"Тёмные углы" в Белом доме Рузвельта.
Политические этюды https://telegram.me/politbyro
Во время правления Франклина Рузвельта, а также длительный период после, от широкой публики скрывались подробности личной жизни одного из самых известных и популярных президентов Соединённых Штатов Америки.
Франклин Делано Рузвельт и его будущая жена Элеонора друг другу приходились троюродными братом и сестрой. Они были знакомы и дружили с детства. В детстве их дружба проявлялась в совместных конных прогулках и длительных беседах. В обществе Франклина закомплексованная Элеонора (Она была некрасивой девушкой, да и к тому же её рост был 180 см. - огромный для девушек того времени) чувствовала себя свободно. А Франклину было интересно ее слушать - оказалось, что у них много общих интересов. Он уже тогда был уверен, что жениться надо на женщине умной, на женщине-друге. Иначе супружество превратится в ад. Внешняя непривлекательность Элеоноры его не смущала: как и большинство мужчин того времени, он считал, что красоту можно поискать и на стороне - в среде актрисок, хористок и продавщиц, всегда готовых к интрижке с богатым господином.
Их свадьба состоялась в 1905 году. В России, практически в это же самое время, месяцем раньше, происходит Революция 1905 года. В День теперь уже и православного святого Патрика, 17 марта, дядя Элеоноры, президент Теодор Рузвельт, повел племянницу к алтарю. «Хорошо, что имя останется в семье!» - пошутил он. Мог ли он тогда предполагать, что в семье останется и президентство.
За весь период свадебного путешествия в Европу на корабле «Океаник» отношение Франклина к Элеоноре как к «другу» не изменилось. В силу воспитания она воспринимала интимную сторону семейной жизни как «мучительное бремя», от которого ее со временем избавил семейный врач, предупредивший, после того как она родила в 1916 году шестого ребенка, сына Джона, что новая беременность приведет к гибели Элеоноры. С этого момента понятие «супружеская верность» для Франклина обрело единственно возможный в отсутствие страсти смысл - надежность и нежность, а Элеоноре пришлось учиться не ревновать Франклина к его мимолетным увлечениям. Единственная, с кем она не могла смириться, была Люси Мерсер.
Люси работала личным секретарем у Элеоноры с 1913 по 1914 год. В отличие от Элеоноры эта прекрасно образованная девушка была еще и очень хороша собой. Судя по воспоминаниям, Люси отличалась редкостной грацией и обаянием, а еще у нее был настолько «бархатный голос», что просто разговаривать с ней уже было огромным удовольствием для мужчин.
Их роман начался летом 1916 года. Франклину исполнилось тридцать четыре года, Люси - двадцать шесть. Элеонора с детьми уехала от жары в Канаду, в курортное местечко Кампобелло. а Франклин, занимавший в то время должность помощника министра военно-морского флота, остался в Вашингтоне. Тогда-то он и решился попросить бывшую секретаршу жены сопроводить его на один официальный прием - Люси составила Франклину компанию.
Возможно, Элеонора уже тогда что-то подозревала. Она писала Франклину чуть ли не каждый день, уговаривая его приехать в Кампобелло и хоть немного побыть с ней и детьми. Франклин отвечал ей достаточно часто, его письма были нежны, но в своем решении оставаться в Вашингтоне он был непреклонен. Вот его письмо от 16 июля 1916 года: «Дорогая Бэбс! В этом пустом доме мне без тебя все опостылело, а ты -противная девчонка, потому что думаешь, или делаешь вид, что думаешь, будто я не скучаю по тебе все лето. Но ведь ты же знаешь, что это не так!.. Расцелуй детишек за меня, а для тебя у меня тоже припасено поцелуев огромное количество». Очень символично выглядит подпись: «Твой преданный Ф.», поскольку в высшем свете Вашингтона уже начали сплетничать на тему отношений Франклина и Люси.
После поездки в Европу, в сентябре 1918 года, Франклин слег с двусторонним воспалением легких. Элеонора ухаживала за ним, а когда он уже начал поправляться, взялась распаковывать чемоданы, с которыми он приехал из Европы: до сих пор они стояли нетронутыми. И в одном из чемоданов она наткнулась на пачку любовных писем Люси Пейдж Мерсер... Много лет спустя она рассказывала своему биографу Джозефу Лэшу: «Земля ушла у меня из-под ног. Весь мир рухнул в одночасье. И я впервые честно взглянула на себя, на то, что меня окружало. Я как бы заново родилась в тот миг». Больше всего Элеонору возмутило, что отношения Франклина и ее секретарши были не похожи на очередной мимолетный роман, с которыми супруга уже смирилась, - писем в найденной пачке было несколько десятков.
Даже мать Франклина поддержала Элеонору и заявила, что, если Франклин уйдет из семьи и опозорит фамилию, она лишит его наследства. Под таким давлением Рузвельт извинился перед женой и пообещал прекратить всякие отношения с Люси Мерсер. И, разумеется, солгал. Они продолжали встречаться, только теперь гораздо реже и тщательно соблюдая секретность.
В 1920 году Люси исполнилось двадцать девять лет. Ей хотелось иметь свою семью, дом, и она вышла замуж за богатого Уинтропа Резерфорда. Ему было пятьдесят восемь лет. у него было шестеро детей разных возрастов - от малышки до взрослого сына, его жена умерла три года назад, и он искал достойную мачеху для своих детей. Люси идеально подошла на эту роль. Неизвестно, догадывался ли Резерфорд о ее связи с Франклином Рузвельтом, но даже если и догадывался - он смотрел на это сквозь пальцы: у Люси было столько достоинств, что ее редкие свидания с давним возлюбленным он вполне мог ей простить.
Все в жизни супругов Рузвельт изменилось, когда в августе 1921 года 39-летний Франклин Делано заболел полиомиелитом.
Получилось так, что Франклин пообещал сыновьям съездить с ними на рыбалку в Кампобелло, но вдруг почувствовал себя скверно. Однако он дал детям, с которыми проводил так мало времени, слово побыть с ними. И, превозмогая недомогание, он поехал на озеро. «Он казался мне самым красивым, самым сильным, самым решительным в мире», -вспоминал позже его сын Франклин-младший.
Вернувшись, Рузвельт слег с температурой и невыносимыми болями во всем теле. Диагноз поставили мгновенно. Элеонора ухаживала за мужем, невзирая на угрозу заражения. Полноценного лечения этой болезни в те времена не существовало. Врач назначил массаж и ванны. Пользы от них не было никакой.
«Когда происходило что-либо страшное, он становился похожим на айсберг. Он не позволял себе проявления каких-либо эмоций». - вспоминала позже Элеонора. А с Франклином происходило действительно страшное: он терял не только контроль над телом, но все свои мечты и надежды. Однако по натуре он был борец. И он начал сражаться с болезнью. В первые годы его мучили невыносимые боли. Франклин научился терпеть и улыбаться. Его кузина, Лаура Делано, рассказывала, что Франклин «проявлял стоицизм, не теряя хороших манер», а другая родственница, Каролина Олсоп, вспоминала, что он в самые тяжелые минуты «выглядел храбрым как лев».
Одно время у Франклина стали отказывать не только ноги, но и руки. Его верный камердинер Луис Хоув рассказывал, что поддерживал руку Рузвельта, когда тот подписывал письма. Потом Франклин начал разрабатывать руки: если ноги были практически неподвижны, то силу рук он еще мог вернуть... Любое освоенное движение Франклин воспринимал как важную победу. И все равно до конца жизни он был обречен передвигаться только в коляске.
Стоять Франклин вовсе не мог без помощи стальных шин. которые весили по пять килограммов каждая. На костылях он передвигался очень медленно. Но внешне Франклин выглядел веселым и невозмутимым. Как бы ни страдал он от разочарования и утраченных возможностей, своему окружению -даже самым близким - Рузвельт не позволял никаких проявлений жалости и сочувствия. К его инвалидности нельзя было относиться как к болезни. Только как к досадной помехе. А на случай пожара - Франклин очень боялся огня - он научился очень быстро ползать, в том числе и по лестницам.
Мать Франклина считала, что сыну следует забыть о политике и уйти в бизнес. Что инвалид в кресле на колесиках обречен на насмешки. «Единственным пределом наших завтрашних свершений станут наши сегодняшние сомнения», - заявил Франклин и ринулся в битву за власть. Элеонора деятельно поддержала мужа. Она приглашала политиков в резиденцию Рузвельта, выступала с докладами, собирала деньги для предвыборной кампании демократов, даже получила водительские права, хотя очень боялась садиться за руль. Вначале она уверяла мужа, что будет активно работать, пока он не восстановит силы, но вскоре заявила, что политическая деятельность ей тоже стала интересна.
Насмешек Рузвельт не боялся. Именно ему принадлежит ставшая крылатой фраза: «Не идите в политику, если кожа у вас чуть потоньше, чем у носорога». Когда кандидат в президенты от демократов Эл Смит, желая заработать себе лишние очки, во всеуслышание заявил, что необходимо, чтобы на съезде партии его представил именно Рузвельт, тот согласился, хотя его появление в инвалидном кресле было запланированным унижением, аттракционом как для соратников, так и для противников. Франклин решил, что на глазах двенадцати тысяч делегатов, собравшихся в нью-йоркском Медисон-сквер-гарден, он пройдет, опираясь на своих сыновей.
И он прошел. Сыновья вспоминали, что пальцы отца до боли впивались в их плечи, а сам он дрожал мелкой дрожыо, потому что каждый шаг давался ему невиданным напряжением и мукой. Но внешне Рузвельт оставался невозмутимым. мило и иронично улыбался. В самых трудных ситуациях он любил повторять: «Единственное, чего мы должны бояться, - это сам страх!»
Эл Смит выборы проиграл.
Франклин Рузвельт стал любимцем нации. В 1928 году он был избран губернатором штата Нью-Йорк и переизбран два года спустя. А в 1933 году Франклин Делано Рузвельт стал 32-м президентом США, победив Герберта Гувера, который обвинял Рузвельта в том, что тот собирается установить в стране едва ли не тиранию. Еще в 1930 году он писал: «Для меня не подлежит сомнению то, что страна должна быть довольно радикальной, по крайней мере, для одного поколения. История учит, что нации, у которых это время от времени происходит, избавлены от революций». По его мнению, американцы, измученные Великой депрессией, нуждались в «твердой руке».
Противники Рузвельта в открытую иронизировали по поводу твердости руки инвалида. Рузвельт ответил им тем, что стал уникальным президентом, единственным, кто избирался на этот пост четыре раза. Он с детства ненавидел проигрывать. а став президентом, всякую неудачу Америки воспринимал как личный вызов. Нападение японцев на Перл-Харбор в декабре 1941 года он и вовсе счел персональным оскорблением. На срочном заседании правительства он появился не в инвалидном кресле, а вошел, хотя и опираясь на костыли, без посторонней помощи.
Даже сделавшись инвалидом, он оставался настоящим казановой. Как признавался Ливингстон Дэвис, один из его товарищей по колледжу, «Франклин всегда был настоящим бабником, не пропускавшим ни одной юбки, и в этом отношении болезнь его не изменила».
В 1923 году секретаршей Франклина Рузвельта стала двадцатитрехлетняя Маргерит ЛеХанд. «Мисси», как называл он Маргерит, была мила, неизменно спокойна и безгранично влюблена в Рузвельта. Она находилась рядом с Франклином каждый день по двенадцать часов и во время всех его путешествий, а в 1928 году, после избрания Франклина губернатором Нью-Йорка, вообще переехала в губернаторский особняк. Ее спальня находилась рядом со спальней Рузвельта. Он сам настоял на этом - якобы для того, чтобы иметь возможность вызвать секретаршу в любое время дня и ночи, чтобы продиктовать ей какое-нибудь особо важное письмо. Когда Рузвельт стал президентом и все семейство перебралось в Белый дом. Мисси снова заняла комнату рядом со спальней Франклина. Спальня супруги располагалась дальше по коридору. Но Элеонору среди ночи Рузвельт никогда не вызывал.
Все вокруг знали об их отношениях. Все, кроме Элеоноры. И кроме Люси Мерсер... Франклин каким-то образом умудрялся скрывать от одной своей любовницы наличие другой, а от жены - факт своей измены.
Впрочем, после замужества Люси встречалась с Франклином очень редко. Их регулярные встречи возобновились после смерти ее мужа.
Люси сочла, что теперь ей незачем что-то скрывать. Она свободно посещала Франклина в Белом доме и даже ездила вмесите с ним отдыхать, хотя знала, что в жизни, Франклина к этому времени появились новые любовницы.
Издательница и владелица газеты «Нью-Йорк пост» Дороти Шифф признавалась своему биографу: «Вероятно, Рузвельт видел во мне лишь объект для секса. Это был приятный в общении и очень сексуальный мужчина, который жил в изолированном мире и искал такую женщину, которая смогла бы и возбуждать его, и, одновременно, составлять ему компанию. Он был вполне откровенен, но не груб, и тело его было сильным несмотря на недуг..»
Норвежская принцесса Мэрта, переехавшая с тремя детьми во время войны в США, тоже пала жертвой его чар. Она даже планировала развестись с мужем и выйти замуж за Рузвельта, когда его президентский срок подойдет к концу и Франклин сможет без ущерба для своего положения развестись с Элеонорой. Тем более что о разладе в семье Рузвельт все настойчивее говорили в высшем свете. Причиной этих разговоров был не Франклин, как можно было ожидать, а его супруга.
В 1934 году Элеонора познакомилась с журналисткой Лорсной Хикок. Лорена пришла взять интервью у президента и его жены - и женщины подружились. С годами дружба переросла в любовь. Впоследствии Элеонора писала в одном из многочисленных своих писем Хик, так она называла Лорену, что только в пятьдесят она осознала, что природа изначально создала ее такой, поэтому не случалось ей влюбляться в мужчин, и что самое ужасное для нее теперь -это думать, что было бы с ней, если бы она не встретила Лорену.
«Только в женщинах находила я то, что всегда искала в жизни: преданность, тонкость чувств, глубокое понимание. Даже в интимной сфepe я, мать шестерых детей, чувствую гораздо больше уверенности в себе, находясь с женщиной, - писала Элеонора своей возлюбленной. - Наверно, бог решил так, чтобы заключить в оболочку одного человека и мужчину и женщину. Я чувствую себя одновременно и мужчиной и женщиной, и без этого двойного чувства не мыслю себя. Твой вечно преданный Нор». В одну из годовщин свадьбы Рузвельтов Хик подарила подруге кольцо с сапфиром. Элеонора, редко носившая украшения, это кольцо никогда не снимала.
Франклин Рузвельт знал о любовном увлечении жены. И даже «прикрывал» их с Лореной, то фотографируясь вместе с ними, то упоминая в интервью о Лорене, как о «близкой подруге жены»». У Лорены имелась своя комната в Велом доме, но нередко она ночевала в спальне Элеоноры, находящейся напротив. Служебный персонал утверждал, что утром Лорену можно было за-стать спящей на софе у подруги.
О том, что супруги Рузвельт не хранят верность друг другу, знали многие: их родственники. друзья, обслуживающий персонал Белого дома. Однако при жизни супругов в газетах не появилось ни одной сплетни о президентской чете. Администрации президента удалось избежать огласки даже такого факта, что Франклин Делано Рузвельт умер на руках у любовницы. Это произошло 12 апреля 1945 года в Уорм-Спрингс, где он находился в обществе Люси Мерсер. И ее подруги, художницы русского проихождения.
Дочь царского генерала Николая Авинова Елизавета Шуматова написала уже не один портрет президента и теперь была приглашена для работы над новым, который Рузвельт хотел подарить единственной дочери Люси Мерсер. Позднее художница рассказала газеге «Новое русское слово», что прибыла в Уорм-Спрингс вместе со своим ассистентом, фотографом Роббинсом. Первый сеанс ушел на обсуждение характера портрета и на серию фотографических этюдов, которые сделал Роббинс...
Второй сеанс был назначен на 12 апреля. В этот день в час дня Елизавета Шуматова вошла в рабочий кабинет президента, который служил ему одновременно и столовой. Видя, что Рузвельт занят, она постаралась не мешать ему и села в углу. Но президент сразу заметил ее и приветливо попросил подойти ближе. Предложил сесть. В комнате в это время находились две кузины президента, сидевшие на диване, и секретарь Хассет. который подавал Рузвельту на подпись различные документы. О том, что там была и Люси Мерсер, Шуматова умолчала.
Художница рассказала, как начала работать над акварельным портретом, изредка заговаривая с президентом, чтобы лицо на портрете получилось живее. В два часа дня лакей начал накрывать на стол. Президент посмотрел на художницу и сказал: «Нам осталось работать 15 минут». «В течение 15 минут, - рассказывала Шуматова, - президент продолжал внимательно читать бумаги. В какой-то момент я обратила внимание, что он как-то неожиданно помолодел... Он поднял голову и посмотрел куда-то в пространство. Сжал виски, потом провел рукой по лбу... Почти вслед за этим он откинулся назад, как человек, потерявший сознание. Кузины бросились к нему на помощь. К ним присоединился лакей. Кто-то попросил меня предупредить охрану, что президент чувствует себя худо, и немедленно позвать врача. Я выбежала из комнаты выполнять поручение...»
В полночь в Уорм-Спрингс прибыла миссис Элеонора Рузвельт. Когда ей сообщили, что Люси Мерсер все это время находилась рядом с ее мужем, она сказала: «Я больше сочувствую нашей стране и всему миру, чем себе». Четырем сыновьям, находящимся на различных фронтах, Элеонора послала одинаковые телеграммы: «Мои дорогие! Сегодня пополудни отец ушел от нас. Он до конца выполнил свой долг, и вы должны поступать так же».
Ни одной из любовниц Рузвельта на похоронах присутствовать не позволили. Даже Люси Мерсер. Она пережила Франклина Делано Рузвельта на три года и умерла в 1948 году в Нью-Йорке. До самой смерти Люси носила траур по своему возлюбленному.
После смерти Франклина отношения между Элеонорой и Лореной резко ухудшились. Элеонора призналась, что с уходом супруга поняла, что любила только его.
Элеонора пережила мужа на 17 лет. Лишь немногие близкие люди знали, что она страдала лейкемией. Осенью 1962 года, когда стало ясно, что жить ей осталось недолго, она попросила более не пытаться ее излечить: «Смерти я не боюсь. Я смогу снова быть с ним, а это единственное, чего я хочу».