Утопия советского экологического проекта и «зеленый» коммунизм 3 часть статьи
Михаил МыльниковПоражение советского экологического проекта и новые надежды
Тем не менее, несмотря на прогрессивное экологическое законодательство, крупные суммы, которые стали закладываться на охрану природы в каждую пятилетку, хорошо налаженную сеть экологического воспитания молодежи и мощную природоохранную пропаганду, реальность советской экономической системы оказывается иной. Проблемы загрязнения индустриальных регионов, следующие друг за другом крупные техногенные катастрофы, стремительно нарастающая деградация состояния окружающей среды сильно разнились с декларируемыми принципами.
Многие проекты «великого преобразования природы» имели существенные недостатки и недоработки, которые не были просчитаны заранее, и в результате их реализация приводила к эрозии почв, пересыханию водоемов, гибели лесов, и, в конечном счете, к нанесению колоссального ущерба как природе, так и качеству жизни советских граждан. Математик и член-корреспондент Академии наук М.И.Зеликин в своей книге «История вечнозеленой жизни», частично посвященной истории борьбы против «поворота рек», приводит пример с проектом опреснения лимана Сасык на побережье Черного моря. Планировалось отделить лиман от моря дамбой, опреснить воду, постепенно перекачивая ее из Дуная, и подавать ее в Дунай-Днестровскую оросительную систему. В расчеты был заложен трехкратный водообмен и итоговая соленость лимана в 0,6-0,8 граммов на литр при безопасной солености не более 1 грамма на литр. Однако итоговые расчеты оказались ошибочными: даже несмотря на восьмикратный водообмен десять тысяч гектаров плодородной земли были уничтожены подданной на полив водой, чья соленость достигала 3 граммов на литр. «Любопытно и страшно читать материалы комиссии, расследовавшей эту рукотворную катастрофу», – отмечает Зеликин. – «После подробного описания случившегося и констатации того факта, что в проекте были неверно учтены и оценены придонные и подземные составляющие солевого баланса, делается вывод о необходимости дальнейшего массированного развития водных мелиораций. Дескать, продолжайте в том же духе, товарищи!».
Свою роль играет и засекреченная статистика по выбросам и загрязнениям окружающей среды, доступная только узкому кругу специалистов. Только в 1992 году выходит книга М.Фешбаха и А.Френдли-мл. «Экоцид в СССР: здоровье и природа на осадном положении», которая открывает всему миру реальные масштабы загрязнения воды, почвы и воздуха в СССР.
Несмотря на предельную ангажированность авторов, в целом труд опирается на многочисленные источники и позволяет сделать вывод о катастрофической ситуации с отравлением окружающей среды в СССР химическими веществами, особенно в индустриальных регионах. Авторы приводят пугающие факты: уровень бензопирена превышает предельно допустимые нормы в пять раз в 67 городах, хлористого водорода – в 30 городах, сероводорода – в 30 городах, азота – в 26 городах СССР. Три четверти московских заводов и фабрик не имеют должных фильтров и очистных сооружений, в результате почва в крупных городах «перенасыщена цинком, свинцом, молибденом и хромом. В воздухе Горького, Смоленска, Омска окиси азота содержится больше нормы в 20 раз, в Никеле – концентрации сернистого газа в 33 раза больше нормы, содержание бензопирена в воздухе Новокузнецка превышает норму в 598 раз», - бесстрастно отмечают авторы.
Примечательно, что зачастую советские нормы по предельному содержанию вредных веществ были жестче, чем принятые Всемирной организацией здравоохранения, однако в реальности их соблюдение не контролировалось. Например, на уровне союзных республик – РСФСР и УССР – каждый уровень власти самостоятельно устанавливал предельно допустимые содержания нитратов в картофеле. В 1988 году инспекционная служба 27 тысяч раз запрещала продажу продуктов питания из-за наличия в них большого количества нитратов и пестицидов, а превышение содержания антибиотиков было обнаружено в одной десятой проверенного мяса и четверти всего молока.
Высокий уровень загрязнения влиял как на состояние здоровья советских людей, так и на продолжительность жизни, которая, как отмечают М.Фешбах и А.Френдли-мл., в Советском Союзе была гораздо ниже, чем у средних американцев. Уровень детской смертности в СССР, по данным авторов книги, в реальности составлял не менее 33-х смертей на 1000, что соответствует показателям Китая или Шри-Ланки.
Отдельной строкой идут многочисленные аварии в шахтах, на нефтяных скважинах и газопроводах, транспорте, производстве, ядерные испытания на Тоцком полигоне, в Семипалатинске, а также инциденты на предприятиях атомной энергетики – авария на комбинате «Маяк», катастрофа на Чернобыльской АЭС, потрясшая весь мир. «Нигде на планете нет худшей экологической ситуации, чем в СССР… Мы стали испытательным полигоном для всего мира и экологической угрозой для всей планеты», – приводят авторы «Экоцида…» слова доктора Г.Беренбойма.
Истоки подобной ситуации, по мнению авторов книги, заключается в приоритетах советского руководства: уделяя повышенное внимание государственной безопасности и обороне, вопросы окружающей среды всегда выпадали за рамки основополагающих. «Причины кризиса экологии Советского Союза… лежат прямо на поверхности. Деградация окружающей среды происходит из-за процесса непродуманной индустриализации в сочетании с неудачей в правильной оценке социальной стоимости безудержной эксплуатации ограниченных природных ресурсов», – замечает М.Фешбах. Результат подобной политики оказался плачевным, поскольку именно рядовые жители СССР стали экологическими жертвами ускоренной индустриализации, гонки вооружений, растущих аппетитов отрасли сельского хозяйства и тяжелой промышленности.
В этой уникальной лакуне – разрыве между декларируемым властями и терпящим поражение советским экологическим проектом и окружающей действительностью – в СССР в качестве своеобразного ответа и, возможно, самостоятельной попытки построения «зеленой утопии» «снизу» рождаются новые, формальные и неформальные носители экологической повестки, целые институты, выходящие за рамки официальной идеологической доктрины Советского Союза, основанные на самоорганизации и природоохранном активизме.
«Зеленая утопия»: низовая самоорганизация в СССР
Среди них, в первую очередь, стоит отметить рождение в 1958-1960 гг. неформальных низовых экологических движений – студенческих дружин охраны природы, которые внесут свой весомый вклад в экологическую историю СССР.
Массовое студенческое движение: дружины охраны природы
История прообразов первых дружин тянется еще с 1920-х годов, с кружка юных биологов при Московском зоопарке, который был основан энтузиастами-зоологами из числа профессоров в 1924 году. Первыми протодружинами можно считать и так называемые «бригады содействия милиции» – «бригадмилы», которые вместе с советской милицией занимались, в том числе пресечением браконьерства – массовых вырубок елок перед новогодними праздниками. Но идея создания полноценной дружины охраны природы обсуждается на заседании Московского общества испытателей природы только в 1959 году, а в октябре 1960 года она официально учреждается на собрании студентов-комсомольцев биолого-почвенного факультета МГУ. На протяжении десяти лет, в 1958-1968 гг. студенческие дружины возникают параллельно, независимо друг от друга, в Тарту, Москве и Одессе, и только в 1968 году их участники узнают о существовании друг друга. В 1968-1969 годах дружины охраны природы появляются в вузах институтов Еревана, Ленинграда, Томска, Харькова, Брянска. Первый полноценный слет студентов-дружинников под названием «Молодежь в борьбе за охрану природы» проходит в 1974 году в Казани. Движение стремительно растет, и через год количество членов дружин охраны природы составляет уже 1185 человек. Как отмечается в программных документах дружин в середине 1970-х, «Дружина по охране природы – это коллектив наиболее активных комсомольцев – членов общества охраны природы, глубоко осознавших свою личную ответственность за гармонизацию отношения между обществом и природой».
Примечательно, что дружины рождались исключительно по низовой инициативе – так, письмо, разосланное дружиной охраны природы МГУ сорока региональным комитетам ВЛКСН не привело к созданию ни одной дружины «сверху». Тогда, по воспоминаниям А.В.Виноградова, несколько лет руководство комсомола пыталось «напугать или приручить» новое общественное движение, в одночасье ставшее самым массовым независимым движением молодежи страны, однако у них ничего не получилось, поскольку «движение было надежно прикрыто декларациями ВЛКСН и КПСС об охране окружающей среды».
Тем не менее, основные полномочия дружин оказываются ограниченными рамками работы в заповедниках, противодействие браконьерам, проведение научных исследований и экологического просвещения. Однако потрясающая продуктивность движения (как отмечает А.В.Виноградов, «в среднем по стране студент-дружинник задерживал столько же браконьеров, сколько средний штатный работник государственных инспекций») и сам факт существования массового экологического движения, которое объединяет прогрессивную и деятельную молодежь, позволяет создать автономную, свободную и независимую интеллектуальную среду внутри самих дружин.
Самоорганизация профессионалов: ученые против «поворота течения рек»
Вторым ярким примером низовых действий советских граждан «снизу» в рамках советского экологического проекта становится самоорганизация по профессиональному признаку – в первую очередь, ученых, из которой в историю вошло наиболее известное противостояние – борьба с «поворотом течения рек» в рамках «Комиссии Яншина».
Все начинается еще в первые годы после войны, когда М.М.Давыдов реанимирует популярные ранее идеи переброски стока сибирских рек с севера на юг в научной и общественной печати, но дело приобретает серьезный оборот лишь десять лет спустя, когда 17 января 1961 года на XXI съезде ЦК КПСС проект по «повороту течения рек» получает статус приоритетного: в десятке крупнейших исследовательских институтов поступает заказ на технические, экономические, инженерные и природоохранные расчеты. Приступить к реализации проекта планируется в 1985 году, но разработка документации затягивается, и дата плавно переносится на 2000 год.
Но в 1981 году при Совете министров СССР создается комиссия по охране окружающей среды и рациональному природопользованию, на одном из первых заседаний которой, при рассмотрении вопроса о «повороте течения рек», проект сталкивается с жестким оппонированием со стороны ученых: академик Яншин прямо заявляет, что подобные проекты стране не нужны.
Академики обращаются в Центральный комитет партии с письмом, в котором просят остановить разработку проекта. Одновременно закипает работа в научных институтах Академии наук, появляется целая сеть ученых, сопротивляющихся проекту «поворота рек». Успешной работой «сеть сопротивления» обязана как авторитету академиков в СССР, так и широкой возможности использования ресурсов Академии наук: помещение для собраний, распространение информации среди единомышленников, вычислительных мощностей и лабораторий, а также относительно легкому доступу ученых к научно-популярным изданиям и массовой печати. Случались даже курьезные ситуации, когда одни институты АН СССР работали на обоснование поворота рек, а другие, наоборот, на доказательство опасности реализации подобных проектов. Ожесточенные дискуссии между оппонентами случались регулярно в рамках конференций, защит диссертаций и круглых столов.
Сети самоорганизаций ученых подобных «Комиссии Яншина», сыграют свою роль в движении за закрытие Целлюлозно-бумажного комбината на озере Байкал, в оппонировании более локальным проектам, которые грозили нанести непоправимый ущерб окружающей среде: проектам Рижского и Катуньского гидроузла, Астраханского газоконденсатного комбината, канала Волга-Чограй и т.п.
«Город-мост: проект «Экополис»
В конце 1970-х, на пересечении профессиональной самоорганизации и массового экологического активизма в СССР, благодаря гению двух исследователей – кыргызстанского психолога и философа, профессора Арона Абрамовича Брудного и биолога, сотрудника МГУ Дмитрия Николаевича Кавтарадзе – рождается, пожалуй, один из самых удивительных феноменов советского «зеленого коммунизма» – проект «Экополис», который предполагал создание дружественного природе экологически благополучного города на основе передовых научных исследований и широкого участия рядового населения.
В 1985 году профессор О.Н.Яницкий, освещая проект на страницах авторитетного журнала «Социологические исследования», пишет: «Вот уже несколько лет с газетных полос не сходит слово «Экополис». Не отстают и популярные журналы – «Знания и сила», «Наука и жизнь», «Химия и жизнь»… Сегодня можно смело утверждать, что представления об экополисе уже существует в массовом сознании… Камешком, обрушившим всю эту лавину идей и рецептов, была небольшая брошюра, написанная философом и биологом, профессионально весьма далекими от традиционной организации. С тех пор идея продолжает свое победное шествие по страницам газет, журналов и сборников». Что же вызвало такой неподдельный интерес советских граждан, ученых и журналистов к проекту «Экополис»?
В конце 1970-х годов молодой биолог, сотрудник МГУ Д.Н.Кавтарадзе знакомится с философом А.А.Брудным, который в это время читает лекции на недавно созданном факультете психологии МГУ. «Я стал ходить на лекции ААБ (Арона Абрамовича Брудного) на факультет психологии МГУ. …удалось заинтересовать ААБ возможностью широкомасштабного экспериментального исследования городской среды как с экологической, так и с психологической точек зрения… В ходе обсуждений появился новый для всех термин «экополис», – вспоминает впоследствии Кавтарадзе.
Место реализации проекта – небольшой подмосковный город Пущино, в котором располагается ряд крупных институтов естественнонаучной направленности Академии наук СССР, – выбирается как «сравнительно простая модель» и «полигон» для реализации проекта: статус наукограда и содействие городской администрации дает надежду, что «в маленьком городе удастся решить некоторые задачи, которые необходимы для формирования крупных городов». Еще в середине 1960-х годов, в первые годы после строительства наукограда, в Пущино сформировался прообраз локального экологического движения: новые жители – ученые, в большинстве своем биологи и их семьи, сотрудники Научного центра биологических исследований АН СССР – смогли добиться от местных властей принятия целого ряда природоохранных постановлений. Но на этом дело не останавливается: в октябре 1978 года в Пущино проходит симпозиум «Охрана природы – психологические аспекты» под руководством профессора А.А.Брудного. После него при поддержке биологов – сотрудников лаборатории экологии и охраны природы кафедры высших растений биологического факультета МГУ – и начинается полномасштабная реализация проекта «Экополис».
В 1981 году выходит первый препринт программы «Экополис», небольшая брошюра, которая дает старт бурному общественному обсуждению. Целью проекта объявляется «создание экологически и психологически полноценной городской среды обитания, которая одинаково согласуется с потребностями человека как биологического и социального существа с одной стороны, и возможностями существования естественных экосистем в городе и пригороде – с другой».
Ключевая идея экополиса основывается на авторской концепции Брудного и Кавтарадзе о «сопряженной эволюции природы и общества», отсылающей, с одной стороны, к тезису В.И.Ленина о «единстве и связи, взаимозависимости и цельности мирового процесса», с другой – к теории В.И.Вернадского о ноосфере. Авторы заявляют, что основными компонентами развития человечества являются взаимодействующие природа и общество, поэтому деятельность человека «должна быть сопряженной с эволюционным развитием биосферы». Вместе с тем, по мнению вдохновителей «Экополиса», «в условиях социализма есть основа для развития гармоничных отношений человека и биосферы, однако эти отношения не образуются спонтанно, для их проявления нужны целенаправленные усилия». Важно отметить, что действующая парадигма советского экологического проекта, по мнению авторов, не снимает эту проблему, поскольку «формы приспособления природы для сосуществования с человеком – не решение, необходимо взаимное приспособление». И достичь подобного можно на основе трансформации системы управления, методами «конструктивной экологии». «Экополис – это город и его ближайшие пригороды, где люди и живая природа взаимно поддерживают друг друга», это «малый город будущего, в котором экологические параметры поставлены в управляемые условия, а жители готовы к постоянным переменам как в своем образе жизни, так и в природе», ведь в самом экополисе «…идет постоянный эксперимент по взаимному приспособлению природы и человека», – рисует контуры своего проекта А.А.Брудный и Д.Н.Кавтарадзе.
С прикладной точки зрения идея экополиса была полноценной попыткой создать междисциплинарное поле исследований на базе интеграции наук о человеке и наук о природе. Вместе с тем авторы понимали и ее ограниченность: нельзя досконально и объективно изучить и понять систему, одновременно являясь ее частью.
Непосредственным поводом для возникновения идеи проекта «Экополис» стала деградация окружающей среды, наиболее резко проявляющаяся в крупных городах и мегаполисах, – «отклик на настойчивые требования нашего времени». Поскольку существующий тип урбанизации разрушает как здоровье людей внутри города, загрязняя почву и воздух, так и природу снаружи, уничтожая естественные биологические сообщества, «урбанизация должна достичь сопряжения цивилизации с развитием биосферы», – подчеркивает один из вдохновителей проекта Д.Н.Кавтарадзе.
Как вспоминал впоследствии А.А.Брудный, в некоторой степени прообразом экополиса для него стали архитектурно-экологические традиции городов Центральной Азии: «В Евразии идея Экополиса имеет особое культурно-историческое значение. Азиатские и прежде всего – центральноазиатские города с их влечением к зелени, тени, проточной воде, тишина и неизменные огороды русских уездных городов отражают определенный уровень взаимодействия с природой, который поддается модификации», – отмечает он.
Работа над проектом «Экополис» в Пущино длится в несколько этапов: для начала составляется социальный и экологические портрет города, определяются основные характеристики населения, состояние окружающей среды, загрязнение вод, почв, воздуха, биоразнообразия, описана ситуация на особо охраняемых природных территориях и заповедниках. На втором этапе проводится открытая конференция для всех жителей города, посвященная проблемам окружающей среды. На третьем этапе идет детальное обсуждение самого текста программы, конкретных действий в ее рамках, формируются отдельные направления – подпрограммы, проходят обсуждения структуры и функции экологических служб и общегородских лабораторий. В целом, как отметит позднее Д.Н.Кавтарадзе, работа проекта «Экополис» укладывается в формулу «воспитание – понимание – действие».
Вся работа программы строится на добровольных и неформальных началах: в ней, помимо научных сотрудников пущинских институтов и биологического факультета МГУ, принимают активное участие сотни рядовых жителей и жительниц города, более ста пятидесяти учащихся из МГУ и двенадцати вузов страны, члены дружин охраны природы; консультирование осуществляют научные группы институтов АН СССР как в естественнонаучной, так и в гуманитарной сфере; в рамках художественной части к работе над проектом присоединяется Экспериментальная мастерская Союза художников Е.А.Розенблюма.
В рамках проекта «Экополис» реализуются как фундаментальные научные программы, – среди которых, например, изучение экологических проблем здоровья населения города, психологических аспектов установления контактов между людьми, комплексное исследование водоемов, биоценозов Пущино и его окрестностей, – так и прикладные, которые были призваны, в первую очередь, решить насущные вопросы, волновавшие жителей. Например, были предложены решения проблемы грызунов в жилых домах, проработан вопрос создания природных заказников в городе и экологических троп для населения. Вместе с тем участники проекта ставили и оригинальные научные задачи: так, было изучено воздействие автомагистралей на биологические сообщества, проведена экологическая оценка воздействия автодорожных средств на культурные растения, опробована методика учета животных, погибших на автомобильных дорогах. Кроме того, были проведены социологические исследования по вопросам содержания домашних животных, потребностей жителей в новогодних елках, представлений граждан об охране окружающей среды. Усилиями участников проекта в Пущино была организована система природных и природноисторических заказников и памятников города, создана детская экологическая станция, началась работа по экологическому просвещению.
Однако на этапе внедрения рекомендаций проекта в жизнь активисты «Экополиса» сталкивались с определенными трудностями. Например, несмотря на создание сети особо охраняемых природных территорий, с запозданием был обеспечен их юридический статус охраны, так и не был реализован проект по внедрению системы учебных экологических троп в черте города и не выполнены рекомендации по обеспечению населения новогодними елками. Тем не менее, были реализованы предложения по проведению Недели охраны природы, экологического проекта Зеленой зоны и ее продолжения в микрорайоне «Д». В 1985 году начала работу научная группа по проблемам прикладной экологии и собственная лаборатория «Экополис», сотрудниками которой стали жители города.
Главным итогом проекта стала демонстрация возможности «целенаправленного изменения городской среды с широким участием населения». Издано большое количество брошюр и сборников, в которых были представлены результаты исследований по программам «Экополис» и пути решения обнаруженных проблем в области городской экологии.
Несмотря на внушительные успехи, исследователи осторожно комментируют итоги проекта: «Экополис – не панацея от всех экологических бед. Это частный, хотя и генерализируемый, путь решения проблем». Ю.В.Сафрошкин отмечает, что в рамках реализации проекта удалось «наметить Пущинский мини-вариант комплексной программы экологизации в духе Гонконгской программы». По мнению О.Н.Яницкого, «сама идея «Экополиса» оказалась настолько востребованной в советском обществе, что породила массу практических сторонников по всей стране». И не только в стране: наработки, полученные в результате работы проекта, будут изданы на немецком, французском, испанском языках и представлены на всемирных выставках в Японии и Австралии, а затем будут применяться на практике в московских районах Сокол, Косино, Химки; в Киеве, Кишиневе и других городах.
«Экополис» – один из самых ярких проектов самобытной «зеленой утопии» в СССР, попытка построить свой «зеленый коммунизм» руками обычных советских граждан и гражданок. Задуманный как «путь превращения мечты в реальность человеческой жизни усилиями науки и самих горожан», он до сих пор вызывает ожесточенные споры и академические дискуссии, а его востребованность в будущем не ставится под сомнение – спустя почти два десятилетия после рождения программы А.А.Брудный, подводя итоги проекта, заметит: «у Экополиса есть душа, и не исключено, что она бессмертна».
Есть ли будущее у «зеленого коммунизма»?
Безусловно, низовые инициативы, появившиеся в СССР в 1960-1970-х годах, стали той основой, из которой уже во время перестройки выросла массовое «зеленое движение» в СССР. В 1986 году начинается открытый протест населения Латвии против дамбы и электростанции на реке Даугава, в 1987 году в Иркутске проходит митинг против загрязнения реки сточными водами, 5 июня того же года в Казани на митинг по экологическим проблемам собирается около 70 тысяч человек. В октябре 1987 года в Ереване две тысячи человек требуют закрытия химического комплекса Наирит. 28 февраля 1989 года в Семипалатинске рождается «Невада-Семипалатинск» – первое советское антиядерное движение. Проблемы экологии на несколько лет даже стали основными в политической повестке дня: в своих предвыборных программах разные органы власти в той или иной форме их затрагивал почти каждый кандидат. Возникают сотни природоохранных клубов и организаций – Совет по охране природы, клуб «Зеленых», «Альтернатива», «Зеленый берег», «За атомную безопасность», «Зеленый мир», «Социально-экологический Союз»; к экологической повестке подключаются и новые лидеры мнений и неформальные движения – стартует ежегодная акция рок-музыкантов «Рок чистой воды» в защиту водных ресурсов от загрязнений.
Подводя итог, важно подчеркнуть, что «зеленая утопия» СССР имела несколько ключевых особенностей: главное – это безусловный переход экологической инициативы от государства к гражданам, от одностороннего формирования идеологической доктрины со стороны власти к определению повестки природоохранного дискурса Советского Союза самим обществом – профессионалами-учеными, студентами и студентками, простыми жителями и жительницами СССР. Вторым важным моментом, который сделал возможным построения пусть даже и локальной, но альтернативной утопии «зеленого коммунизма», стал академический характер движения, автономия и относительная интеллектуальная свобода, которая имела место в научных и природоохранных кругах, а также послабления государства в отношении допуска экологических тем к общественному обсуждению и массовой печати.
«В природе действуют свои объективные законы, и человек должен их познавать, чтобы правильно действовать во взаимоотношении с природой, не приносить ей непоправимого ущерба. Если бы осуществлялись соответствующие заветы Ф.Энгельса и В.И.Ленина, не возникло бы Чернобыльской трагедии, не пересох бы Арал, не происходило бы отравления сельскохозяйственной продукции пестицидами и другими химикатами», – напишут апологеты советского экологического проекта в 1990 году. Сегодня идеи экосоциализма и некапиталистического пути решения глобальных экологических проблем по-прежнему находят своих сторонников по всему миру. Может быть, у «зеленого коммунизма» есть еще шанс?
статья из книги "Понятия о советском в Центральной Азии"