Вавилонская шлюшка

«Зайди к этой шлюшке, старик!» – первое, что я услышал о ней. Случайно, заскочив на внеочередную тусовку местечковой богемы. Обнюханный манекенщик затирал кое-что своему коллеге, а заодно и всем присутствующим. Говорил о том, как «ловко дал ей на клыка, аж причмокивала». Слушать эдакие альковные нарративы обыкновенно мерзостно, но интересно. Алкая подробностей по поводу клубнички, пытался выяснить, что за лярва такая. Мое воображение, хворост, воспламенилось; не дослушав, вышел в клозет подрочить.

Фатум свел меня с ней на одной из подпольных выставок моего (тогда еще) друга. Нахуй никому не нужная выставка, но был запланирован неплохой фуршет. Литры водки, кто-то шептался о разного рода порошочках. Человек 10-15 кучковались возле убого нарисованных картин, переминаясь с ноги на ногу. «Поскорее бы накидаться» – читалось в глазах. Мой взгляд скользнул на одну пышногрудую девицу, томно торчавшую в углу комнаты. «Хочу хуй» – однозначно считывалось в ее взгляде. Легко распознавались и все остальные производные этой сентенции.

На фуршете, изрядно подвыпив, познакомились. «Линой звать, а тебя?» Оказалось, учится на философа. Поэтесса. В тусовку попала, говорит, через знакомого. Позже выяснилось, что я оказался единственным смертным в помещении, до сих не удостоившимся чести представиться ее белоснежным клычкам. «Иван»,– отрапортовал, и напористо повел под руку в соседнюю комнату; исправлять это досадное недоразумение.

Впервые заночевал у нее спустя неделю после первой встречи. С помощию божией уеб. В три захода, смакуя каждую фрикцию. Вопреки расхожему заблуждению, пизда оказалась очень узкой. Фермопильское сражение, не иначе.

Завораживала та степень жадности, с которой Лина высасывала последние соки. Сосала до тех пор, пока не становилось мучительно больно. На члене не оставалось ни капли спермы, все проглатывала. «Кудесница фаллических сфер» – не очень удачно, но емко выразился про ее честь один поэт. Впрочем, такого рода мадригалы она проглатывала так же ловко и непринужденно, как мужское семя.

Поначалу окликал ее Мессалиной. Отсылка очевидная, но поэтесска не обижалась, наоборот. Ей нравились помпезные аллюзии. Однажды испытала натуральный эсхатологический оргазм, когда во время ебли случайно назвал ее Мессой. Почувствовал, как пизденка тут же забилась в экстазе. Так с тех пор и повелось. Месса. Огонь моих чресел…

Стоит сказать, что мы не только совокуплялись. Отнюдь. Помимо этого, мы еще разговаривали, насколько хватало сил. Месса свято верила, что всласть наебавшиеся утешатся искренним диалогом. Так, на самом деле, и получалось.

Говорили о разном. Помню, как-то лежали нагие (ее живот был все еще липким от спермы), рассуждали о постмодернизме. «Конечно, Вань, постмодернизм казнил субъект в его самости. Damnatio memoriae! Но, сам посуди, не дотянулся, проклятый, до хуя с пиздой. Смотри, ведь…» Не дав развить мысль до конца, резко перевернул ее на бок, и засадил по самые яйца. Истеричный, необузданный приступ возбуждения был как нельзя более кстати. Тем паче, что ее лоно перманентно источало соки, влекущие Одиссея в Анфемоэсс.

Мне никогда не доводилось принимать непосредственное участие в оргиях с Мессой. Говорила, что не хочет лишать наше с ней таинство секса некоторой сакральности формы и сути. Может, и не пиздела. Мы действительно договорились никому не рассказывать о наших встречах и сопутствующей им коммуникации.

Однажды получил от нее коммюнике следующего содержания: «Приезжай и узри настоящий шабаш и разврат!» Долго не думая, примчался к ней на квартиру. Сказала сидеть тихо в шкафу и наблюдать через небольшое отверстие за происходящим. Спустя десять минут в дверь позвонили. Еще пять минут, и вот она уже лежит на полу посреди комнаты. В комнату вошли несколько мужчин.

Электрический свет выключен, лишь мерцание свечей освещало блудное действо. Из колонок доносились таинственные звуки «пещеры горного короля» Грига. Семь членов, суть семь царей, принялись обрабатывать поэтессу. Месса по-матерински внимательно и чутко отнеслась к каждой елде. Широко раздвинув ноги, умоляла выебать ее прямо сейчас. Один, покрытый татуировками, пристроился к ее рабочему ротику. Двое мужчин вложили свои скипетры в ладони поэтессы, которые та принялась усиленно надрачивать. Мольбы не прошли даром: длинноволосый парень вставил набухший член прямиком в пизду, предварительно приласкав ее клитор языком. Я видел, как вздувались вены на его пенисе. Остальные трое мужей предавались мастурбации, лобызая ее грудь и прощупывая ягодицы.

Вскоре роли сменились. Приняв позу наездницы, она обрабатывала сразу пять хуев одновременно. Все дырочки оказались заполнены фаллосами в их самости; не дотянулся ведь, проклятый. «Блядь, больно!.. Не слушайте меня, суки, ебите жестче!» Месса обнажала белоснежные клыки, демонстрируя мне (им, всему миру) свою похотливо-блаженную улыбку.

Пятеро членов вскоре пали, предварительно залив раскаленной спермой ее личико, грудь и живот. Один оставался внутри, в нежной пилотке Мессалины. Последний, седьмой член, еще не успев войти в анальное отверстие, был обречен извергнуть семя, едва сопло разверзнется.

Мы не общались с тех пор. Когда действо закончилось, я вышел из квартиры, бросив дежурное «До встречи». Ни одного письма, ни одной строчки не черканули друг-другу. Ни одной случайной встречи! Признаюсь, что по сей день меня волнует и возбуждает увиденная сцена. Все девки, с которыми я так или иначе имел дело, отныне проецировались (во время этих дел) на Лину, на ее шабаш.

Не знаю, почему мы перестали общаться. Возможно, сакральность формы и сути действительно оказалась утеряна. Я не питал особых иллюзий. Вряд ли можно утверждать, что между нами была любовь. В любви я собственник, блюститель римского права. Лина, скорее, любила Член как таковой. И только потом, арьерсценой – окаймляющего Член мужчину.

Она умерла при пожаре в собственной квартире. Обстоятельств не знаю, да и не особо интересовался. Когда пришел на могилу, подумалось, что все закончилось для нее хорошо. Долго (лет эдак до тридцати) все равно бы не протянула. Незадолго до оргии мне снился сон: старший сын Лины убивает младшего. Детей у нее, конечно, не было. Но во сне я четко осознавал, что эти два мальчика – ее отпрыски. Пусть горела адским огнем, чем тлела утратой. Таков перст божий, моя Шлюшка.

Телеграм-канал: dr.417