Ты

[ВНИМАНИЕ! ТЕКСТ СОДЕРЖИТ СЦЕНЫ РАСПИТИЯ СПИРТНЫХ НАПИТКОВ И ТАБАКОКУРЕНИЯ. КУРЕНИЕ И АЛКОГОЛЬ ВРЕДНЫ ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ]

12+

[ЧИТАТЬ В ПРИСУТСТВИИ РОДИТЕЛЕЙ]

Работать журналистом непросто.

Очень непросто.

Например, вчера пришел к нам главный редактор – старичок лет семидесяти, с гривой седых волос, в клетчатой рубашке. Достал свою маленькую фляжку, отпил [ПОТРЕБЛЕНИЕ СПИРТНЫХ НАПИТКОВ ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ]. Выдохнул. И начал:

— У нас новые правила. Теперь, по законодательству РФ, при упоминании ИГИЛ добавляем, что он запрещен в России. Иначе на нас могут подать в суд. Ясно?

— Что? Но зачем? – удивился я. – Мне теперь переписывать всю статью. Я ее только закончил!

— Ну значит, правь, — нахмурился редактор. – Потому что иначе нас всех могут закрыть.

Вернулся я дома поздно, весь усталый и злой. Весь вечер я перепечатывал статью и правил ее. А дома сидела жена на диване и смотрела телевизор.

— Про ИГИЛ смотрю, — сказала жена. – Что творят-то, а!..

— ИГИЛ! – воскликнул я и встал по стойке «смирно». – Запрещенная в РФ организация.

— Что с тобой? – испуганно кричит жена. – Опять на своей работе пересидел? Я тут просто новости смотрю, про Сирию, про это Исламское Государство…

— Напоминаю, — продолжаю я спокойным и невозмутимым голосом. – ИГИЛ – запрещенная в РФ организация, и она преследуется по закону.

— Ну что, — вздохнул редактор и вновь отхлебнул из фляги. – Новые правила, — вздохнул. – Матерные и грубые слова тоже запрещены. Поэтому – просмотрите статьи. Если нецензурные или грубые выражения будут, то получите еще одну статью. От прокуратуры, — он ухмыльнулся.

— А слово, обозначающее пятую точку, можно? – спросил кто-то.

— ****? – переспросил редактор. – Тут еще можно произносить, не бойтесь. – Но в статью такое не вставляйте.

- Вот *****, — вздыхаю я. – Теперь всю статью переделывать.

После совещания я выхожу в коридор и закуриваю [ВНИМАНИЕ! КУРЕНИЕ ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ]. Набираю номер. Звоню.

— Алло, Вась, — говорю я. – Ни*** сегодня не выйдет. А? Да статью ***** переделывать. Ага, опять. Так что не успею. Да.

Возвращался я уже поздно ночью, по разбитым и грязным дорогам. Вдруг чье-то тело зашевелилось на скамейке, приподнялось, дыхнуло на меня перегаром [УПОТРЕБЛЕНИЕ СПИРТНЫХ НАПИТКОВ ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ] и спросило:

— Э, ***, — пробормотал он хриплым голосом. – Где я?

— На улице — буркнул я. — Отвали от меня, пьянь.

— Да я, *****, и сам,*****, знаю, что на улице. Ты мне, ****, ответь *****, где, *****, именно. ******, люди тупые пошли, — все бурчал и бурчал пьяница, вставая и шатаясь. — ***********, — раздался его долгий и протяжный стон. Как голова-то болит…

Я ускорил шаг. Только этой пьяни не хватает. Мат – через каждое слово.

— Вот и их запрет, — усмехаюсь я. – Пусть простому народу объяснят, что материться нельзя. Интересно, что дальше запретят?

— Новые запреты, — вздохнул редактор. – Как думаете, что на этот раз? Теперь – никакого упоминания *******. Ясно? Все. Не существует такого явления. После статей про массовые подростковые ******* их нельзя упоминать. Иначе за нами придут за призыв к *******.

— ******, они ******?! – воскликнул вдруг Владислав. Он всегда был несдержанным. – Я все, конечно, понимаю, но это-то почему? Про ****** еще в 19 веке было, у Толстого. Да тот же Карамзин!..

— А нельзя, — нахмурился редактор. Статья про ****** больше выйти не может.

***

— Никаких наркотиков. Всем ясно? Повторять не надо, что их нужно убрать из статей? Все. Хорошо. Телеграм тоже не упоминать. Будто его не существует, - снова фляжка, снова судорожный глоток.

Возвращался я домой поздно. В подъезде валялись шприцы – во второй квартире жили *********. Мы несколько раз вызывали полицейских, но они так и не посадили их. Сказали, чтобы больше не звонили из-за такой чепухи. За дверью слышны и крики и стоны. Вдруг выходит один и, пошатываясь, закуривает косячок *********. Едкий дым окутывает лестничную площадку.

— Эй! – кричат из квартиры. – Будешь колоться? Еще ****** остался.

— Только ******? — спрашивает ********. – А **** есть? Мы же недавно все это в ********* заказывали.

— Да! — ответили спустя какое-то время. ******, тут и ******* есть! Давай сюда!

— Давайте, — вяло отвечает ********.

****** притон *********. Хоть бы кто его разогнал. Но нет. Я кутаюсь в плащ, прохожу наверх, пытаясь не наступить на шприцы.

— Никакого секса. Никакого алкоголя. Никакого табака, — сказал редактор и хлебнул ******* из фляжки. Всем ясно? Нет, ни слова. Да, можете выматериться.

— ****** ****, **** *** ****** **** они там ***** ****, ***?!

— **** *** *** ****** *** ****** ****** ***** **** уже совсем ******** **** ***** **** ************ с этими ******* законами *****.

— **** ******* журналистика ******* *** ****** **** *** **** ***** *** *** *** *** *** *** ***!!! ***** ***** *** *** ***?!

— *****! ***** *** *** зачем ****** **** *** **** ***** *** ***** ****** **** *** ***** ***!!

— ***** *** ***** *** *** зачем просто это делать…. Ведь ***** ***** как нам, *****, работать-то теперь…

Неужели они действительно считают, что своей цензурой изменят ту грязную и ****** реальность, в которой мы живем?..

Я открываю дверь в квартиру – и вижу ее. Мою жену. Она стоит в короткой кожаной юбочке и держит в руке наручники.

— Давай сыграем в игру, мой сладкий, — говорит она томным голосом. – Ты – террорист, а я – полицейский, — она целует меня в губы, кусает мочку уха и защелкивает наручники на моих запястьях.

— Только помни… — шепчу я. – ИГИЛ – запрещенная в РФ организация, и она преследуется по закону…

Мы долго целуемся. Вскоре – я не помню как — мы оказываемся на постели. Она меня целует, опускается все ниже, снимает штаны, массирует мой ****, я **** ****** *****.

— Продолжай, продолжай, — стону я. – Ты моя ****.

Она берет **** в руки и ****** ****** ****. О! Как я давно об этом мечтал! ******* **** *** *** ******! Самые смелые фантазии воплощались в жизнь, когда она ********* **** ******* **** ***.

— О да… — говорила она и **** **** ****** ***********. ******** ***** ******.

— Продолжай, — шептал я. ********* **** **** ***** ***. ****** *****. А дальше? ****** **** *** *****. Развратница делала ****** ***** *** холст с красками ****** **** ***** **** свинья-копилка ****** ***** **** **** *** *** копатыч ***** *** *** **** **** *******.

Она сняла с меня наручники.

— А теперь смена ролей, — улыбнулась она. — Я совсем беспомощна.

******** ******, ******* **** и ***** ******* и ***** ****, ******* ****! ****** ****** *** ******, и майнкрафт ******* *****, ******** **и кривое зеркало **** **** ***…

Потом, когда мы лежали поздно ночью, моя жена вздохнула и сказала:

— Это была самая волшебная ночь в моей жизни.

— Теперь, ***** ***, — ****** из фляги ******. – У нас запрещено **** **** *** всё. Абсолютно всё.

— **** ***** ***?!

— ********? — *********** *************.

— *** ***** * ****. * ** — **********?

— ***** **********, — ******* *** *, *********** **** ****** ******, * ***** ******* ** ****** ****** *********, ***** * *******, ****** ******** ******* *****.

******, **********, ** *******, ************ *****-******* *******, ******* *** **** ********** ***** *********** ********. ****** * **** * *** ******, *** ******** ******** * ****, ** **** **********, ** ********* *******, ** ********, ********** *******. ***** ***** ****** ******* *** ********, *************, * ****** ********* ******, * ****** *********. ****** ********* ***********, *** ***** ****** *** **** ******* ******* ****. *** *** ** ***** ***** ** *, *********** ** ****, ****** ** ******** ******* ************* ******. ******** **** *** **** — ** *******, * ***, ** ****** ** ***** * **** ** ******* *********, ********* ******* ******* ********** **** * ******* ****** *******, *** *** **** ********** *********** **.

***** *********** **** ***** *****, **** ******* **** *** ** ******** **** ** *****. * **** ********** *******, * ******** ******, ******, ****** (********** * **** ** *** *** ***), *********** ***** *******, * *******, * ************.

— ****** ** *********? — ******* ******* **********.

— ******; ** ****** ******. ***** * ********** *****.