Викинг
На самом деле, не имеет значения, какой тип социально-экономических отношений бытовал у древних славян - военная демократия или княжеский авторитаризм (не забудем ещё про институт рабовладения и данничества). Допустим, всего понемногу и в постоянной единстве-борьбе. Предъявлять претензии по части историчности к фильму #Викинг - занятие заведомо проигрышное. И даже не потому, что авторы всю историю вложили в уста одного из персонажей, а не стали иллюстрировать учебник. Ткань кино (как и летописного сказания, к слову) сплетается из художественных образов, апеллирует к устоявшимся в обществе ментальным конструктами. Или же формирует их - меньше 100 лет назад Эйзенштейн воплотил на экране карамзинский миф об Александре Ярославиче и сталинский - об Иване IV, но мы по-прежнему уверены, что всё так и было на самом деле. Идеологическая направленность "Викинга" видна невооружённым взглядом с первых же кадров: удельная Русь - плохо, единая Русь - хорошо, возглавил объединительный процесс единодержавный князь, а необходимую для этого скрепу обрёл в православии. Важно другое - настолько точно, глубоко, ярко и выразительно язык кино переводит историографические штампы в эмоции и чувства зрителей.
С прологом фильму повезло. Экспозиция, как и положено, вводит в курс дела и одновременно служит завязкой истории. Идейные и эстетические акценты расставлены сразу: братоубийственная война уподобляется охоте на дикого зверя, за которым угадывается разорванная на части и исдыхающая Русь (говорят, последний тур вымер только в 17 веке). Натурализм, физиологизм, анималистический психологизм - персонажи раскрываются через различные взаимоотношения с миром природы. Много крови – весь фильм ею обмазываются перед боем, ею братаются, на ней клянутся (материала на целый дисер). Далее языческий мир предстаёт царством предельной жестокости, звериных нравов, замешанных на сексе и смерти, родоплеменных законах кровной мести, миром магии, шаманизма, торжества ритуала и оборотничества. Всё это - сон, морок, действие колдовского зелья, из-за которого Владимир вынужден пребывать в аиде, тогда как истинная миссия князя - заменить ветхий завет на новый. Дуальность концепции задает дуальность сценарного хода, женских образов и чисто визуальных цветовых решений. Чернота (свет в помещения проникает лишь через дыры в потолке), грязь и сконцентрированная теснота пространства первой половины фильма (даже охваченное сверху поле битвы строго ограничено рамкой статичной камеры, степные просторы заполняются то дымом, то дождём) сменяются бело-зелёным открыточным глянцем к финалу, а у оператора вдруг вырастают крылья. Насилие над Рогнедой, более всего возмутившее падкую на пуританство общественность, здесь - одно из наиболее удачных режиссёрских решений. Понимая, что языческие представления о сексе слишком архаичны для постсоветского сознания, Кравчук обращается к ПОДсознанию. Ведь чем жёстче порно, тем больше просмотров. Да и обычай вывешивать окровавленную простынь после первой брачной ночи на всеобщее обозрение наверняка сохранился в каких-то деревнях. Намеренное сгущение красок вызывает естественную реакцию отторжения.
Жаль, что весь фильм не может похвастаться столь ярко выраженным авторским отношением. Из-за обилия отснятого материала (как и в случае с "Адмиралом", хотели сериал, а получили полнометражное кино) скроенные на голливудский манер сценарные аттракционы нагнетаются без временных ретардаций (и куда-то совсем исчезают после прибытия в Корсунь), экшен следует за экшеном, однако одно глобальное событие по своему режиссёрскому решению мало отличается от другого. Нет эффекта присутствия автора, осмысленности изображаемых им действий, эффекта нарастания. Поменяй осаду Полоцка Владимиром местами с осадой Полоцка Варяжко - не изменится ничего. Проблему темпоритма дополняют метания камеры и монтажа: кем должен чувствовать себя зритель, наблюдая не всегда удачные ракурсы? То непосредственным свидетелем, то всевидящим Богом, то отстранённым, холодно-созерцательным наблюдателем, то всеми тремя одновременно без всякого художественного обоснования. Да и драматургии фильма мясорубка кадров не идёт на пользу - ВСЕ герои, включая главного, остаются нераскрытыми, часть из них нужна лишь для того, чтобы связывать разрозненные эпизоды, а закадровый голос выполняет функцию книжной сноски - вещь, конечно, полезная, но лишь дополняющая основной текст. А ведь без понимания логики поступков и чувств героев невозможно со_страдание им и с ними. Без сострадания невозможен катарсис в и без того смазанном финале. По сути, "Викинг" наступает на те же грабли, на которых уже потоптались в 2005 г. создатели мультфильма о кн. Владимире. Только киношный Владимир всё-таки стал христианином и даже увидел 5-минутное Крещение Руси во флешфорварде (заметьте, без всякой магии! вот, что крест животворящий делает!), то мультяшный так навсегда и остался язычником, лишившись второй части.
В целом, "Викинг" производит впечатление большого трейлера к качественному российскому сериалу, который изо всех сил пытается подтянуться к заграничной планке, но пока завис между "Волкодавом" и "Дневным дозором". Тем обиднее для режиссёра, прекрасно чувствовавшего и историческую, и человеческую фактуру в том же "Адмирале", с его неспешным повествованием, чуть театральными, но эстетски выверенными мизансценами. "Викингу" катастрофически не хватает масштаба - батальных сцен, массовки - живой или размноженной на компьютере, панорамных планов. Тот масштаб, что есть, отличается повышенной степенью сумбурности. К счастью, рапид позволяет понять, что именно происходит с нужным нам персонажем. А опосредованный животным миром психологизм мы лицезрели уже и в "Царе" Лунгина, и в мало кому известной исторической драме "Ярослав. Тысячу лет назад"… И, что уж там греха таить, все эти режиссёры знакомы с "Рублёвым" Андрея Тарковского.
ПЛЮСЫ: Эрнст с Верещагиным – хорошие продюсеры, а Кравчук – хороший режиссёр, ребята старались
МИНУСЫ: речь героев была бы более чёткой, если бы те почаще разжимали зубы, говорили чуть медленнее и под нос не себе, а зрителю.
Смотреть всем, кто не согласен, будто люди не меняются