Валенсия

ноги и приказал привести себя в порядок. В кабинет влетел красный от гнева бармен. — Господа, я попрошу вас оставить зал бара. — Что, вы уже закрываете? — наивно спросила Зара, грациозно поведя бедрами. Бармен смутился. — Нет, но я... то есть вы, ну, вы меня понимаете, — окончательно сбился с толку бармен под пристальным взглядом моей очаровательной подруги. Она ласково потрепала его по щеке и, смеясь, сказала: — Мой милый мальчишечка. Не надо так волноваться. Я уверяю вас, что в высшей степени невежливо выгонять клиентов. — Да, но... — Никаких но. Выпейте с нами глоток вина, — она схватила его за руку и потащила к столу. — Рэм, поухаживай за хозяином. Я еще не оправился от смущения и стоял, как столб, посреди кабинета. Зара налила ему бокал и, подхватив другой, чокнулась с ним. — За ваше здоровье. За процветание вашего бара, — с пафосом провозгласила она. — Рэм, возьми рюмку, — скомандовала зара. Мы выпили. Бармен ощупывал фигуру Зары масляным наглым взглядом, пытаясь заглянуть под вырез платья на груди. Вошел официант. — Хозяин, — мрачно буркнул он, оглядывая нас с Зарой колючими глазами, — там просит вас один господин в зале. Бармен спохватился и, извинившись, вышел за официантом, посоветовав нам уехать. Я взглянул на часы. Было половина пятого. Еще полтора часа. Блаженно улыбаясь, Зара медленно раскачивала тело из стороны в сторону, напевая какую-то озорную песенку. — Может быть, уедем? — спросил я. — Ну что ты, пупсик! Здесь так хорошо. Снова, не постучавшись, вошел официант. — Вас просят уйти из бара, — с ледяным бесстрастием произнес он, выпучив глаза в пространство. — Мы сейчас уезжаем, — сказал я и сунул ему в руку несколько купюр по сто марок. Лицо его мгновенно расплылось в елейном подобострастии, и он засуетился вокруг нас. — Прикажете вызвать такси? Мадам, вы забыли вашу сумочку, — обратился он к Заре. Она мило улыбнулась и, хитро прищурившись, выпалила ему в глаза: — будьте так любезны, подайте мне мои трусы, они под столом. Я чуть не упал от неожиданности. А официант, как кот, юркнул под скатерть и, вытаращив преданно собачьи глаза, подал Заре ее трусы, смерив ее восхищенным взглядом. Скоро мы вышли на улицу. У под'езда бара ждала толпа. Увидев Зару, мужчины стали аплодировать, некоторые целовали ей руки, кто-то услужливо распахнул перед ней дверцу машины. Женщины с нескрываемым любопытством заглядывали ей в глаза. Я слышал, как кто-то сказал: «Что за прелесть! Одну ночь с такой и не надо жизни!» С места я рванул машину на полную скорость. Мы ринулись в пустынные улицы и переулки. Через 40—50 минут мы выскочили на городскую автостраду и я остановил машину. — Ты что, сумасшедшая? — спросил я ее. — С чего ты взял? — Ты видишь, что ты устроила? — Но это же успех! Фурор! Об этом будет говорить вся Германия. — В этом-то и вся трагедия. Неужели ты не понимаешь? заорал я. — Не понимаю, — искренне призналась она. — А!... Что с тобой говорить. — Ну, котик, не сердись, — она жеманно выгнула свой стан и открыла свои чудные ноги, скрестила их, положив одну на другую. — Смотри, котик, а то я их сейчас закрою. А где мои трусы? — испуганно воскликнула она, — ах! Вот они, а я испугалась. Она стала надевать их на себя. — Постой, — остановил я ее, — я хочу тебя. — Ах ты мурлыка! Сейчас я на тебе устроюсь. Она попросила меня сесть пониже и взгромоздилась верхом на мои ноги, быстро всунув мой член в свое влагалище. — Теперь гони! — Но я не могу так управлять машиной. Я ничего не вижу. — Ерунда. Я постараюсь посторониться, — она наклонилась набок так, чтобы я мог видеть дорогу. Я завел мотор и поехал. Мы с'ехали на обочину, чтобы машину встряхивало, и наше необычное совокупление началось. Она не двигала телом. Но ощутимые толчки машины заставляли наши тела и члены все время тереться друг о друга. Она быстро пришла в неистовое исступление и вцепилась в меня руками и вертелась на мне, как змея. Я выпустил из рук руль и, не успев затормозить, ухнул машину в придорожные кусты. Последний толчок был верхом наслаждения. Она сползла с меня со стоном удовлетворения и через секунду пропала... Я остался один среди поля на дороге, в поломанной машине, усталый и злой. Ни в баре, ни в машине я не получил никакого удовлетворения. Я вышел на дорогу и осмотрелся. Недалеко, за редкими стволами березовой рощи, белел домик фермера. Я решил отправиться туда и попросить машину, чтобы вытащить мой «Оппель» из канавы. Но в этот момент на дороге появились две молочные цистерны, идущие в город. Одна из них остановилась, молодой веселый паренек выскочил из кабины. — Вытащить? — крикнул он. — Сделай одолжение. — Сейчас, — он принес кусок троса, зацепил петлей за задний буфер моей машины и, подогнав свою, сделал вторую петлю на крюк. Без особого труда его «Вега» выволокла мой жалкий кабриолет на дорогу. Я уплатил ему сотню марок и уехал. Моя машина была сильно помята. Правая фара совсем слетела с крыла и лежала на земле. Радиатор скорежило кривой волной, с него понемногу капала вода. Я попробовал завести мотор, он работал отлично. Потихоньку я тронулся с места и поехал. Через час я был уже в городе. Отыскав на окраине дом, где сдают комнаты, я снял небольшую квартиру на втором этаже и оставил во дворе свою искалеченную машину.

Глава 8

С молниеносной быстротой облетела город весть о событии в баре и, когда я приехал на завод, сослуживцы в конторе, глядя на меня, о чем-то шушукались и загадочно улыбались. Меня сразу вызвал тесть. — Рэм, — сказал он, угрюмо глядя себе под ноги. Он стоял, а мне предложил сесть. — Я не хочу верить басням и слухам, но после того, что видел сам, не могу относиться к этому безразлично. Скандал с твоим именем так велик, что все наши знакомые уже отказались от тебя и среди нас ты чужой. После смерти девочки ты единственный близкий мне человек и я, как мог, стремился сохранить нашу родственную связь, но ты... ты оказался чудовищным развратником, — голос его задрожал, он покраснел от негодования, — я решил, что нам лучше всего расстаться навсегда. Ты получишь свои 50 тысяч марок, с которыми вошел в дело и, кроме того, я от себя еще дам тебе 75 тысяч, ты сможешь уехать отсюда и где-нибудь в провинции открыть свое предприятие. Писем мне не пиши и забудь обо мне... Он помолчал и вытер платком свои подслеповатые глаза. — Что с тобой случилось? Не понимаю! Ну, в общем, прощай. Вот тебе чек на 125 тысяч марок. Иди. Он не подал мне руки и позвонил секретарю. — Господин Кренке уезжает, — сказал он вошедшему клерку, — пусть примут у него дела кто-нибудь из отдела. Я вышел вслед за секретарем. Передача дел заняла весь день и только к семи часам вечера я вернулся домой. Отремонтированный «Оппель» Уже стоял во дворе, покрытый брезентом. Хозяйка встретила меня у входа: — Я без вашего разрешения пригласила мастера. Ваша машина теперь в полном порядке. Надеюсь, вы позволили бы это? — Да, фрейлен, я благодарен вам. Сколько это стоит? — Все десять тысяч марок. — Включите в мой счет. — Хорошо. Вы будете ужинать с нами? — Нет, благодарю. Пусть принесут кофе в комнату. — Я распоряжусь. — Черт возьми, — размышлял я, оставшись один в своей комнате, из-за сумасбродной девицы я потерял работу, связи, знакомых и единственно родного человека — тестя. Судьба жестоко обошлась со мной. теперь у меня 125 тысяч марок, вернее, уже 115 наличными деньгами и пустота в будущем. А что мне еще принесут эти экстравагантные женщины? Пока не поздно, нужно от них избавляться, — осенила меня блестящая мысль. Я достал карты из чемодана и направился в уборную, чтобы выбросить их в унитаз, но по дороге передумал. — Теперь уже все равно, я потерял связи с внешним миром, так пусть хоть они разнообразят мне жизнь. Все же они ...