Утопия советского экологического проекта и «зеленый» коммунизм 1 часть статьи

Советский эксперимент по созданию принципиально нового, коммунистического мира, предполагал, в первую очередь, революционное изменение самих принципов организации общества в соответствии с учением К.Маркса и Ф.Энгельса, включая радикальную трансформацию отношений между природой и человеком. Огромная территория, целая палитра климатических поясов и мощные запасы возобновляемых и невозобновляемых природных ресурсов накладывали свой отпечаток на форму и содержание реализации советского экологического проекта и ставили особые задачи в контексте его воплощения в действительность. Коммунистический проект не только провозглашал экологическую справедливость для всех, но и обещал решить проблему с территориями, испытавшими различные экологические проблемы, начиная от проблем с питьевой водой и заканчивая засухами и природными катаклизмами – через «великое преобразование природы», граничащее с научной фантастикой, - оттаивание вечной мерзлоты и распахивание тундры под плодородные поля, переброс стока рек с севера на юг и т.п.

Рассматривая сложную и противоречивую историю «зеленой утопии» в СССР, можно выделить три волны – с первых лет существования нового советского государства до начала 1930х, с середины 1930х до середины 1950х и с начала 1960х до середины 1980х годов, когда идеалистическое содержание зеленой утопии удивительным образом менялось, или даже подменялось.

 «Новый социалистический человек»: от любви к природе к власти над природой

Проблемы охраны окружающей среды, безусловно, не были ключевыми пунктами политической программы большевиков и их упоминаний практически не встречается в партийных документах. Однако в первые годы существования советского государства – во многом из-за напряженной внутриполитической ситуации, отсутствие законодательной базы и контроля со стороны новых властей – по всей стране происходят многочисленные бесконтрольные рубки леса на дрова, массовый браконьерский вылов рыбы, забой дичи и пушного зверя. В итоге советское правительство вынуждено принимать срочные меры: в 1917 – 1920х годах руководящие органы – ВЦИК, СНК – принимают порядка 268 декретов и постановлений, касающихся природопользования и охраны окружающей среды. После знаменитого «Декрета о земле», принятого 8 ноября 1917 года, 27 мая 1918 года принимается «Основной закон о лесах», который вменяет в обязанность лесопользователям осуществлять природоохранные мероприятия, а все леса провозглашаются достоянием Советской республики. 27 мая 1919 года принимается декрет «О сроках охоты и о праве на охотничье оружие», 16 сентября 1921 года – «Декрет об охране памятников природы, садов и парков». Десятилетия спустя это позволит советским идеологам говорить «об исключительной прозорливости В.И.Ленина в области охраны природы».

Одновременно при Народном комиссариате просвещения организуется Государственный комитет по охране памятников природы. Спустя несколько лет после революции начинается активный процесс по созданию заповедников, а в 1925 году учреждается Всероссийское общество охраны природы. Д.Р.Вайнер характеризует первое десятилетие советского государства как время «больших надежд», описывая расцвет «эстетико-этического» направления природоохранного движения: любовь и забота о природе видится как органичная часть нового социалистического человека. Она инкорпорируется, в первую очередь, в культурную сферу; с одной стороны, через массовую печать – появляются газеты и журналы, художественная литература, рассказывающая в простой форме, для еще вчера неграмотных крестьян и рабочих, о природе и географии страны. С другой стороны, через экологическое просвещение и повседневные практики: активисты обществ охраны природы приходят с популярными лекциями на фабрики и заводы, в 1923 году в СССР проходит первая массовая компания, посвященная «Дню леса», а с 1928 года повсеместно начинает праздноваться «День птиц». Организуются Всесоюзные природоохранные выставки, выпускаются специализированные учебные пособия – «Школьный учитель и охрана природы», «Подготовка ко Дню леса» и т.п.

Но к середине 1920х годов главенствующие позиции в природоохранном движении начинают заменять концепции, обосновывающие «совместимость идей охраны природы с материалистическим мировоззрением», которые с каждым годом отдаляются от заявленного принципа «заботы» социалистического человека о природе. Уже в 1929 году, на I Всероссийском съезде по охране природы, сторонники старой парадигмы природоохраны вынуждены противостоять апологетам рационального использования природных ресурсов на фоне разворачивающегося социалистического строительства и коллективизации. В рамках выполнения пятилетних планов по всей стране происходит массовая распашка полей, зарегулирование течения рек, обширная заготовка лесов. Те природоохранные движения, которые пытаются противостоять нарастающим тенденциям разрушения окружающей среды, оказываются под давлением: Всероссийское общество охраны природы символически переименовывается во «Всероссийское общество охраны и содействия развитию природных ресурсов», журнал «Краеведение» – в «Советское краеведение». Дольше всех держалось Центральное бюро краеведения, но ради своего существования оно лишилось Комиссии по охране природы и собственного издания «Известия ЦБК», а для противодействия ему советскими властями было создано параллельное движение-спойлер «ОКРАМ» – «Общество краеведов-марксистов».

На первом Всесоюзном съезде по охране природы в январе 1933 года под давлением партийных органов фактически был дан старт вторжению в заповедники: начинаются эксперименты по акклиматизации чуждых для естественной среды видов, в недрах научных институтов СССР появляется «Генеральный план реконструкции фауны», закладывается фундамент для «Лысенковщины».

 «Великое преобразование природы» и Центральная Азия

Уже после войны, в 1948 году появляется «Сталинский план преобразования природы», который дает старт «великим стройкам коммунизма»: некоторые проекты поражают глобальностью масштабов. Несмотря на то, что идеи поворота течения рек с целью локального изменения климата, улучшения снабжения водой и развития сельского хозяйства активно обсуждались учеными еще в девятнадцатом веке, наибольшего пика инженерное воображение достигает ближе к середине века двадцатого. Среди выдвинутых идей: и оттаивание вечной мерзлоты путем перекрытия Берингова пролива специальной дамбой и перекачивания холодной воды в Тихий океан, и опреснение Балтийского моря, и создание гигантского водохранилища под названием «Сибирское море» площадью 260 тыс. квадратных километров, которое наполнялось бы за счет стока Иртыша, Тобола и Оби с последующей перекачкой воды в Центральную Азию, и соединение Дуная и Днепра для организации активного водообмена между реками. Отдельной строкой шли проекты по созданию каскада гидроэлектростанций европейской части России, Волжско-Камского гидроузла и Камо-Печорского водохранилища.

Ученые и специалисты по природоохране пытались осуществлять свою деятельность под прикрытием лозунгов о выполнении пятилеток, однако экологический дискурс полностью изменился – природа в массовой пропаганде превратилась во враждебную стихию, которую необходимо преодолеть, победить, подчинить своим нуждам и нуждам хозяйства страны.

В первую очередь, эти тенденции находят свое отражение в сфере культуры: во многих школьных учебниках, произведениях литературы все чаще встречаются темы борьбы с природой как со стихией, утверждается культ всесильности советского человека. Плеяду писателей, прославляющих борьбу с «враждебной стихией природы», возглавляет Максим Горький. Как отмечает Е.Добренко, в заметках и статьях Горького тема борьбы с природой предстает перед читателем немного немало синонимом классовой борьбы. Особенно ярко это проявляется в статье «О борьбе с природой», очерках об истории строительства Беломорско-Балтийского канала и др. «Природа действует как враг наш, и мы должны единодушно вступить в борьбу против нее как врага», – громко заявляет Горький. – «Борьба это необходимо, ее нужно начать. Мы должны дать бой злым силам природы, мы все, «от мала до велика». Миссия поэтов и литераторов, по мнению Горького, состоит в призвании человека «на борьбу с природой, за властью над нею». Неслучайно в известной песне конца 1930х годов на стихи В.Лебедева-Кумача появляются строчки: «по полюсу гордо шагает, меняет движение рек, высокие горы сдвигает советский простой человек». А.В.Виноградов говорит об этом периоде как о фактическом воспитании «массового антиэкологического мышления». Даже неофициальным символом ГУЛАГа становится лозунг «Изменяя природу, человек изменяет самого себя». По мнения исследователей, причина столь быстрого поворота сначала в идеологическом дискурсе природоохраны, а затем и в сознании большинства жителей СССР лежит в том, что «сталинский лозунг «переделки природы» был обращен не к единицам, не к тысячам, а к миллионам. Поэтому сама мысль об обособлении ценнейших участков природы от социалистического строительства казалась еретической, враждебной», – отмечает В.В.Соколов.

Любопытно, что, несмотря на то, что «переделка природы» обычно негативно сказывалась на состоянии окружающей среды, некоторые из радикальных мер, наоборот, благотворно повлияли на природные условия: например, грандиозный проект по посадке лесополос в Поволжье спустя десятилетия доказал свою эффективность по защите сельскохозяйственных полей от эрозии, пыльных бурь и суховеев. Кроме того, в 1930е годы в СССР проводились эксперименты как с экологически чистыми видами топлива (например, на Горьковском автозаводе проходили испытания тракторов на природном газе), так и с возобновляемыми источниками энергии. Так, в 1933 году Совет народных комиссаров дает указание о создании в Туркмении установок для опреснения воды, работающих на солнечной энергии; год спустя на берегу залива Кара-Богаз-Гол в той же Туркмении для нужд водозаборной станции строится мощный генератор на ветряной энергии. Однако эти опыты были скорее единичными, и вскоре подобные эксперименты были прекращены.

«Великое преобразование природы» затрагивает всю территорию Советского Союза, исключением не становится и Центральная Азия. Первоочередной проблемой здесь, с точки зрения руководства страны, признается нехватка воды – еще в первые годы советской власти 17 мая 1918 года, СНК издает Декрет об ассигновании 50 млн. рублей на организацию и проведение оросительных работ в Туркестане. По данным Академии наук Киргизской ССР, к концу 1939 года в Киргизии орошалось порядка 700 тысяч гектаров.

Согласно официальной советской историографии, народное движение за преобразование природы зародилось в Кыргызстане в Кара-Суйском районе Ошской области. Именно здесь в январе 1939 года начались масштабные работы по модернизации оросительной системы – в результате упорных работ дополнительное орошение получили 7 тысяч гектаров. В апреле 1939 года члены сельхозартели имени Кирова Кара-Суйского района обратились к колхозникам с призывом начать строительство 12-километрового канала: строительство велось методом «скоростного народного строительства», а сам канал с тринадцатью гидротехническими сооружениями был построен за 9 дней. Уже 30 апреля 1939 года в торжественной обстановке состоялось открытие канала, который в честь грядущего праздника получил название «канала имени Первого мая». В результате строительства поливные площади увеличились на 192 гектара, а водопользование улучшилось на территории в 3100 гектаров. В дальнейшем движение развивалось стремительно: был прорыт 10-километровый канал имени Героя Советского Союза Федорова в Ноокатском районе Ошской области, переустроено орошение Чашминской долины в Кадамжайском районе Баткенской области, прорыт 20-километровый канал Андаш в Таласском районе, началось строительство первой очереди Араванского канала, построен 30-километровый Кугартский канал в Сузакском районе Джалал-Абадской области, 25-километровый Нарынский канал в Джамбулакской долине, 70-километровый канал Отуз-Адыр в Кара-Суйском районе Ошской области, Большой Чуйский канал и др.

«Народное движение» организовывалось по принципу добровольной колхозной и территориальной принадлежности, работала методом «народного скоростного строительства», часто несло в себе многие признаки «социалистического соревнования». Если в первое время колхозники работали по принципу индивидуальной сдельщины, то с 1940 года целые бригады и звенья колхозов соревновались с другими по объему и масштабам земляных и оросительных работ. Были у движения свои «стахановцы» и свои награды: переходящие красные знамена для лучших бригад и участков строительства.

В.П.Шерстобитов в трудах Института языка и литературы и института истории Академии наук Киргизской ССР приводит следующее описание успехов «народного движения», которое в целом, отражает господствующее в обществе восприятие природы: «В первой половине января 1940 года колхозники Киргизии и Таджикской ССР одержали новую победу над природой. На территории Баткенского и Исфаринского района они построили большой канал, который намного увеличил пропускную способность старой оросительной системы и позволил значительно улучшить водообеспеченность колхозных полей».

В конце статьи автор не забывает подчеркнуть связь «великого преобразования природы» с основополагающими принципами марксизма-ленинизма: «Личное участие в преобразовании природы имело огромное значение в преодолении религиозных предрассудков, ибо воочию убеждало широкие массы трудящихся в возможности борьбы с природными стихиями, разбивало религиозные догмы о том, что люди бессильны и обречены на гибель в своем единоборстве с природой. Следовательно, объективно народное движение за преобразование природы служило укреплением в сознании трудящихся материалистического мировоззрения и марксистко-ленинской идеологии. Борьба трудящихся Киргизии за преобразование природы служит убедительным подтверждением правильности положения марксизма-ленинизма о том, что подлинными творцами истории являются народные массы», – делает вывод Шерстобитов.

Охрана окружающей среды как классовый аргумент 

статья из книги "Понятия о советском в Центральной Азии"