Ведьма

Маме пришло письмо, а через два часа мы уже ехали с вещами в даль. 

Дорогу окутал последний, январский, мелкий болел и потому всю дорогу хныкал, но мама не ругалась и не пыталась его утешить, она вообще по-ходу не замечала, что на заднем сидении были её дети, куда мы едем - мама не отвечала, попросила укрыть Сахарка пледом и попытаться поспать. 

Наша мама никогда не была скрытной, потому я продолжала настаивать: 

- Сахар уснул, куда мы едем? 

- Ножки укрыты? 

- Сейчас укутаю, куда едем? 

- Тебе обязательно всё знать? 

- Мне завтра в школу, надолго едем? 

- Я не знаю, - глубоко вдохнула мама. - мы едем к дедушке, может пара недель, может месяц. Им сейчас нужен уход. 

- Почему? 

- Может потому что они старые и больные? Им тяжело справляться одним. 

- Это-то я понимаю, но мы никогда не навещали их, и уж тем более, не спешили помочь. 

- Пирожочек, они никогда не нуждались в уходе и не ждали нас в гости, но сейчас им просто необходима помощь. 

- Это они тебе письмо написали? 

- Соседка, баб Ира. Нам ехать ещё часа три, приляг. 

Я взяла мелкого на руки и вытянула ноги на сиденье, Сахарок не проснулся. В окне мелькали деревья, в ушах играло радио, но едва слышно, пщщщщ-шшшш-о-шшщщ, я уже начала засыпать, как машина подлетела на кочке и плеер вылетел на пол. Сахарок всё ещё спал, всё ещё у меня на руках, плеер лежал в районе ног и дотянуться не представлялось возможным. 

Всё-таки задремала, и снится мне, что на радио заиграла страшная музыка, как из "Мастера и Маргариты", и чем ближе мы подъезжали к деревне, тем громче она орала, чувство тревоги нарастало. Мы въезжаем, а с неба, вместо снега идёт пепел, мы проезжаем мимо людей, облачённых в чёрные длинные костюмы, глаза их наливались черным соком, но я не могла закричать. Небо горело и сыпалось, а из наушников слышалось рычание, я смогла пошевелиться, вырвав уши, потянулась за плеером под сиденье, а там.. конфеты, которыми меня в детстве угощала баба Ира, и ползут из них черви. Я схватила маму за плечо, но повернулась ко мне женщина, с чёрными налитыми глазами, а черви облепили мою руку. Я завизжала, что есть сил и проснулась. 

- Мааааам. - напугано пискнула я. 

- Я тебя разбудила? 

- Нет, мне страшно, давай домой поедем? 

- Ахаха, кошмар? 

- Угу. - опять я еле выдавила. После червей рот открыть было проблематично. 

- Неудивительно, в такую метель меня тоже всегда кошмары мучают. 

- Домой поедем? 

- Не глупи, мы уже въезжаем в деревню. Сейчас зайдём, погреемся у печи, покушаем и расслабишься. 

Да, мы правда уже въезжали, но из-за метели тяжело было разглядеть, где живут родственники. 

Едва ли не на ощупь мы зашли в дом, бабуля с дедулей очень удивились, но мы удивились сильнее, когда увидели перед собой здоровых, бодрых телом и духом людей. 

Сахарка они ещё не видели, ему всего три года, а мы не были здесь около десяти, бабушка накинулась его целовать со словами: "Сашка, Сашенька! Какой же ты красавец" она щипала его щёки так, что он разревелся. 

Мама сказала, что сейчас отдохнём, поболтаем и она к баб Ире забежит навестить. Бабушка слегка поникла и поведала, что нет больше баб Иры. Со слов бабушки, когда она родилась, Ирине было уже лет 40, и росла она, взрослела, а Ирина нет, на ней годы практически не сказывались. Деревня вся считала ей ведьмой, и вот, в новый год, дядь Коля, живший неподалёку, напился и сжёг её дом. Ну и сам задохнулся, потому что зашёл внутрь проверить, жива ещё иль нет. Соседи все тушили дом, но спасти ни её, ни его не получилось, сразу метель такая поднялась, пепел занесла в окна. 

Кстати, метель не кончалась в деревне ещё. 

Мама не сразу поняла, что к чему и сказала, что быть не может. Рассказала, что баба Ира отправила ей письмо и дату указала: второе января, но пришло оно только сегодня днём, рассказала, что в письме том просьба "помочь своим родителям, ведь недолго им осталось". 

Бабушка с дедушкой перекрестились, стряхивая пепел с конверта.