Учительница

В задании, к слову, все было точно правильно, так как, чтобы отвлечь учительницу от прошлого урока и не злить ее больше я старался больше обычного над его выполнением. А потом еще и дал проверить его отцу, что очень часто летал в Америку и знал английский, как сами носители языка.

С внимательным видом она проверила задание. Я не знал, что говорить.

— Простите меня... ну... за прошлое...

— Ничего. Тебе же понравилось?

— Да, конечно. Более чем. Вы очень красивая.

— Спасибо, — улыбаясь, сказала она и продолжила чуть ли не шепотом, — Мне тоже понравилось.

— Но сейчас не об этом. — закрыв учебник сказала она. — В задании все не правильно.

— Как? Все должно быть правильно. Все проверено.

— Нет, — капризно сказала она. — Все не так, — Через паузу продолжила. — Раз уж тебе понравился... прошлый урок... может, захочешь исправить оценку?

— Да, конечно! — в восторге забился я. Я, наконец, понял, что сегодняшний день войдет в мою память, как лучший.

— Тогда разуй меня. А то я забыла, кажется. Не хочу вам в дом грязь приносить.

Она поставила и выдвинула ножку. Я встал на колени, наклонился и, так же, как в прошлый раз начал целовать пальчики. Нижней губой я прижимался к подошве, верхней к пальчикам, а языком проходил там, что было посередине.

— Давай, лижи нежнее. Тебе это нравиться?

— Да, очень.

— Тогда давай. Продолжай. И пускай побольше слюнек.

Я послушно и с наслаждением стал вылизывать гладенькие ножки, специально пуская ...

больше слюней, которая текла по щекам и по ножкам. Когда капля скатывалась по ножке, я пытался ее поймать ртом, но иногда не получалось и в такие моменты я чувствовал, как ей приятно и как по ноге проходят маленькие мурашки. Сквозь очень тонкие колготки чувствовалась приятная кожа. Я брал в губы колготки и всасывал их. Где я лизал, потом проводил по тем местам губами, чувствуя кожу под мокрой, сетчатой тканью колготок. Медленно я дошел языком до ремешков, проходя им по всей ступне. Зубами схватился за ремешок, потянул и освободил плененную ножку.

— Теперь переставь ее на пол. — приказала она.

Я легонько взял в руки ножку, как что-то безумно дорогое и бьющейся и переставил ее с туфли на пол. Потом взялся за другую ножку. Но вторую она повернула подошвой ко мне, и я взял в рот каблук и стал полизывать и посасывать его. Я посмотрел на нее снизу верх. Она смотрела на меня с улыбкой и довольным видом. Когда она, чуть не наступив на мою нижнюю челюсть, поставила ножку, я также как и прошлую стал полизывать и высвободил от ремешка. Оторвавшись от нее, я взял ножку в руки и приподнял. В этот момент она резко подхватила ножку и, смеясь, подтянула ее к себе.

— А теперь садись и проверяй свое «правильное» домашнее задание. Будешь сам искать там ошибки, это полезнее, чем я тебе сама укажу на них, и ты потом про них забудешь.

Она всегда так раньше говорила, когда находила у меня какие-то ошибки. И всегда говорила с улыбкой. Никогда, даже если я делал серьезные ошибки, она на меня не повышала голос, а наоборот делала все с широкой, доброй улыбкой, будто это смешная ошибка. Также было и в этот раз. Хотя в этот раз у меня совсем был не тот настрой, чтобы смотреть в учебник и искать ошибки, которых заведомо нет. Но я все же уткнулся в учебник, чтобы хоть как-то отвлечься. Она встала и стала что-то делать, но я не отрывался от учебника. Потом она что-то бросила на стол. Я посмотрел и увидел, что это были маленькие, хорошие трусики. Стринги. Она села обратно и положила ножки мне на ноги, наткнувшись на ствол. В этот момент он чуть ли не взорвался.

— Если хочешь, можешь освободиться. Меня стесняться не надо. Что ты так скованно со мной общаешься? Расслабься, — игриво сказала она, перебирая ногами.

Так, как я уже не мог сдерживаться я встал и полностью разделся. Я чувствовал себя очень не привычно, стоя голым перед учителем. И это ощущение еще больше меня заводило.

— Ууу... Как ты меня любишь, — с одобрительной улыбкой сверкнула глазами Оксана, смотря на мой живот.

Затем я сел на место. Она также положила ножки только уже на голого меня. Ее ножки стали медленно тереться о мой член, сводя меня окончательно с ума.

— Тебе приятно? — страстно сказала она.

— Очень!

— Неправильно!

— Yes, it"s so hot and pleasure!

— Правильно! — посмеялась Оксана.

Ее ножки были гладкими, нежными и слегка мокрыми от того, что я же сам их лизал. Затем она зажала член между двумя ножками и стала водить из верх-вниз, приводя меня в настоящий оргазм, что я начал стонать. Все это она делала с игривой улыбкой. Она приподняла своими ножками меня за член, что я слегка привстал. Член нацеливался на стол. Она пододвинула учебник по английскому туда, куда должен был попасть снаряд. В тряске и агонии член затрясся, и из него полилось много белой жидкости, много спермы, забрызгав собой почти весь учебник. Я без сил упал на стул. Оксана взяла учебника, встала и подошла ко мне. Теперь ее лицо было близко к моему, что я даже мог чувствовать ее щечку. Было так хорошо, что член даже не хотел расслабляться. Перед нами был забрызганный спермой учебник. Она преподнесла его поближе к нашим лицам, и мы оба стала слизывать с него все стекающее. Авторы, обложка — все это я видел перед глазами. Я далеко выдвинул свой язык, как и она. И наши языки часто натыкались друг на друга, соприкасаясь. У нее упругий, приятный язычок. Рядом с ней мне было приятно занимать даже этим. И даже такая жидкость казалось сладкой. Доделав дело, она отложила учебник и села на свое место.

— Что ж. Ты заслужил пятерку. Теперь тебе приятнее получать пятерки?

— Да! — Подтвердил я.

— Но где же красная ручка? — В растерянности стала водить руками в поисках ручки, что лежала перед ней. Чем я буду... а вот она...

Она взяла ручку и стала водить по учебнику, не прикасаясь к нему, имитируя движениями, что она не пишет

— Она не пишет! — Воскликнула она.

В этот момент я смотрел на ножки, которые были загорелыми и яркими, сверкали так, что казалось, что в них отражается весь свет.

Она широко расставила ножки, выставляя свой выбритый треугольничек. В пяти-десяти сантиметров от промежности были видны складки колготок на обеих ножках. Ее кисонька была красной, по цвету напоминавшая мякоть арбуза, манящей. На ней видны были отражения от влаги, она была мокрой. Как мне тогда хотелось вылизать весь сок.