Волк с Уолл-стрит

Глава 25
Дважды настоящие

С

колько эпизодов сериала «Остров Гиллигана» может посмотреть человек подряд, прежде чем решит сунуть в рот дуло пистолета и нажать на курок?
Холодное утро среды. Несмотря на то, что было уже одиннадцать, я все еще валялся в постели и смотрел телевизор. Вынужденная отставка – это совсем не сахар, думал я. Последние четыре недели я много смотрел телевизор, слишком много, если верить Герцогине. А в последние дни я был просто одержим «Островом».

И тому была своя причина. Когда я смотрел этот сериал впервые, я сделал для себя шокирующее открытие – Волк с Уолл-стрит, оказывается, такой не единственный! К моему немалому огорчению, существовал еще кто-то, обладавший такими же не совсем достойными уважения чертами характера, как и я. Это был неуклюжий старый американец, настоящий васп, которому не повезло: в результате кораблекрушения он оказался на острове Гиллигана. Его звали Терстон Хауэлл III, и, увы, он был типичным васповским идиотом и при этом миллионером. Как типичный васп, он и женился на женщине такой же породы – отвратительной блондинке по имени Лави, почти такой же идиотке, как и он сам. Лави считала необходимым носить шерстяные брючные костюмы, бальные платья с блестками и постоянно красилась, хотя остров Гиллигана находился где-то в южной части Тихого океана, минимум в пятистах милях от ближайшего морского пути, и ее вряд ли хоть кто-нибудь мог увидеть. Но ведь васпы известны своей манерой наряжаться либо слишком нарядно, либо слишком официально.

Я стал размышлять о том, по чистой ли случайности тот второй Волк оказался таким неуклюжим болваном? Или мое прозвище изначально подразумевало некое оскорбительное сравнение Джордана Белфорта со старым англосаксонским придурком с крайне низким уровнем интеллекта? Может, так оно и есть, мрачно думал я.

Все это безделье навевало страшную тоску. Впрочем, если посмотреть с более оптимистической точки зрения, я проводил много времени с Чэндлер, которая только начала говорить. Теперь было совершенно очевидно, что мои ранние предположения подтвердились – моя дочь была гениальным ребенком, и это можно было засвидетельствовать в письменном виде. Мне все время хотелось любоваться ею, и я хорошо понимал, что как бы она ни выглядела, мне будет нравиться в ней все до последней молекулы. Факт оставался фактом – она была прекрасна и с каждым днем становилась все более похожей на свою мать. Точно так же и я любил ее все больше, наблюдая, как развивается ее личность. Она была настоящей папиной дочкой, и редкий день проходил без того, чтобы я не провел с ней по крайней мере три-четыре часа, обучая ее новым словам.

Во мне расцвели сильные чувства, с которыми я не был ранее знаком. Хорошо это или плохо, но я пришел к пониманию, что я никогда не любил другого человека без оговорок – ни моих жен, ни родителей. Только теперь, с появлением Чэндлер, я, наконец, осознал подлинное значение слова «любовь». Впервые в жизни я понял, почему мои родители чувствовали мою боль – буквально страдали вместе со мной, особенно в период подросткового возраста, когда я, казалось, был полон решимости зарыть в землю все свои способности. Наконец-то я понял, почему плакала моя мать. Теперь я знал, что тоже буду проливать слезы, если моя дочь станет делать то, что делал я. Я чувствовал себя виноватым за всю ту боль, которую причинил своим родителям, понимая, что они чувствовали себя уязвленными до глубины души. С их стороны это была безоговорочная любовь, самая чистая любовь в мире, и до недавнего времени я только получал ее, но никому не отдавал.

Все это никак не уменьшало моих чувств к Герцогине. Напротив, я стал думать о том, смогу ли я когда-нибудь в отношениях с ней достичь такого уровня душевного покоя и доверия, чтобы забыть об осторожности и любить ее безоговорочно. Может, это случится, если у нас появится второй ребенок. Или если мы вместе состаримся – по-настоящему состаримся – и для нас окончится тот период, когда физическое тело требует для себя так много. Может, тогда я, наконец, доверюсь ей.

Шли дни, и я стал искать ощущения покоя и стабильности, смысла самой жизни в общении с Чэндлер. Где-то в глубине мозга острой занозой сидела мысль о том, что я могу попасть в тюрьму, и тогда меня разлучат с ней. Эту занозу нельзя было выдернуть до тех пор, пока (и если) агент Коулмэн не закончит свое расследование с нулевым результатом. Только тогда я обрету, наконец, спокойствие. Я с нетерпением ждал новостей от Бо, который должен был передать мне информацию, добытую специальным агентом Барсини, но у него были какие-то трудности.

Была еще и Герцогиня. Мы с ней замечательно ладили. Теперь, когда у меня было много свободного времени, оказалось гораздо проще скрывать от нее мое усиливающееся пристрастие к наркотикам. Я выработал замечательный режим дня. Я просыпался в пять утра, за два часа до нее, и спокойно съедал свою утреннюю таблетку. Потом я проходил все четыре фазы кайфа – звон в ушах и покалывание, потеря отчетливого восприятия и онемение, бессвязная речь и слюнотечение, окончательная потеря сознания. И все это до того, как проснется Герцогиня.

Очнувшись от забытья, я обычно смотрел несколько серий «Острова Галлигана» или «Мне снится Джинни», потом час-другой играл с Чэндлер. В полдень я обедал с Дэнни в ресторане «Тенджин», где нас видели все стрэттонцы.

После закрытия рынка мы с Дэнни снова встречались, чтобы вместе поторчать. Это был мой второй кайф за день. Обычно я приезжал домой около семи, когда фаза слюнотечения давно закончилась, и ужинал вместе с Герцогиней и Чэндлер. Я был уверен, что Герцогиня знала о моих шалостях, но закрывала на это глаза, возможно, из благодарности за то, что я, по крайней мере, старался не пускать слюни в ее присутствии (это всегда бесило ее больше, чем все остальное).

И тут я услышал сигнал телефона внутренней связи.
– Вы уже проснулись? – раздался в трубке голос Джанет.
– Уже одиннадцать, Джанет. Разумеется, я уже не сплю!
– Откуда мне знать? Вы же еще не выходили из спальни!
Нет, это просто неслыханно! Она и не думала говорить со мной уважительно даже теперь, когда работала в моем доме. Они с Герцогиней словно сговорились постоянно подкалывать и высмеивать меня. Разумеется, они делали это в шутку, из любви ко мне, но иногда мне было по-настоящему больно.

И на каких основаниях, собственно, эти две бабы высмеивают меня? Нет, я серьезно! Хоть мне и запретили вести бизнес с ценными бумагами, я все же сумел сделать четыре миллиона в феврале. Да и в марте – хотя сегодня еще только третье марта! – я уже сделал миллион. Так что меня нельзя было считать каким-то никчемным морским слизнем, валяющимся весь день в постели и ничего не делающим.
Интересно, а что сами эти две дамочки, черт возьми, делают целыми днями?

Джанет проводила бульшую часть дня с обожаемой ею Чэндлер и в болтовне с Гвинни. Надин часами ездила на своих дурацких лошадях, потом ходила по дому в английском костюме для верховой езды: светло-зеленые обтягивающие рейтузы, такой же хлопковый свитер с высоким воротом и блестящие черные кожаные сапоги до колен. При этом трудно поддающаяся лечению аллергия на лошадей заставляла ее все время чихать, кашлять и хлюпать носом. Единственным человеком в доме, который действительно понимал меня, была Чэндлер и, наверное, Джинни, которая подавала мне завтрак в постель и предлагала кваалюд от боли в спине.

– Я уже проснулся, Джанет, – огрызнулся я, – так что остынь, черт возьми. Смотрю финансовые новости.
– Да? Правда? – невинно поинтересовалась Джанет. – Я тоже смотрю. Что же сейчас говорит этот парень?
– Отвяжись, Джанет. Какого… что тебе от меня надо?
– Тебя спрашивает Алан Химтоуб. Говорит, это важно.

Алан Химтоуб, а попросту Алан-Химик, мой доверенный дилер, поставлявший мне кваалюд, был тот еще зануда. Ему было мало получить пятьдесят баксов за таблетку и катиться ко всем чертям. О нет! Этому наркодилеру хотелось нравиться окружающим, хотелось, чтобы его любили, или что там еще хотелось этому хрену! Этот жирный ублюдок вдохнул новую жизнь в девиз «Ваш местный наркодилер, всегда готов помочь!» Однако у него действительно был лучший в городе кваалюд, лучший в мире фирменный кваалюд, произведенный фармацевтическими компаниями в тех странах, где закон все еще разрешал его производство.

Да, печальная история. Когда-то кваалюд наряду с другими «легкими» (они же рекреационные) наркотиками был вполне легальным в США, но когда Управление по борьбе с наркотиками обратило внимание на то, что на каждый легальный рецепт приходилась сотня фальшивых, все подобные средства были один за другим изъяты из легального оборота. Теперь в мире осталось всего две страны, где кваалюд производился легально, – Испания и Германия. И в обеих странах контроль был настолько строгим, что было практически невозможно заполучить сколько-нибудь значимое количество.

Вот почему мое сердце забилось словно кроличье, когда я снял трубку и услышал голос Алана-Химика:
– Ты не поверишь, Джордан, но я нашел фармацевта на пенсии, у которого есть двадцать таблеток настоящего «леммона»

[14]

, пролежавшие в его сейфе под замком почти пятнадцать лет. Пять лет я ходил вокруг него, упрашивая продать мне леммон, но он ни в какую не соглашался. А теперь пришло время платить за колледж сына, и он готов продать их по пятьсот баксов за одну таблетку. Я подумал, может, тебе это будет интересно…

– Разумеется, мне это интересно! – перебил я его, чуть не обозвав Алана долбаным дебилом за то, что он сомневался в моей заинтересованности. Ведь кваалюд кваалюду рознь. У каждой компании-производителя формула была слегка иной, и, следовательно, таблетки с разными торговыми названиями оказывали чуть разное воздействие на организм. И никому не удалось сделать более

правильный

вариант, чем это получилось у гениев из компании «Леммон Фармасьютикалз», которая выпустила препарат на рынок под торговым названием «леммон-714». Колеса получились великолепные – не только по силе действия, но и из-за своей легендарной способности превратить любую девственницу из католической школы в ненасытную похотливую суку. Поэтому они получили второе название –

расширитель ножек
.

– Я возьму все! – выпалил я. – И вообще, скажи ему, если он продаст мне сорок колес, я куплю их по тысяче баксов за штуку, а если сто – по полторы тысячи! Это же сто пятьдесят тысяч долларов, Алан!
Слава богу, Волк – человек богатый, подумал я. Надо же, настоящий леммон! «Палладин»

[15]
, например, тоже считался

настоящим
кваалюдом, потому что легально производился крупной испанской фармацевтической компанией. Но если уж палладин настоящий, то леммон – дважды настоящий!

– Но у него есть только двадцать, – отозвался Алан.
– Черт! Ты уверен? Ты случайно не собираешься припрятать часть для себя?
– Нет, конечно. Я считаю тебя другом и ни за что не стал бы так поступать с другом.
Чертов болван, подумал я, но вслух сказал:
– Согласен, с друзьями так не поступают. Когда ты сможешь приехать?
– Он будет дома не раньше четырех, значит, я смогу приехать в Олд-Бруквилл около пяти. Но ты смотри, не ешь пока ничего.
– Это и вовсе ни к чему! Мне неприятна даже мысль о еде!

На этом мы распрощались. Повесив трубку, я стал радостно кувыркаться на белом шелковом одеяле за двенадцать тысяч долларов словно пацан, только что выигравший покупательскую лотерею в самом большом и дорогом магазине классных игрушек.

Отправившись в ванную, я открыл аптечку и достал оттуда коробку с одноразовыми клизмами слабительного. Вскрыв одну упаковку, я стянул трусы до колен и с силой засунул кончик клизмы в задницу так глубоко, что достал до сигмовидной кишки. Спустя три минуты все содержимое нижнего отдела кишечника фонтаном вылетело наружу. В глубине души я был уверен, что это не добавит мне кайфа, и тем не менее это казалось разумной мерой. Потом я сунул два пальца в глотку, и остатки завтрака также покинули желудок.

Да, я сделал то, что сделал бы любой здравомыслящий человек в подобных обстоятельствах, разве что в другом порядке – сначала два пальца в рот, а уж потом клизму. Но я тщательно вымыл руки горячей водой, так что эта небольшое нарушение правильной последовательности не должно было иметь последствий.
Потом я позвонил Дэнни и велел ему проделать то же самое, что он, конечно же, с радостью и выполнил.

В пять часов вечера мы с Дэнни гоняли шары в бильярдной, расположенной в цокольном этаже моего дома, в нетерпении поджидая Алана-химика. У меня игра не шла, и Дэнни вот уже тридцать минут гонял меня вокруг стола. Пока шары звучно стукались о борта и друг о друга, Дэнни последними словами нес Виктора Вонга:
– Я на сто процентов уверен в том, что акции идут от Китайца. Такого количества нет ни у кого другого.

Акции, о которых говорил Дэнни, были из новой эмиссии инвестиционной компании «Эм-Эйч Мейерсон». Проблема заключалась в том, что я, исполняя часть моей договоренности с Кенни, обещал отдать Виктору крупные пакеты этих акций. Разумеется, были даны недвусмысленные инструкции пока не продавать их, и, разумеется, Виктор полностью игнорировал эти инструкции и уже продал их почти все до последней. Самое досадное заключалось в том, что по самой природе биржи NASDAQ было невозможно доказать, что продает именно он. Все это были лишь предположения.

Тем не менее методом исключения было нетрудно понять, откуда растут ноги: Китаец поимел нас.
– Чему ты так удивляешься? – устало поинтересовался я. – Этот Виктор – извращенный маньяк. Он бы организовал продажу бумаг, даже если в этом не было бы никакой выгоды, просто назло нам. Теперь ты понимаешь, почему я предлагал тебе продать лишнюю сотню тысяч акций без покрытия? Он продаст все, что у него есть, а ты никак не пострадаешь.
Дэнни мрачно кивнул.

– Не волнуйся, дружище, – ободрил я его. – Сколько ты ему уже продал?
– Около миллиона акций.
– Ну и ладно. Когда дойдет до полутора миллионов, я уже вырублю этого китайца и…
В дверь позвонили. Мы с Дэнни переглянулись и замерли на месте, приоткрыв рты. Спустя несколько мгновений в бильярдную, громко топая по ступенькам лестницы, спустился Алан-Химик.
– Как дела? Как Чэндлер? – поинтересовался он, решив для начала поговорить о личном.

Господи Иисусе! Ну почему он не может, как любой нормальный пушер, просто стоять на углу у школы и толкать наркоту ребятишкам? Почему он так хочет

нравиться
своим клиентам?
– Отлично! – тепло откликнулся я, думая: «Давай же сюда таблетки!» – Как поживает Марша? Как детки?

– Ну, Марша есть Марша, – неопределенно ответил дилер, скрипнув зубами, как типичный кокаинист, каковым он, собственно говоря, и был. – А у детей все в порядке. – Он сделал несколько судорожных жевательных движений. – Знаешь, мне бы очень хотелось открыть для них счет, если это возможно. Может, фонд колледжа или что-то в этом роде?
– Да, конечно! –

Отдай же, наконец, таблетки, жирный ублюдок!
– Позвони помощнице Дэнни, и она этим займется. Так, Дэнни?

– Да, – процедил тот сквозь зубы. На его лице было написано: «Давай таблетки, а то пожалеешь!»

Спустя пятнадцать минут Алан, наконец, отдал таблетки. Я взял одну и тщательно осмотрел ее. Она была идеально круглой, диаметром чуть больше монеты в десять центов, тонкая и белоснежная. По внешнему виду она напоминала таблетку растворимого аспирина, но ее поверхность блестела, намекая, что это вовсе не безобидный аспирин. На одной стороне колеса было вытиснено торговое название – «леммон 714». На другой стороне тонкая бороздка делила таблетку ровно пополам. Ободок был правильный, со скошенной кромкой – еще один отличительный признак этой торговой марки.

– Да настоящие они, Джордан, – нетерпеливо сказал Алан-Химик. – В любом случае не принимай больше одной. Это тебе не палладин, эта штука гораздо сильнее.
Я заверил его, что не буду принимать больше одной.

Спустя еще десять минут мы с Дэнни уже были на пути в рай. Каждый из нас проглотил по колесу, и мы перешли в тренажерный зал с зеркальными от пола до потолка стенами, находившийся там же, в цокольном этаже. Зал был битком набит новейшими тренажерами фирмы «Сайбекс». Там было столько гантелей, штанг, скамей для силовых тренировок и прочего оборудования самых последних моделей, что сам Арнольд Шварценеггер обзавидовался бы. Дэнни быстро шагал по беговой дорожке, а я изо всех сил бежал вверх по тренажеру-эскалатору, словно за мной гнался агент Коулмэн.

– Ничто так не вставляет под кваалюдом, как физическая нагрузка, правда? – сказал я Дэнни.
– Это, блин, точно! – воскликнул он. – Все дело в обмене веществ. Чем быстрее, тем лучше. – Он протянул руку и взял чашку саке. – Кстати, это гениальная придумка. Чашка теплого саке после таблетки леммона – это что-то! Все равно что лить бензин в пылающий костер.

Я схватил свою чашку саке и потянулся к Дэнни, чтобы чокнуться с ним. Он тоже потянулся ко мне, но наши тренажеры стояли в шести футах один от другого, и мы не смогли дотянуться друг до друга.
– Неплохая попытка! – хихикнул Дэнни.
– Засчитано! – хихикнул я в ответ.
И два хихикающих идиота подняли чашки, словно чокаясь в воздухе, и осушили их.

Тут дверь распахнулась – и пожалуйста! На пороге стояла Герцогиня в своем светло-зеленом костюме для верховой езды. Сделав решительный шаг вперед, она остановилась, склонила голову набок, скрестила ноги, сложила на груди руки и выпрямила спину. А затем, подозрительно сощурив глаза, спросила:
– А что это вы тут делаете?
Боже мой! Вот неожиданный облом!
– Я думал, ты сегодня вечером объезжаешь свою Надежду, – я постарался изобразить упрек.

– А-а-а-а-пчхи! – чихнула наездница, переступив с ноги на ногу. – Меня сегодня так прихватила аллергия, что я…я... а-а-а-а-пчхи! – она снова чихнула. – Пришлось отменить тренировку.
– Здорово, Герцогиня! – Дэнни, потеряв осторожность, обратился к моей жене так, как ее имели право называть только домашние.
– Еще раз назовешь меня Герцогиней, Дэнни, и я вылью твое чертово саке тебе на голову! – огрызнулась Герцогиня и повернулась ко мне: – Пойдем, мне надо с тобой кое о чем поговорить.

С этими словами она развернулась и направилась к длинной изогнутой полукругом кушетке напротив теннисного мини-корта, недавно превращенного в демонстрационный зал ее последнего увлечения – дизайн одежды для беременных.
Мы с Дэнни покорно слезли с тренажеров.
– Ты уже что-нибудь чувствуешь? – шепотом спросил его я.
– Пока ничего, – так же шепотом ответил он.

– Сегодня я разговаривала с Хизер Голд, – сказала Герцогиня. – Она считает, пора сажать Чэндлер в седло. Так что я хочу купить ей пони, – она энергично кивнула, подчеркивая свои слова. – Тут есть один очень милый пони и к тому же не слишком дорогой.
– Сколько? – спросил я, усаживаясь рядом с Герцогиней и размышляя о том, как это Чэндлер будет учиться ездить верхом, если она и ходить-то как следует еще не научилась.

– Всего семьдесят тысяч долларов! – с победной улыбкой ответила герцогиня. – Здорово, правда?
Ну, подумал я, если ты согласишься заняться со мной сексом, пока я под кайфом, я с радостью куплю для тебя этого невменяемо дорогого пони, но вслух сказал, закатив глаза:
– Вот это да! Я и не знал, что пони нынче такие дорогие.
Герцогиня заверила меня, что в наши дни это более чем приемлемая цена для пони, и ласково прижалась ко мне, стараясь, чтобы я почувствовал запах ее духов.

– Ну пожалуйста, – обезоруживающе промурлыкала она. – А я за это всегда буду твоим лучшим другом.
В этот момент на верху лестницы появилась Джанет с широкой улыбкой на лице.
– Всем привет! Что это вы тут делаете?
Взглянув на Джанет, я ответил:
– Спускайся к нам и присоединяйся, черт побери, к нашей вечеринке!

Судя по всему, она не расслышала в моих словах сарказма, и спустя пару мгновений герцогиня уже завербовала ее на свою сторону, и они вдвоем начали рассуждать о том, как чудесно будет выглядеть Чэндлер верхом на пони в прелестном маленьком английском костюме для верховой езды, который герцогиня могла бы заказать… не будем говорить, за какие деньги.

Почувствовав благоприятный момент, я прошептал герцогине, что если она пройдет вместе со мной в ванную комнату и позволит мне трахнуть ее сзади, то я с превеликим удовольствием специально поеду завтра – как только кончится одиннадцатичасовой показ «Острова Гиллигана» – в конюшню и куплю этого пони. В ответ она прошептала:
– Прямо сейчас?
Я утвердительно кивнул и трижды быстро-быстро повторил:
– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь