Валерия

Мне бывает трудно поверить в себя…

…когда предстоит принять важное решение. Помню, в детстве было чувство, что можно творить все что угодно, ни о чем особенно не думая: энергия молодости способна брать города. А сейчас чуть что, сразу начинаю сомневаться, просчитываю миллион разных вариантов. В общем, какое-то горе от ума. И хорошо, что со мной рядом есть человек, который никогда и ни в чем не сомневается. Прежде всего, во мне. Йося (муж певицы, продюсер Иосиф Пригожин. – Прим. ред.) дает мне ту самую энергию, которую я когда-то утратила, пытаясь взвешивать каждое решение. Вот недавно мы снимались в кулинарной телепередаче, где за 20 минут предстояло приготовить три блюда. Муж говорит: «Давай я сделаю пельмени!» Я ему: «Стоп! Ты же представляешь, что на одни только пельмени уйдет значительно больше времени?» – «А что такого? Я приготовлю». Еле отговорила, но Пригожин бы сделал – вот из принципа просто. Это из той же серии: «Вы умеете играть на рояле?» – «Не знаю, не пробовал». Очень, кстати, полезное качество. У меня оно в зачаточном состоянии.

Я поборола свой самый большой страх…

…прыгнув со скалы на параплане. Это был ужас! Высоты я боюсь панически! Причем уперлась сама, все организовала. У Темы (средний сын Валерии сейчас живет в Швейцарии. – Прим. ред.) был день рождения. И вот Женевское озеро, штиль полнейший. Бликующая даль озера пускает солнечные зайчики. Мы ждали малейшего дуновения ветерка, чтобы полететь. Шаг в пропасть на полторы тысячи километров, и я, конечно, зажмурила глаза, сижу за инструктором – не дышу, в голове только одна мысль: зачем я на это подписалась? Потом осмелела, стала болтать ножками и как-то привыкла к этому состоянию. Красиво, конечно. Но главное – я была так горда собой! Кайф неимоверный! Наверное, я даже решусь это повторить. 

Мне нелегко сохранять спокойствие…

…когда со мной бывают резки. Если люди вместе в режиме 24/7, то могут неосознанно позволить по отношению к близкому больше, чем следует. У нас так бывает по всякой ерунде, а не то чтобы из-за глобальных разногласий. И я, конечно, понимаю, что на Иосифа сваливается огромное количество проблем, он как продюсер взаимодействует с внешней агрессивной средой, а на мне в большей степени творчество и семья. Но такие ситуации могут выбить меня из колеи. Я даже могу накричать, но мне плохо от этого, это затратно, противоестественно. Не понимаю, как люди регулярно устраивают истерики, для меня правда это очень утомительно. А Пригожин – наоборот: выплеснет, потом ему сразу нормально и он как огурчик. Правда, муж такой со всеми, никого не обделяет. Но мне бы не хотелось вставать в общую очередь.

В любом конфликте я…

…не вижу смысла все копить в себе, иначе рано или поздно будет взрыв. Поэтому, если мне что-то не нравится, – открыто говорю об этом. Даже если человек не готов слушать. В таких случаях я спрашиваю: «Ты что, предлагаешь мне промолчать, проглотить? То есть то, что у меня внутри, я должна спрятать еще глубже? Мне необходимо тебе объяснить, почему у меня там болит. Хочу жить с легкой душой, а не носить камень за пазухой».

Любовь – это этап, который…

…сделал меня взрослой. Самостоятельной я была лет с 13, но в эмоциональном плане повзрослела в 19, когда вышла замуж (за музыканта Леонида Ярошевского. – Прим. ред.). Я и сейчас помню, как еду в трамвае, на пальце – обручальное кольцо, и кажется, все видят, что я уже большая. А еще любовь – это пробуждение новых творческих сил, желание быть лучше, бежать дальше. Муж был старше меня на 9 лет, и мне все время хотелось с ним конкурировать. Но для начала предстояло подстроиться под другой мир. Его родители были артистами филармонии в Саратове – элита, а у нас с семьей в Аткарске все было провинциально, скромно. Они вели на кухне диссидентские разговоры, обсуждали запрещенную литературу, слушали музыку. И я, выросшая на классике, жадно училась, впитывала как губка. Это был почти спортивный интерес, хотелось вырваться вперед. Так было и со вторым мужем (продюсером Александром Шульгиным.) Он увлекался Кафкой, Ницше, Бердяевым. Когда я стала с ним жить, с лету начала все это читать, хотела разобраться, что там у него внутри. А сейчас мне совсем не надо конкурировать. Мы с Йосей движемся в одном направлении, у нас общие интересы. Может быть, поэтому эти отношения у меня самые долгие.

Близкому простить можно все…

…даже измену. Не дай бог, конечно, но если 20 лет назад в такой ситуации единственным ответом для меня было «нет», то сейчас я бы посмотрела на супружескую неверность иначе. С годами вообще меняются взгляды на многое. Если в молодости мне казалось, что день без секса для пары – это трагедия, то сейчас я понимаю: только секса и любви для отношений недостаточно. Острые моменты страсти проходят, перерастают в другую фазу. Но если в браке нет уважения – очень быстро не станет и любви. Это ск я величина.