Вилка

Они лежали в сушилке и пристально смотрели друг другу на зубцы:

- Джо, как считаешь, сегодня будут мюсли или яичница?

- Бля, Макс! Я не Джо, а Евгений! Понимаешь ты, тупозубчатый идиот? Я – ЕВГЕНИЙ! И, честно говоря, я рассчитываю на мюсли. Как ни крути, а мыться с утра не хочется.

- Ага, как там было в фильме? – Макс посмотрел на своего друга Зубу.

- «Не бриться, не мыться, не влюбляться» - прокомментировал Зуба не отрывая взгляда от агрессивно настроенных ножей.

Зуба получил своё прозвище за то, что у него было всего 3 зубца, вместо положенных четырех. «3 зуба, 3 зуба, 3 зуба». Со временем вилки перестали употреблять «три» оставив лишь вторую часть – «зуба».

- Да ну нахер вас всех, - Джо отвернулся, - я тут всё о ней думаю.

- О ком? О Диане? Хрена с два тебе, а не Диана! Думаешь она будет с тобой время проводить? Пфф! Вот с кем с кем, а с тобой якшаться она точно не будет. – Макс не прекращал гнуть своё.

- Ну тут бабушка надвое сказала.

Откуда-то сверху послышался грохот чего-то металлического и тяжелого. Из холодильника появилось масло и четыре куриных яйца:

- Оу, кажись глазунья будет! – прокомментировал Зуба и хищно сверкнул зубцами в сторону ножей, о чем очень скоро и пожалел:

- Пиздец вам, тупозубчатые! – крикнул кто-то из ножей.

- Э, слышь там на галёрке, тишину соблюдаем! – отозвался кремень, который мирно пытался уснуть уже долгое время.

Расклад был таков: если с утра будет глазунья – значит в ход пойдут вечные соперники - ножи и вилки. Любое соприкосновение могло погубить душу вилки. Или ножа. Зуба видел такие битвы очень часто, поэтому хорошо знал – чем больше таких поединков, тем слабее столовый прибор. Он также [Зуба] знал, что тело остается, а душа умирает. И не торопился с выводами:

- Так, без паники! Пока ничего не ясно!

- Никто, вроде, не паникует, - Макс посмотрел на Джо.

- А? Нет, абсолютно никакой паники. Я жду вечера.

К сушилке приблизилась огромная человеческая рука и достала… ложку.

- Да ну? ЛОЖКА? Есть яичницу ложкой? – удивился Макс.

- Итак, - констатировал Зуба, - сегодня вечером стопроцентно будет ужин с какой-то девушкой. Хозяин бухой, раз взял ложку для глазуньи. А бухой хозяин – очередные вечерние потрахульки.

- Сейчас же! Ага! В прошлый раз он какой-то барышне, Алёне?

- Да-да, Алёне! – кивнул Джо.

- Так вот, в прошлый раз он зачесывал Алёне про звезды, - Макса понесло, - про то, какие они бывают, как они живут и умирают. Про этих самых серых карликов, красных гигантов, ну сверхновые там. Еще про расстояние говорил. С пчёлами связанно оно вроде.

- Ты чем слушал, Макс?! – Джо возмутился до глубины души, - Во-первых, карлики белые, а не серые. Во-вторых, пчёл там и в помине нет. Расстояние - это парсеки, а не пасеки…

- Короче, не суть. Хозяин-то всё про звезды проговорил, никаких потрахулек и не было!

- «Было» или «нет» меня не интересует. Главное, что сегодня будет Диана, поэтому Джо надо подготовиться. Тебя, Джо, когда последний раз доставали? – Зуба посмотрел на друга.

- Дня два тому назад, а вчера помыли! – Джо гордо заулыбался.

- Отлично! – хором сказали Макс и Зуба, - Начинаем подготовку!

Часики отсчитывали секунды, за которыми прятались минуты и часы. Хозяин куда-то ушел днем, громко хлопнув дверью, обеспечив в квартире полную тишину до самого вечера. Команда вилок усиленно готовилась к вечерней встрече, а ножи хранили молчание – ведь страшно будить кремень!

- Валентина, проходи, не стесняйся! – вернулся хозяин квартиры.

- Хи-хи, у тебя такой бардак! Ой, а что это? – девушка, словно птичка, щебетала не затыкаясь.

- Это? Вроде какие-то документы. Короче говоря, это свалка для бумаги – мой стол. Но быстрым движением руки стол превращается, - хозяин ловко смел всё на пол, - превращается в место нашего ужина.

В ход пошли свечи, не пойми откуда взявшиеся салфетки, тарелки, пепельница, вино. Дааа, стол поистине быстро стал местом для романтического ужина. Валентина, усаженная гостеприимным мужчиной на диван, была удивлена такому повороту событий не меньше самого мужчины. И что только алкоголь не делает!

- Готовность номер один, Джо! – не успел сказать Зуба как его друга вытащили из сушилки.

И положили обратно.

- Ну, здравствуй, Джонатан! Сколько лет и сколько зим! Хмурый Лондон, вечный Рим! – процитировал Макс ГДР.

- Ну скажите ему уже кто-нибудь, что я Евгений, Евгеша, Женя, Жека, Жентос в конце концов!

- Не обращай внимания, - резюмировал Зуба, - что случилось?

- Сам не понимаю! Он достал Диану и кого-то из новеньких ложек.

- Куриную кость мне на зубцы! Да что ж такое! – Макс был огорчен происходящем.

Диана входила в составил вилок «женской сборной», иначе говоря её доставали для того, чтобы подать девушке. И никогда не клали в сушилку, рядом с «мужской сборной». Изгибы Дианы были идеалом совершенства для Джо, а уж какие у неё были зубцы! Поэтому оказаться в одной мойке, а тем более в одной человеческой руке – было пределом мечтаний Джо, который родился и вырос на вилкозаготовочном заводе №5. Вообще он был смыленным парнем: никогда не лез на рожон, не говорил пустого, и не учил вилок жить. Да и смелости в нем было хоть отбавляй: Джо не боялся попасть в куриные кости, на зубы человеку или встречи с ножами, которая в большинстве случаев могла привести к смерти. Евгений вообще не боялся смерти и каждый раз, когда Макс говорил о безумных поединках с ножами во время резки мяса или яичницы – Джо цитировал Blue Oyster Cult:

 Come on baby... don't fear the reaper

Baby take my hand...don't fear the reaper

We'll be able to fly...don't fear the reaper

Baby I'm your man...

 Таков был весь Джо – самоотверженность, честь, достоинство и любовь. Он был реалистом, способным на глубокую романтику. Ему были не чужды мысли о чистой любви и самопожертвовании во имя неё. Этакий рыцарь в серебряных латах.

- Валентина, у тебя прекрасная тонкая шея. И еле заметные вены выглядят очень эротично. Покажи свои руки. Они такие же?

Хозяин пытался наговорить девушке комплиментов. И это вместо того, чтобы взять Джо!

- Так, парни, план Б. – Зуба пытался утешить Джо.

- Какой план Б, Зуба? Ждем! Кто ждет, тот обязательно дождетсяяяя, - Евгений быстро покинул сушилку.

- Ну да, прав оказался, парень-то… - медленно сказал Макс.

Джо оказался в полуметре от Дианы, которая медленно перемещалась между тарелкой с сыром и красивыми, чуть пухлыми, губами Валентины.

- Диана! Диана! Привет, это я, Джо!

- Привет-привет. А я тут сыром балуюсь, - засмеялась Диана, которой нравился Джо и само прозвище «Джо».

- Хорошо тебе. А у меня сегодня свинина. Средней прожарки. Как твои дела?

- Всё супер! 2 дня с подряд загорала. Знаешь, сейчас очень солнечно днем! Так бы и загорала!

Джо знал, что «женская сборная» хранится на чистых полотенцах, которые уложены на подоконнике. И поэтому ему было так тоскливо – он в темноте, в сушилке, а она на шезлонге, то есть полотенце, купается в лучах света.

Свинина была действительно средней прожарки, поэтому вход пошел нож.

- Джо, а как твои дела?

Ответа не последовало.

- Джо, все в порядке? – Диана забеспокоилась, - Джо?

А Джо уже не было. Через полчаса Диана оказалась в мойке, рядом с тем самым ножом. Ей было холодно и страшно – вода остыла, а лунный свет падал на труп Джо, оставляя проблески надежды на жизнь после смерти.

- Зуба, ну где там Джо? – Макс не находил себе места.

- Ох, чувствую я, что с Джо не все так хорошо.

- Да ну тебя!

Утром Валентина, стоя в одном пеньюаре перед мойкой, взяла в одну руку нож и вилку Диану. Проведя несколько раз губкой с моющим средством Валя сполоснула столовые приборы и бросила на стол. Смерть была мгновенной.

А дальше не было ни боли, ни света в конце посудомоечной машины, ничего. Первые несколько минут не было ничего. Потом появился Джо. Начищенный, блестящий, гладкий. Словно и не было никаких ножей в его жизни:

- Привет, Диана!

- Привет, Джо!