Убийство в «Восточном экспрессе»

Глава 9
Показания мистера Хардмана

Последним из пассажиров первого класса вызвали мистера Хардмана – здоровенного огненно-рыжего американца, обедавшего за одним столом с итальянцем и лакеем.
Он вошел в вагон, перекатывая во рту жевательную резинку. На нем были пестрый клетчатый костюм и розовая рубашка, в галстуке сверкала огромная булавка. Его большое мясистое лицо с грубыми чертами казалось добродушным.
– Привет, господа, – сказал он. – Чем могу служить?
– Вы уже слышали об убийстве, мистер э… Хардман?

– Ага. – И он ловко перекатил резинку к другой щеке.
– Так вот, нам приходится беседовать со всеми пассажирами.
– Лично я не против. Наверное, без этого не обойтись.
Пуаро посмотрел на лежащий перед ним паспорт.
– Вы – Сайрус Бетман Хардман, подданный Соединенных Штатов, сорока одного года, коммивояжер фирмы по продаже лент для пишущих машинок?
– Так точно, это я.
– Вы едете из Стамбула в Париж?
– Верно.
– Причина поездки?
– Дела.
– Вы всегда ездите в первом классе, мистер Хардман?

– Да, сэр, – подмигнул американец, – мои путевые издержки оплачивает фирма.
– А теперь, мистер Хардман, перейдем к событиям прошлой ночи.
Американец кивнул.
– Что вы можете рассказать нам о них?
– Решительно ничего.
– Очень жаль. Но может быть, вы сообщите нам, мистер Хардман, что вы делали вчера после обеда?
Похоже, американец в первый раз не нашелся с ответом.
– Извините меня, господа, – сказал он после паузы, – но кто вы такие? Введите меня в курс дела.

– Это мсье Бук, директор компании спальных вагонов. А этот господин – доктор, он обследовал тело.
– А вы?
– Я – Эркюль Пуаро. Компания пригласила меня расследовать убийство.
– Слышал о вас, – сказал мистер Хардман. Минуту, от силы две он колебался. – Я думаю, лучше выложить все начистоту.
– Разумеется, вы поступите весьма благоразумно, изложив нам все, что вам известно, – сухо сказал Пуаро.

– Да я бы много чего вам наговорил, если б что знал. Но я ничего не знаю. Ровным счетом ничего, как я уже и говорил вам. А ведь мне полагается знать. Вот что меня злит. Именно мне и полагается все знать.
– Объяснитесь, пожалуйста, мистер Хардман.
Мистер Хардман вздохнул, выплюнул резинку, сунул ее в карман. В тот же момент весь его облик переменился. Водевильный американец исчез, на смену ему пришел живой человек. Даже гнусавый акцент и тот стал более умеренным.

– Паспорт поддельный, а на самом деле я вот кто. – И он перебросил через стол визитную карточку.
Пуаро долго изучал карточку, и мсье Бук в нетерпении заглянул через плечо.
Мистер САЙРУС Б. ХАРДМАН.
Сыскное агентство Макнейла.
Нью-Йорк.
Пуаро знал агентство Макнейла – одно из самых известных и уважаемых частных агентств Нью-Йорка.
– А теперь, мистер Хардман, – сказал он, – расскажите нам, что сие означает.

– Сейчас. Значит, дело было так. Я приехал в Европу – шел по следу двух мошенников, никакого отношения к этому убийству они не имели. Погоня закончилась в Стамбуле. Я телеграфировал шефу, получил распоряжение вернуться и уже было собрался в Нью-Йорк, как получил вот это.
Он протянул письмо. На фирменном листке отеля «Токатлиан».
«Дорогой сэр, мне сообщили, что вы представитель сыскного агентства Макнейла. Зайдите, пожалуйста, в мой номер сегодня в четыре часа дня».
И подпись:
С.Э. Рэтчетт.

– Ну и что?
– Я явился в указанное время, и мистер Рэтчетт посвятил меня в свои опасения, показал парочку угрожающих писем.
– Он был встревожен?
– Делал вид, что нет, но, похоже, перепугался насмерть. Он предложил мне ехать в Париж тем же поездом и следить, чтобы его не пристукнули. И я, господа, поехал вместе с ним, но, несмотря на это, его все-таки пристукнули. Крайне неприятно. Такое пятно на моей репутации.
– Он вам сказал, что вы должны делать?

– Еще бы! Он все заранее обмозговал. Он хотел, чтобы я занял соседнее с ним купе, но с этим делом ничего не вышло. Мне удалось достать только купе номер шестнадцать, да и то с огромным трудом. По-моему, проводник хотел попридержать его. Но не будем отвлекаться. Осмотревшись, я решил, что шестнадцатое купе – отличный наблюдательный пункт. Впереди стамбульского спального вагона шел только вагон-ресторан, переднюю дверь на платформу ночью запирали на засов, так что, если б кому и вздумалось пробраться в вагон, он мог выйти только через заднюю дверь или через другой вагон, а значит, в любом случае ему не миновать меня.

– Вам, по всей вероятности, ничего не известно о личности предполагаемого врага мистера Рэтчетта?
– Ну, как он выглядит, я знал. Мистер Рэтчетт мне его описал.
– Что? – спросили все в один голос.
– По описанию старика, это мужчина небольшого роста, – продолжал Хардман, – темноволосый, с писклявым голосом. И еще старик сказал, что вряд ли этот парень нападет на него в первую ночь пути. Скорее на вторую или на третью.
– Значит, кое-что он все-таки знал, – сказал мсье Бук.

– Во всяком случае, он знал куда больше, чем сообщил своему секретарю. – Пуаро задумался. – А он вам что-нибудь рассказал об этом человеке? Не говорил, к примеру, почему тот угрожал его жизни?
– Нет, об этом он умалчивал. Сказал просто, что этот парень гоняется за ним – хочет во что бы то ни стало его прикончить.
– Мужчина невысокого роста, темноволосый, с писклявым голосом, – задумчиво повторил Пуаро, направив пытливый взгляд на Хардмана. – Вы, конечно, знали, кто он был на самом деле?

– Кто, мистер?
– Рэтчетт. Вы его узнали?
– Не понимаю.
– Рэтчетт – это Кассетти, убийца ребенка Армстронгов.
Мистер Хардман присвистнул:
– Ну и ну! Вы меня ошарашили! Нет, я его не узнал. Я был на Западе, когда шел процесс. Его фотографии в газетах я, конечно, видел, но на них и родную мать не узнаешь. Не сомневаюсь, что многие хотели бы разделаться с Кассетти.

– А вы не знаете никого, имеющего отношение к делу Армстронгов, кто отвечал бы этому описанию – невысокого роста, темноволосый, с писклявым голосом?
Хардман думал минуты две.
– Трудно сказать. Ведь почти все, кто имел отношение к этому делу, умерли.
– Помните, в газетах писали о девушке, которая выбросилась из окна?

– Ага. Тут вы попали в точку. Она была иностранка. Так что, может, у нее и были родственники итальяшки. Но не забывайте, что за Рэтчеттом числились и другие дела, кроме ребенка Армстронгов. Он довольно долго занимался похищением детей. Так что не стоит сосредоточиваться на одном этом деле.
– У нас есть основания полагать, что это преступление связано с делом Армстронгов.
Мистер Хардман вопросительно прищурил глаз. Пуаро промолчал. Американец покачал головой.

– Нет, я ничего такого не припоминаю, – не сразу сказал он. – Но учтите: я не принимал участия в этом деле и мало что о нем знаю.
– Что ж, продолжайте, мистер Хардман.
– Мне, собственно, нечего рассказывать. Я высыпался днем, а ночью караулил. В первую ночь ничего подозрительного не произошло. Прошлой ночью тоже – так по крайней мере мне казалось. Я оставил дверь приоткрытой и держал коридор под наблюдением. Никто чужой не проходил мимо.
– Вы в этом уверены, мистер Хардман?

– Железно. Никто не входил в вагон снаружи, и никто не проходил из задних вагонов. За это я ручаюсь.
– А из вашего укрытия вам виден был проводник?
– Конечно. Ведь его скамеечка стоит почти впритык к моей двери.
– Он покидал свое место после Виньковцов?

– Это последняя остановка? Ну как же: его пару раз вызывали сразу после того, как поезд застрял. Потом он ушел в афинский вагон и пробыл там этак минут пятнадцать. Но тут кто-то стал названивать, и он примчался назад. Я вышел в коридор посмотреть, в чем дело, – сами понимаете, я несколько встревожился, – но оказалось, что звонила американка. Она закатила скандал проводнику – уж не знаю из-за чего. Я посмеялся и вернулся к себе. Потом проводник пошел в другое купе – понес кому-то бутылку минеральной. Потом уселся на скамеечку и сидел там, пока его не вызвали в дальний конец вагона стелить постель. Потом он до пяти часов утра не вставал с места.

– Он дремал?
– Не могу сказать. Не исключено, что и дремал.
Пуаро кивнул. Руки его механически складывали бумаги на столе в аккуратные стопочки. Он снова взял в руки визитную карточку.
– Будьте любезны, поставьте здесь свои инициалы, – попросил он. Хардман расписался.
– Я полагаю, здесь, в поезде, никто не может подтвердить ваши показания и засвидетельствовать вашу личность, мистер Хардман?

– В поезде? Пожалуй, что нет. Вот разве молодой Маккуин. Я этого парня хорошо помню – часто встречал в кабинете его отца в Нью-Йорке, но вряд ли он меня выделил из множества других сыщиков и запомнил в лицо. Нет, мистер Пуаро, придется вам подождать и, когда мы пробьемся сквозь заносы, телеграфировать в Нью-Йорк. Но вы не беспокойтесь, я вам не вру. До скорого, господа. Приятно было с вами познакомиться, мистер Пуаро.
Пуаро протянул Хардману портсигар:

– Впрочем, вы, возможно, предпочитаете трубку?
– Нет, трубка – это не про нас.
Он взял сигарету и быстро вышел. Мужчины переглянулись.
– Вы думаете, он и в самом деле сыщик? – спросил доктор Константин.
– Безусловно. Он типичный сыщик, я их много повидал на своем веку. Потом, такую историю ничего не стоит проверить.
– Очень интересные показания, – сказал мсье Бук.
– Еще бы!
– Мужчина невысокого роста, темноволосый, с писклявым голосом, – задумчиво повторил мсье Бук.

– Описание, которое ни к кому в поезде не подходит, – сказал Пуаро.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь