коктейлем. Платона накрыло как теплым одеялом. Голова немного закружилась, словно от первого бокала шампанского.

- Может еще ковшичек?

- Валяй!

Гена зачерпнул еще настоя и бросил на камни. Приятно заскворчало. И стало жарко-жарко.

- Часто в баню ходите?

- Конечно, часто, здоровья прибавляет лет на сто.

- А в «Сандунах» были?

- Бывал и не раз. Легендарное место.

- Ну и как, понравилось?

- Да нет, честно говоря, общага, - сказал Платон и засмеялся. 

 Он вспомнил Сандуновский переулок, вечную проблему с парковкой на скользком косогоре. Постоянную толчею в высшем разряде. Длинные диваны с высокими спинками, обитыми коричневой кожей, которые видело не одно поколение чистых задниц. Хотя, что- то в этом общем помывочном цеху и было романтичное. Может двухвековая история банкиров, купцов, фабрикантов, и повес – частых гостей этой бани сохранило свою ауру, а может за неизменными интерьерами угадывался сюжет самого предновогоднего фильма…

- А что больше всего понравилось, Платон Михайлович? - не унимался банщик,- вот запомнилось может что?

- Вот ты любопытный, какой! – Сколько мы уже тут печемся, не пора? 

- Да нет, минутки три четыре еще надо, по науке если, хотя все по самочувствию, смотрите, - рассудительным тоном ответил Геннадий.

- Ну, раз по науке, тогда уж в Красной поляне банька хороша. Вот уж там тоже все по науке и, конечно, от души. Прям, банное царство. Такого нигде не видел. В ущелье, на горной речке поставлено десяток срубов, в каждом по-своему парят. Около бани омуты холодные, куда после парной сигаешь. Рядом котлы с водой на цепях и треногах подвешены, под ними огонь горит. Туда после ледяного купания залезаешь. Греться. Внутри лавочка сделана, а ноги на горячие камешки ставишь. Отдыхаешь, пьешь горячий апельсиновый сок с корицей. Пьянеешь от наслаждения, звезды на небе пересчитываешь или большие снежинки губами ловишь. Вверху мелкими огоньками весь склон усеян, а внизу горная река течет. Ни в один мороз не замерзает. Вот такая сказка…

- Все, Платон Михалыч, пора. Первый заход, долго нельзя. Выходите, я вас сейчас водичкой холодной. Сразу легче станет.

Не успел Платон выйти из парилки, как банщик, без лишних церемоний, опрокинул на него ушат холодной воды. Звездочки от перемены температур закружились в голове у Платона. Глаза, в густом пару разбирали очертания двери и свет, струящийся от куда-то сбоку.

- Так, а теперь стакан холодного морса, пару глотков, и вот сюда ложитесь, – уверенно руководил процессом банщик. Отдыхайте пока. Я минуток через пять-семь подойду.

  Платон лег на диван и задремал. Подкинутый сюжет про Красную поляну все не выходил из головы. Знакомая музыка, как там, как тогда…

  Память как закладкой перевернула сотню страниц назад, где они вдвоем, с Настей, случайно оказались вместе в командировке в Сочи. Они часто смотрели на работе друг на друга и ему порой хотелось быть ближе, да и она была не против. Но ее постоянные женихи, разъезды, да и он не совсем свободен. Ну, вообще оба понимали, что никуда эти отношения не выведут.

  А тут баня, так удачно подготовленная встречающей стороной, давала шанс. Обнаженные тела, легкие простынки. Он вспоминал, как впервые прикоснулся к Насте всем телом. Она, поняла, что мокрая простынка на ней это единственное препятствие между ними. Настя хотела этого и боялась. Прозрачная ткань прилипала к ней как вторая кожа и скорее возбуждала, чем защищала. Ну, так ведь и она сама мечтала затащить его в постель, но почему-то оттягивала этот миг, может быть, представляя это как-то по-другому. 

Настя замерла и уставилась на Платона. Их взгляды встретились. В ее 

глазах читалось беспокойство. В его - страсть.

- Платон, - дрожащими губами прошептала она.- Не надо, не здесь…

- Но ты посмотри вокруг, какая красота. Горы, снег, далекие огоньки… Мы как в сказке. Да и я ведь все чувствую, я не каменный, у меня все дымится - улыбнулся Платон.

- Я чувствую,- прошептала она, ощущая, как ее кожа покрывается мурашками.- Только не нужно демонстрировать это, так открыто. Сюда могут войти…

- Не бойся, - ответил Платон, все уже ушли.

- Настя замерла, понимая предстоящий сюжет, отвела взгляд, словно передумав и оттягивала, в нерешительности, это мгновение, словно надеясь найти ответ на темной стене - поддаться ли искушению? 

Потом резко выгнулась под ним, пытаясь вырваться.

- Ну, пустииии, а вдруг кто вернется, - как-то не убедительно простонала она.

Его тело отреагировало мгновенно. Почувствовав его ладонь на внутренней стороне бедра, она замерла, боясь даже дышать.

- Давай потом, в отеле,…пожалуйста.

Ответом было его участившееся дыхание. Настя зажмурилась.

-Неужели тебе не хочется?- прошептал он, осторожно поднимаясь ладонью по ее бедру.

Уверенное движение руки, заставило ее широко распахнуть глаза.

- Котик…ааа…не надо!- ее голос звучал жалобно.

Она впервые назвала его не по имени, и, почему-то, это и лишило его остатков самоконтроля. Его губы накрыли ее грудь прямо через ткань и она задохнулась от этого прикосновения. Настя снова зажмурилась и закусила губу, стараясь сдержать рвущийся наружу стон. Он воспользовался ее замешательством. Язык Платона описал круг у ее соска. Его пальцы скользнули между ее бедер еще выше, осторожно проникая вовнутрь. Она хотела оттолкнуть его, но бедра сами поднялись ему на встречу. 

  Ее пальцы судорожно сжались, словно пытаясь удержать ее саму от безрассудных действий, Настя чувствовала, как возбужденно дрожит ее тело от искусных ласк, и, понимая, что уже не может с собой совладать, наконец, сдалась...

 Уже потом, они долго болтали и смеялись. Он лежал на спине, а она, подойдя сзади, заметив капельки пота у него на лбу, провела по ним пальцем. Он поймал ее руку за запястье и поцеловал ладонь. Настя закрыла обеими ладонями его глаза и стала, что-то спрашивать…

  Платон чувствовал ее нежные руки, слышал ее голос, чувствовал тепло ее тела, она была здесь, была совсем близко…

- Все, отдохнули? Теперь на массаж. Ложитесь вот сюда - бодрый и рассудительный голос Геннадия оборвал сладкие грезы.

 Платон вскочил как ошпаренный. 

-Где она? Где? - закричал Платон, ища ее тревожным взглядом по бане

- Кто?- ничего не понимая, сделав шаг назад, спросил банщик - Здесь никого нет!

- Настя! - она же здесь была, секунду назад. 

 -Где она, говори - он схватил банщика за халат, встряхнул. Но тот испуганно молчал и недоуменно мотал головой. 

 - Не могла ж она далеко уйти.

 Платон голый выскочил на улицу. Пробежал метров двадцать до калитки. Он остановился, осмотрелся. На свежем снегу не было ни чьих следов. Только его. Он постоял несколько минут в полном исступлении. Шел снег и тишина звенела в ушах. Он развернулся и медленно пошел назад, не чувствуя холода ночи. Банщик стоял на пороге и держал халат.

-Мороз на улице, не надо бы так, Платон Михайлович. Так можно и простудиться. В парилку вам надо срочно и чаю с медом. 

  -Ну и дела,- подумал Платон,- Все знают чего мне надо, один я не знаю.

 - А, может, я и хочу сейчас простудиться и умереть…

 Платон еще постоял несколько минут. Пар от его тела валил как дым от паровоза.

- А кто должен быть-то? - осторожно поинтересовался Геннадий

-Да Звезда одна, вроде, была здесь... Видимо, показалось… Ты уж извини, дружище, накатило, - и хлопнул Геннадия по плечу.

- Да ладно, со звездами всегда нелегко, порой свет от неё к нам летит и летит. А звезды-то давно уж и нет, погасла…

 Платон, внимательно посмотрел на Гену, улыбнулся и подумал:

- Вот философов-то набрали в Королеву банщиками работать. 

 Перешагнул порог и крепко закрыл за собой дверь…