В стиле Хемингуэя

Мама резким движением раздернула шторы, и в комнату ворвалось солнце. Шпингалеты за зиму примёрзли и повизгивали, когда мама дёргала их, открывая окно. Нетерпеливый мартовский ветер кинулся ей на шею, растрепал волосы, зарумянил сразу помолодевшее лицо.

Мама подтянула рукава полинявшей олимпийки, чтобы не намочить, и решительно полезла на подоконник. Несмело переступила на хлипком подоконнике. Пока был жив наш папа, никогда не позволял ей самой мыть окна. Знал, что жена панически боится высоты. 

Мама отжала тряпку в ведро и засмотрелась на солнечные блики в воде. Она смотрела в воду и видела не голубое пластмассовое ведро из хозмага, а огромную лужу, разлитую на весь тротуар от бордюра до бордюра. И ей снова было восемнадцать. А муж, тогда худющий и лопоухий, торопливо стащил с себя пальто и накрыл им грязную лужу. Так, не замочив туфелек, мама прошагала с папой всю совместную жизнь, пока папин инфаркт не разлучил их.

Натирая оконную раму, мама хмурилась. Похоже, мысленно сравнивала покойного мужа с коллегой. Сергей пытался ухаживать за ней, но ему не хватало широты души и щедрости, к которым мама привыкла за время брака. На днях у неё слетели часы с руки — ремешок перетёрся. И в обеденный перерыв Сергей потащил её в магазин "Часы" неподалёку от офиса. Распустил хвост перед юной продавщицей, перебрал все ремешки и предоставил маме расплатиться самой за выбранный им ремешок. Мама рассказывала нам вечером эту историю и покатывалась со смеху, ведь она сначала думала, что назойливый поклонник повёл её покупать часы. По дороге обдумывала, как бы вежливо отказаться, чтобы не обидеть ненароком. Не пришлось расстраивать отказом, обошлось.