ТОНКОЕ ИСКУССТВО ПОФИГИЗМА

ТОНКОЕ ИСКУССТВО ПОФИГИЗМА

Гла­ва 1

«Не пы­тай­тесь»

Чарльз Бу­ков­ски был ал­ко­голи­ком, баб­ни­ком, за­яд­лым иг­ро­ком, ха­мом, жмо­том, ни­щеб­ро­дом, а в худ­шие дни по­этом. Это пос­ледний че­ловек, ко­торо­го вы взя­ли бы за об­ра­зец или ожи­дали уви­деть в кни­ге прак­ти­чес­ких со­ветов.

А зна­чит, с не­го и нач­нем.

Бу­ков­ски хо­тел быть пи­сате­лем. Но де­сяти­лети­ями его от­вергал поч­ти каж­дый жур­нал, поч­ти каж­дая га­зета, поч­ти каж­дый агент и из­да­тель, к ко­торым он об­ра­щал­ся. Дес­кать, его твор­чес­тво ужас­но. Гру­бо. Гнус­но. Гряз­но. Ки­па пи­сем с от­ка­зами ста­нови­лась все тол­ще, на­гоняя бе­зыс­ходность, и под гру­зом не­удач Бу­ков­ски сно­ва и сно­ва тя­нул­ся за бу­тыл­кой. Бе­зыс­ходная тос­ка му­чила его всю жизнь.

Днем он ра­ботал поч­таль­оном и бóль­шую часть гро­шовой зар­пла­ты тра­тил на вы­пив­ку. Ос­таль­ное спус­кал на бе­гах. Ве­чером ква­сил в оди­ночес­тве, иног­да пе­чатал сти­хи на ста­рой по­битой ма­шин­ке. За­час­тую, вы­рубив­шись от пой­ла, про­сыпал­ся ут­ром на по­лу.

И так прош­ло трид­цать лет, боль­шей частью — в бес­смыс­ленной му­ти пь­янок, нар­ко­тиков, ска­чек и прос­ти­туток. На­конец, ког­да Бу­ков­ско­му стук­нул пол­тинник, а по­зади ос­та­лась це­лая жизнь не­удач и от­вра­щения к се­бе, к не­му про­яви­ли не­ожи­дан­ный ин­те­рес в ма­лень­ком не­зави­симом из­да­тель­стве. Ни боль­шо­го ти­ража, ни боль­ших де­нег не су­лили. Прос­то из­да­тель по­сочувс­тво­вал бес­счастно­му за­бул­ды­ге и ре­шил дать ему шанс. Для Бу­ков­ски это был пер­вый в жиз­ни шанс и, яс­ное де­ло, пос­ледний. Он от­ве­тил из­да­телю: «У ме­ня и вы­хода-то нет: ли­бо ос­тать­ся на поч­те и сой­ти с ума… ли­бо по­пытать­ся стать пи­сате­лем, рис­куя по­мереть с го­лоду. Я ре­шил го­лодать».

Зак­лю­чив до­говор, Бу­ков­ски за три не­дели на­писал свой пер­вый ро­ман. Наз­вал его без за­тей: «Поч­тамт». Пос­вя­щение гла­сило: «Пос­вя­ща­ет­ся ни­кому».

Бу­ков­ски сос­то­ял­ся как пи­сатель и по­эт. За­тем он опуб­ли­ковал шесть ро­манов и сот­ни сти­хот­во­рений, а его кни­ги ра­зош­лись ти­ражом два мил­ли­она эк­зем­пля­ров. По­пуляр­ность прев­зошла все­об­щие ожи­дания, осо­бен­но его собс­твен­ные.

Рас­ска­зы о лю­дях вро­де Бу­ков­ски неж­но лю­бимы на­шей куль­ту­рой. Жизнь Бу­ков­ски воп­ло­ща­ет аме­рикан­скую меч­ту: че­ловек бо­рет­ся, ни­ког­да не сда­ет­ся — и его са­мые ди­кие меч­ты сбы­ва­ют­ся. Чем не сю­жет для филь­ма? А мы смот­рим та­кие ис­то­рии и уми­ля­ем­ся: «Ви­дите? Он не сда­вал­ся. Не опус­кал рук. Всег­да ве­рил в се­бя. Шел на­пере­кор судь­бе — и все­го до­бил­ся».

Не стран­но ли, что на над­гроб­ном кам­не Бу­ков­ски выг­ра­виро­вана эпи­тафия: «Не пы­тай­тесь»?

Ти­ражи ти­ража­ми и сла­ва сла­вой, а Бу­ков­ски был не­удач­ни­ком. Он знал это. И сво­им ус­пе­хом он обя­зан не то­му, что воз­на­мерил­ся по­бедить. Нет, он знал, что он не­удач­ник, сми­рил­ся с этим и чес­тно на­писал об этом. Он не ста­рал­ся что-то из се­бя изоб­ра­жать. Ге­ни­аль­ность Бу­ков­ски бы­ла не в том, что он одо­лел не­мыс­ли­мые прег­ра­ды или стал ли­тера­тур­ным све­точем. Как раз на­обо­рот. Де­ло в его уме­нии ос­тать­ся крис­таль­но чес­тным с са­мим со­бой — осо­бен­но худ­ши­ми час­тя­ми се­бя — и рас­ска­зать о сво­их не­уда­чах без ко­леба­ний и сом­не­ний.

Та­кова под­линная ис­то­рия ус­пе­ха Бу­ков­ски: он не гнал­ся за уда­чей. Ему бы­ло пле­вать на ус­пех. Да­же дос­тигнув сла­вы, он при­ходил пь­яным на встре­чи с чи­тате­лями и ха­мил им. Он не скры­вал, ка­ков он, спал со все­ми жен­щи­нами под­ряд. Сла­ва и ус­пех не сде­лали его хо­рошим че­лове­ком. Да и не бла­года­ря мо­рали он стал зна­мени­тым и ус­пешным.

Са­мосо­вер­шенс­тво­вание и ус­пех час­то идут ру­ка об ру­ку. Но это не оз­на­ча­ет, что они — од­но и то же.

На­ша куль­ту­ра за­цик­ле­на на не­ре­алис­тично по­зитив­ных ожи­дани­ях. Будь­те счас­тли­вее. Будь­те здо­ровее. Будь­те луч­ше всех. Будь­те ум­нее, быс­трее, бо­гаче, сек­су­аль­нее, по­пуляр­нее, про­дук­тивнее — на за­висть и вос­хи­щение ос­таль­ным. Будь­те иде­аль­ны и оше­ломи­тель­ны: каж­дое ут­ро, по­какав две­над­ца­ти­ун­ци­евы­ми зо­лоты­ми са­мород­ка­ми, по­целуй­те на про­щание при­чипу­рен­ную же­ну и двух с по­лови­ной де­тей — и от­бы­вай­те на вер­то­лете на сверхъ­ес­тес­твен­но прек­расную ра­боту, со­вер­шать не­мыс­ли­мые под­ви­ги во бла­го че­лове­чес­тва.

Но ес­ли ос­та­новить­ся и за­думать­ся, рас­хо­жие со­веты — по­зитив­ная трес­котня о том, как быть счас­тли­вым, — сос­ре­дота­чива­ют вни­мание на изъ­янах. Они вы­деля­ют мо­мен­ты, ко­торые вы счи­та­ете сво­ей не­уда­чей и про­валом, и под­черки­ва­ют их. Вы ище­те луч­ший спо­соб сде­лать день­ги, пос­коль­ку ощу­ща­ете, что де­нег не хва­та­ет. Вы вну­ша­ете се­бе, стоя пе­ред зер­ка­лом, что вы прек­расны, пос­коль­ку прек­расным се­бя не чувс­тву­ете. Вы сле­ду­ете со­ветам от­но­ситель­но сви­даний и от­но­шений, пос­коль­ку не ве­рите, что вас мож­но лю­бить та­ким, ка­кой вы есть. Вы де­ла­ете ду­рац­кие уп­ражне­ния на ви­зу­али­зацию ус­пе­ха, пос­коль­ку не ви­дите ус­пе­ха в сво­ей жиз­ни.

И вот па­радокс: сос­ре­дото­чен­ность на по­зити­ве — на луч­шем, на пре­вос­ходном — лишь на­поми­на­ет нам сно­ва и сно­ва о том, чем мы не ста­ли; о том, че­го нам не хва­та­ет; о меч­тах, ко­торые не сбы­лись. Ведь ни один под­линно счас­тли­вый че­ловек не бу­дет сто­ять пе­ред зер­ка­лом и вдал­бли­вать се­бе, что он счас­тлив. За­чем ему это?

В Те­хасе есть по­говор­ка: «Са­мая ма­лень­кая со­бака ла­ет гром­че всех». Уве­рен­но­му муж­чи­не нет нуж­ды до­казы­вать свою уве­рен­ность, а бо­гатой жен­щи­не — свое бо­гатс­тво. Все и так вид­но. А ес­ли все вре­мя меч­тать о чем-то, из под­соз­на­ния не вы­ходит мысль: же­лан­но­го — нет.

Со всех сто­рон мы слы­шим, и те­лерек­ла­ма за­ботит­ся, что­бы мы в это ве­рили: жизнь на­ладит­ся, ес­ли у нас бу­дет бо­лее ин­те­рес­ная ра­бота, бо­лее кру­тая ма­шина, бо­лее смаз­ли­вая под­ру­га — или на­дув­ной бас­сейн с по­дог­ре­вом для де­тей. Нам пос­то­ян­но вну­ша­ют, что путь к луч­шей жиз­ни ле­жит че­рез «боль­ше, боль­ше, боль­ше»: боль­ше по­купать, боль­ше де­лать, боль­ше тра­хать, бытьчем-то боль­шим. Нас то и де­ло чем-то соб­лазня­ют. Ку­пите но­вый те­леви­зор. Про­веди­те от­пуск луч­ше, чем кол­ле­ги. Об­за­веди­тесь но­вым ук­ра­шени­ем для га­зона. По­думай­те о пра­виль­ной пал­ке для сел­фи.

По­чему? Ви­димо, по­тому, что за­цик­ленность на «боль­шем, боль­шем» хо­роша для биз­не­са.

Я ни­чуть не про­тив ус­пешно­го биз­не­са, но вот бе­да: эти тре­вол­не­ния не­гатив­но ска­жут­ся на пси­хике. Вы слиш­ком при­вяже­тесь к по­вер­хностно­му и фаль­ши­вому, пос­вя­тите жизнь по­гоне за ми­ражом счастья и удов­летво­рения. А ключ-то к хо­рошей жиз­ни от­нюдь не во все но­вых и но­вых за­ботах: он — в мень­шем чис­ле за­бот. За­ботить­ся нуж­но толь­ко о под­линном, нас­то­ящем и важ­ном.

По­роч­ный (ад­ский) круг

На­шему соз­на­нию при­сущ ко­вар­ный зас­кок, ко­торый, ес­ли за ним не ус­ле­дить, спо­собен до­вес­ти до умо­поме­шатель­ства. Ска­жите, вам это зна­комо?

Вы тре­вожи­тесь из-за от­но­шений с кем-то. Тре­вога сне­да­ет вас, и вы не по­нима­ете, от­ку­да она взя­лась. И тог­да тре­вожи­тесь из-за то­го, что тре­вожи­тесь. Сил нет! Тре­вога уд­во­илась. Вы тре­вожи­тесь из-за тре­воги, и это вы­зыва­ет еще боль­ше тре­воги. А не хлеб­нуть ли вис­ки?

Или вы гнев­ли­вы. По не­из­вес­тной при­чине вы зли­тесь из-за пус­тя­ков, из-за со­вер­шенной ерун­ды. А тот факт, что вас лег­ко вы­вес­ти из се­бя, лишь уве­личи­ва­ет зло­бу. На­конец, в бес­плод­ном гне­ве вы осоз­на­ете, что пос­то­ян­ная свар­ли­вость сде­лала вас ме­лоч­ным и неп­ригляд­ным че­лове­ком. И вот ре­зуль­тат: вы зли­тесь на се­бя за то, что зли­тесь… за то, что зли­тесь. Да про­пади все про­падом! Ко­му бы дать по фи­зи­оно­мии?

Или вы нас­толь­ко вол­ну­етесь, как бы сде­лать все пра­виль­но, что вам не да­ет по­коя сам факт вол­не­ния. Или ощу­ща­ете се­бя нас­толь­ко ви­нова­тым за каж­дую ошиб­ку, что ис­пы­тыва­ете чувс­тво ви­ны за чувс­тво ви­ны. Или вам нас­толь­ко тос­кли­во и оди­ноко, что од­на лишь мысль об этом уси­лива­ет тос­ку и оди­ночес­тво.

Доб­ро по­жало­вать в за­кол­до­ван­ный ад­ский круг. Ско­рее все­го, вы в нем уже бы­вали. А мо­жет, и сей­час в нем на­ходи­тесь: «О Гос­по­ди, опять это зам­кну­тый цикл, по­роч­ный круг. Ка­кой же я лу­зер. Я дол­жен вый­ти из не­го. Ах, я ощу­щаю се­бя лу­зером из-за то­го, что счи­таю се­бя лу­зером. На­до пе­рес­тать на­зывать се­бя лу­зером. Вот черт! Опять наз­вал. Да что ж та­кое. Сно­ва и сно­ва».

Рас­слабь­ся, ами­го. Верь не верь, здесь своя пре­лесть. Ведь ма­ло най­дет­ся жи­вот­ных, спо­соб­ных ло­гичес­ки мыс­лить. А мы, лю­ди, име­ем та­кую рос­кошь, как мыс­лить о мыс­лях. До­пус­тим, я ду­маю: «А не пос­мотреть ли мне ви­део с Май­ли Сай­рус на YouTube?» И тут же по­сеща­ет мысль: «На­до свих­нуть­ся, что­бы воз­же­лать ви­део с Май­ли Сай­рус». Ка­кое же ди­во — на­ше соз­на­ние!

И вот проб­ле­ма. На­ше об­щес­тво на чу­десах пот­ре­битель­ской куль­ту­ры и че­рез со­ци­аль­ные се­ти («глянь, как я кру­то жи­ву») вос­пи­тало це­лое по­коле­ние лю­дей, ко­торое счи­та­ет, что не­гатив­ный опыт — тре­вога, страх, ви­на — не­нор­ма­лен. Ес­ли ве­рить френ­длен­те в Facebook, все жи­вут так, что об­за­виду­ешь­ся. Толь­ко на этой не­деле во­семь че­ловек же­нились. А по те­леви­зору по­каза­ли шес­тнад­ца­тилет­нюю де­вицу, ко­торой на день рож­де­ния по­дари­ли Ferrari. Или ма­лец за­рабо­тал два мил­ли­ар­да дол­ла­ров, вы­думав при­ложе­ние, ко­торое ав­то­мати­чес­ки пос­тавля­ет но­вую пор­цию ту­алет­ной бу­маги, ког­да ста­рая за­кон­чится.

А вы си­дите до­ма и ва­ля­ете ду­рака. И в го­лову ле­зет мысль, что ва­ша жизнь еще хре­новее, чем ка­залось.

За­кол­до­ван­ный круг стал нас­то­ящей эпи­деми­ей, до­водя мил­ли­оны лю­дей до стрес­са, нев­ро­зов и от­вра­щения к се­бе.

То ли де­ло рань­ше. У де­душ­ки бы­ло пас­кудно на ду­ше, но он го­ворил се­бе: «Черт возь­ми, я чувс­твую се­бя как ко­ровья ле­пеш­ка. Но та­кова жизнь. Пой­ду раз­гре­бать се­но».

А сей­час что? Вам на ду­ше кош­ки нас­ра­ли, а за пять ми­нут на вас вы­сыпа­лись 350 фо­тог­ра­фий, где лю­ди аб­со­лют­но счас­тли­вы и жи­вут в свое удо­воль­ствие (так их пе­ретак). Воз­ни­ка­ет ком­плекс не­пол­но­цен­ности.

Пос­леднее осо­бен­но неп­ри­ят­но. Нам сквер­но из-за то­го, что нам сквер­но. Мы чувс­тву­ем ви­ну из-за чувс­тва ви­ны. Мы сер­димся из-за то­го, что сер­димся. Мы вол­ну­ем­ся из-за то­го, что вол­ну­ем­ся. «Что же со мной не так?»

Вот по­чему важ­но уметь «пос­лать все на фиг». Это уме­ние спа­сет нас. На­до сми­рить­ся с тем, что в ми­ре все на­пере­косяк и это — нор­маль­но, пос­коль­ку так всег­да бы­ло и всег­да бу­дет.

Ощу­ща­ете се­бя хре­ново? Нап­люй­те на это. Ска­жите се­бе: «Да, мне хре­ново. Ну и что с то­го?» Вот вам и вы­ход из за­кол­до­ван­но­го кру­га. Слов­но по взма­ху вол­шебной па­лоч­ки (па­лоч­ки-на фиг-по­сыла­лоч­ки) вы пе­рес­та­ете не­нави­деть се­бя за то, что вам пло­хо.

Джордж Ору­элл ска­зал: что­бы ви­деть то, что на­ходит­ся пе­ред но­сом, нуж­ны пос­то­ян­ные уси­лия. Спо­соб из­ба­вить­ся от стрес­са и тре­воги как раз пе­ред но­сом и есть. А мы слиш­ком за­няты: смот­рим пор­но и рек­ла­му си­ловых тре­наже­ров (ко­торые не ра­бота­ют) и за­виду­ем то­му, кто за­манил в пос­тель жар­кую блон­динку с иг­ра­ющи­ми ку­бика­ми на жи­воте.

Мы от­пуска­ем шут­ки нас­чет «проб­лем треть­его ми­ра», но па­ли жер­твой собс­твен­но­го ус­пе­ха. За пос­ледние трид­цать лет бо­лез­ни от стрес­са, тре­вож­ные нев­ро­зы и деп­рессии ста­ли встре­чать­ся на каж­дом ша­гу, хо­тя у всех есть плос­кий те­леви­зор, а про­дук­ты дос­тавля­ют на дом. Наш кри­зис уже не ма­тери­аль­ный, а эк­зистен­ци­аль­ный и ду­хов­ный. У нас столь­ко ба­рах­ла и воз­можнос­тей, что мы пре­сыще­ны сверх вся­кой ме­ры.

Пос­коль­ку мы умуд­ри­лись слиш­ком мно­го уви­деть и уз­нать, нам от­кры­лась и мас­са си­ту­аций, в ко­торых мы не со­от­ветс­тву­ем иде­алу или не­дос­та­точ­но хо­роши, или че­го-то не хва­та­ет. И это сво­дит нас с ума.

За пос­ледние нес­коль­ко лет дерь­мом в сти­ле «Как быть счас­тли­вым» на Facebook по­дели­лись, на­вер­ное, во­семь мил­ли­онов раз. Но вот че­го ник­то не по­нима­ет нас­чет всей этой ла­буды, так это то, что

стрем­ле­ние к бо­лее по­зитив­но­му опы­ту — са­мо по се­бе не­гатив­ный опыт. И, как ни па­радок­саль­но, при­нятие не­гатив­но­го опы­та — по­зитив­ный опыт.

Это сно­сит кры­шу. Пе­реве­дите дух и пе­речи­тай­те: же­лать по­зитив­но­го опы­та есть не­гатив­ный опыт; при­нять не­гатив­ный опыт — это по­зитив­ный опыт. Фи­лософ Алан У­отс наз­вал это «за­коном об­ратно­го уси­лия»: чем боль­ше вы стре­митесь что-то по­лучить, тем боль­ше ком­плек­су­ете из-за от­сутс­твия же­ла­емо­го. Чем от­ча­ян­нее вы хо­тите быть бо­гатым, тем бо­лее бед­ным и не­дос­той­ным се­бе ка­жетесь (сколь­ко бы де­нег ни за­раба­тыва­ли). Чем от­ча­ян­нее вы хо­тите быть сек­су­аль­ным и же­лан­ным, тем бóль­шим уро­дом выг­ля­дите в собс­твен­ных гла­зах (ка­ким бы ни бы­ли в ре­аль­нос­ти). Чем от­ча­ян­нее хо­тите быть счас­тли­вым и лю­бимым, тем бо­лее оди­ноким и ис­пу­ган­ным ста­нови­тесь (кто бы вас ни ок­ру­жал). Чем боль­ше вы хо­тите быть ду­хов­но прос­ветлен­ным, тем бо­лее низ­менным эго­ис­том де­ла­етесь в по­пыт­ках об­рести прос­ветле­ние.

Од­нажды я шел до­мой, на­ходясь под ЛСД. У ме­ня бы­ло ощу­щение, что чем даль­ше я прод­ви­га­юсь, тем даль­ше ста­новит­ся от ме­ня дом. (Вот ви­дите? Я сос­лался на свои гал­лю­цина­ции под ЛСД в под­твержде­ние фи­лософ­ской мыс­ли о счастье. И мне пле­вать, что вы по­дума­ете.)

Как ска­зал эк­зистен­ци­аль­ный фи­лософ Аль­бер Ка­мю (ед­ва ли под воз­дей­стви­ем ЛСД): «Вы ни­ког­да не об­ре­тете счастье, ес­ли бу­дете стре­мить­ся к то­му, из че­го счастье сос­то­ит. Вы ни­ког­да не вку­сите жиз­ни, ес­ли бу­дете ис­кать смысл жиз­ни».

Мож­но ска­зать и про­ще:

«Не пы­тай­тесь».

Знаю, что вы го­вори­те сей­час: «Зву­чит воз­бужда­юще, но как нас­чет Camaro, на ко­торый я ко­пил? Как нас­чет иде­аль­ной фи­гуры, ра­ди ко­торой я го­лода­ла? Да я вы­ложил хо­рошие баб­ки за тре­нажер! А как нас­чет особ­ня­ка у озе­ра, о ко­тором я меч­таю? Ес­ли я нап­люю на все это, я ни­ког­да ни­чего не дос­тигну. А я не хо­чу, что­бы так слу­чилось. Пра­виль­но?»

Хо­рошо, что спро­сили.

А вы не за­меча­ли: иног­да чем мень­ше вы стре­митесь к че­му-то, тем луч­ше у вас по­луча­ет­ся? Не за­меча­ли: за­час­тую ус­пе­ха до­бива­ет­ся тот, кто мень­ше ос­таль­ных его же­лал? Не за­меча­ли: иног­да все ста­новит­ся на мес­та тог­да, ког­да вы ду­ма­ете «Да нап­ле­вать»?

Но по­чему так?

В за­коне об­ратно­го уси­лия есть лю­бопыт­ная осо­бен­ность. Он не слу­чай­но так наз­ван: все по­луча­ет­ся ши­ворот-на­выво­рот. Стрем­ле­ние к по­зити­ву ве­дет к не­гати­ву, и на­обо­рот. Боль в ка­чал­ке не­сет здо­ровье и при­ток сил. Шиш­ки, на­битые в биз­не­се, поз­во­ля­ют луч­ше по­нять, как до­бить­ся ус­пе­ха. От­кры­тое приз­на­ние сво­ей не­уве­рен­ности де­ла­ет бо­лее уве­рен­ным и ха­риз­ма­тич­ным в об­ще­нии. Го­речь от­кры­той кон­фрон­та­ции спо­собс­тву­ет боль­ше­му до­верию и ува­жению в от­но­шени­ях. Взгляд в ли­цо сво­им стра­хам и тре­вогам поз­во­ля­ет стать му­жес­твен­ным и стой­ким.

Кро­ме шу­ток. Про­дол­жать пе­речень мож­но еще дол­го, но вы ме­ня по­няли. Все в жиз­ни, к че­му сто­ит стре­мить­ся, до­быва­ет­ся че­рез не­гатив­ный опыт. Лю­бые по­пыт­ки снять, ми­новать, за­душить и заг­лу­шить не­гатив лишь да­дут об­ратный эф­фект. По­пыт­ка из­бе­жать стра­дания есть фор­ма стра­дания. По­пыт­ка из­бе­жать борь­бы есть борь­ба. От­каз приз­нать не­уда­чу есть не­уда­ча. Сок­ры­тие пос­тыдно­го са­мо по се­бе пос­тыдно.

Боль — скреп­ля­ющая нить в тка­ни жиз­ни. Выр­вать ее не толь­ко не­воз­можно, но еще и дес­трук­тивно: вы так все пор­ве­те. Пы­тать­ся из­бе­жать бо­ли, зна­чит, при­давать ей слиш­ком боль­шое зна­чение. И нап­ро­тив, ес­ли вы от­не­сетесь к ней «по­фигис­ти­чес­ки», вас не ос­та­новить.

В сво­ей жиз­ни я схо­дил с ума из-за мно­жес­тва ве­щей. Но и пле­вал на мно­гое. И то, на что я нап­ле­вал (как в сю­жетах о до­роге, по ко­торой не по­ехал), ока­залось не ме­нее важ­но, чем то, что я ста­рал­ся де­лать.

Ско­рее все­го, у вас есть хо­тя бы один зна­комый, ко­торый од­нажды ре­шил на что-то плю­нуть, а за­тем до­бил­ся уди­витель­ных ус­пе­хов. Воз­можно, и с ва­ми слу­чалось, что вы ре­шали пос­лать все на фиг, а за­тем все по­луча­лось. Возь­ми­те хо­тя бы ме­ня. Про­рабо­тав по ос­новной про­фес­сии (фи­нан­систа) шесть не­дель, я ушел с ра­боты и за­нял­ся ин­тернет-биз­не­сом. Ма­ло ког­да в жиз­ни я так пле­вал на все. А вспом­нить, как я ре­шил про­дать боль­шую часть иму­щес­тва и дви­нуть в Юж­ную Аме­рику! Мол, в гро­бу я все ви­дел. По­шел и сде­лал.

Та­кие мо­мен­ты ли­хос­ти и оп­ре­деля­ют на­шу жизнь боль­ше все­го. Кар­ди­наль­ная сме­на ра­боты, спон­танное ре­шение бро­сить кол­ледж и уй­ти в рок-груп­пу, мысль дать от во­рот по­ворот обал­дую-бой­френ­ду, ко­торо­го вы не раз зас­та­вали в ва­ших кол­готках.

Уметь плю­нуть — зна­чит взгля­нуть в ли­цо са­мым труд­ным и опас­ным вы­зовам — и дей­ство­вать.

На пер­вый взгляд, нап­ле­вать — лег­че лег­ко­го. На са­мом де­ле это це­лый па­кет бур­ри­то с на­чин­кой. (Я не знаю, что оз­на­ча­ет это вы­раже­ние, но мне пле­вать. Па­кет бур­ри­то всег­да при­годит­ся.)

Боль­шинс­тво из нас всю жизнь от­да­ют ду­шев­ные си­лы ве­щам, ко­торые то­го не сто­ят. Мы пси­ху­ем из-за опе­рато­ра бен­зо­колон­ки, ко­торый вы­дал сда­чу ме­лочью. Мы пси­ху­ем, ког­да от­ме­ня­ют лю­бимую те­лепе­реда­чу. Мы пси­ху­ем, ког­да кол­ле­ги не спра­шива­ют, как мы про­вели эти пот­ря­са­ющие вы­ход­ные.

Меж­ду тем ис­тек срок кре­дит­ной кар­ты, со­бака нас не­нави­дит, сын-под­росток на­дышал­ся ме­том в ту­але­те, а мы на взво­де из-за ка­ких-то мо­нет и от­ме­нен­ной се­рии «Все лю­бят Рэй­мон­да».

…Смот­ри­те, как это ра­бота­ет. Од­нажды вы ум­ре­те. Я знаю, это оче­вид­но, но на вся­кий слу­чай на­поми­наю — вдруг за­были. Вы и все лю­ди, ко­торых вы зна­ете, ско­ро ум­рут. В не­боль­шое ос­тавше­еся вре­мя вы ус­пе­ете по­забо­тить­ся о нем­но­гом. Очень нем­но­гом. И ес­ли вы со­бира­етесь пси­ховать по каж­до­му по­воду, то доп­си­ху­етесь.

На­до уметь — имен­но уметь — нап­ле­вать. Воз­можно, это зву­чит смеш­но, а я выг­ля­жу иди­отом, но по су­ти речь вот о чем: на­до на­учить­ся не раз­бра­сывать­ся и сос­ре­дота­чивать мысль на глав­ном. На­до на­учить­ся по­нимать, что вы лич­но це­ните боль­ше все­го, — и за­тем про­из­вести жес­ткий от­сев. Это не­веро­ят­но слож­но. На это мо­гут уй­ти го­ды по­пыток и уси­лий. И бу­дет мно­го не­удач. Но мо­жет стать­ся, бо­лее важ­ных уси­лий во­об­ще не су­щес­тву­ет. И так или ина­че все к это­му сво­дит­ся.

Ибо, ког­да вы не да­ете се­бе по­коя из-за все­го и вся, вас не по­кида­ет ощу­щение, что вы зас­лу­жива­ете пос­то­ян­но­го счастья и бла­женс­тва и что все дол­жно быть по-ва­шему. Но это нез­до­рово. И это съ­ест вас за­живо. Лю­бую на­пасть вы бу­дете вос­при­нимать как нес­пра­вед­ли­вость, лю­бой вы­зов — как не­уда­чу, лю­бое не­удобс­тво — как не­ува­жение к сво­ей пер­со­не, а лю­бое не­сог­ла­сие — как пре­датель­ство. Вы зам­кне­те се­бя в жал­ком и нич­тожном аду, где бу­дете сго­рать от са­мом­не­ния и уве­рен­ности, что вам все что-то дол­жны. Бу­дете бе­гать по за­кол­до­ван­но­му кру­гу, веч­но на­ходясь в дви­жении и ни­куда не при­ходя.

Тон­кое ис­кусс­тво нап­ле­вать

Ког­да боль­шинс­тво лю­дей слы­шат про уме­ние нап­ле­вать, они пред­став­ля­ют се­бе че­лове­ка, ко­торо­му в его спо­кой­ной без­мя­теж­ности нет де­ла ни до ка­ких жиз­ненных бурь. Они во­об­ра­жа­ют субъ­ек­та, ко­торо­го ни­чем не прой­мешь и не рас­ше­велишь.

Но зна­ете, как на­зыва­ет­ся че­ловек, ко­торый не об­на­ружи­ва­ет эмо­ций и ни в чем не ви­дит смыс­ла? Пси­хопат. Ду­маю, у вас нет ни ма­лей­ше­го же­лания ста­новить­ся пси­хопа­том.

Так что же зна­чит — уметь нап­ле­вать? Рас­смот­рим три «тон­кости», ко­торые про­яс­нят си­ту­ацию.

Тон­кость № 1: уме­ние нап­ле­вать не оз­на­ча­ет без­разли­чия; это уме­ние ос­та­вать­ся дру­гим

Ска­жем без эки­воков. В без­разли­чии нет ни­чего вос­хи­титель­но­го и дос­той­но­го. Без­различ­ные лю­ди — жал­кие не­адек­ва­ты. Это ди­ван­ные ово­щи и ин­тернет­ные трол­ли. Без­различ­ные лю­ди час­то лишь при­киды­ва­ют­ся без­различ­ны­ми, ибо в глу­бине ду­ши им да­леко не нап­ле­вать. Им не нап­ле­вать, что лю­ди ду­ма­ют об их во­лосах, по­это­му они не мо­ют их и не при­чесы­ва­ют. Им не нап­ле­вать, что лю­ди ду­ма­ют об их иде­ях, по­это­му они пря­чут­ся за сар­казмом и вы­соко­мер­ны­ми под­ко­лами. Они бо­ят­ся, что кто-то по­дой­дет к ним близ­ко, по­это­му во­об­ра­жа­ют се­бя осо­бен­ны­ми, хруп­ки­ми соз­да­ни­ями, чьи проб­ле­мы ни­кому по­нять не под си­лу.

Без­различ­ные лю­ди бо­ят­ся ми­ра и пос­ледс­твий собс­твен­но­го вы­бора. Вот по­чему они не де­ла­ют ма­ло-маль­ски ос­мыслен­но­го вы­бора. Они пря­чут­ся в се­рой и без­душной яме, ко­торую са­ми се­бе вы­копа­ли, пог­ло­щен­ные со­бой и жа­лостью к се­бе. И веч­но убе­га­ют от этой до­сад­ной ве­щи, ко­торая тре­бу­ет вре­мени и сил и на­зыва­ет­ся жизнью.

Ибо зна­ете, в чем под­лянка? По боль­шо­му сче­ту нап­ле­вать — не­воз­можно. У вас дол­жно быть что-то, до че­го вам есть де­ло. Это фи­зи­оло­гичес­кая пот­ребность: всег­да бес­по­ко­ить­ся о чем-то, от­но­сить­ся не­рав­но­душ­но.

Ста­ло быть, воп­рос та­ков: на что нам не нап­ле­вать? Ка­кой вы­бор мы сде­ла­ем? И как нап­ле­вать на то, что в ко­неч­ном сче­те не­важ­но?

Не­дав­но у мо­ей ма­тери об­ма­ном вы­удил день­ги ее близ­кий друг. Будь я без­разли­чен, я бы по­жал пле­чами, хлеб­нул мок­ко и заг­ру­зил оче­ред­ной се­зон «Прос­лушки». Из­ви­ни, ма­ма.

А я был воз­му­щен. Я был взбе­шен. Я ска­зал: «Чер­та с два, ма­ма! Мы идем к ад­во­кату и ищем спо­соб взять эту сво­лочь за гор­ло. По­чему? Да по­тому, что мне не нап­ле­вать. Я раз­ру­шу мер­завцу жизнь, ес­ли пот­ре­бу­ет­ся».

Итак, тон­кость но­мер один. Ког­да мы го­ворим «Марк Мэн­сон уме­ет нап­ле­вать и за­бить», мы не име­ем в ви­ду, что «Мар­ку Мэн­со­ну всё до лам­почки». Мы име­ем в ви­ду дру­гое: ему до лам­почки, что на пу­ти к це­лям его ждут неп­ри­ят­ности, или что ко­го-то раз­дра­жа­ют пос­тупки, ко­торые он счи­та­ет пра­виль­ны­ми, важ­ны­ми и дос­той­ны­ми. Мы име­ем в ви­ду: Марк Мэн­сон — из тех лю­дей, ко­торые на­пишут о се­бе в треть­ем ли­це лишь по­тому, что соч­тут это пра­виль­ным. И пле­вать ему на чу­жое мне­ние.

Вот этим мож­но вос­хи­щать­ся. Да не мной, ду­бина: пре­одо­лени­ем труд­ностей, го­тов­ностью быть са­мим со­бой, быть из­го­ем и па­ри­ей во имя сво­их цен­ностей. Го­тов­ностью взгля­нуть в ли­цо не­уда­чам и по­казать им сред­ний па­лец. Вос­хи­щать­ся людь­ми, ко­торые плю­ют на труд­ности и не­уда­чи, не бо­ят­ся по­пасть в не­лов­кое по­ложе­ние, не бо­ят­ся сла­жать нес­коль­ко раз. Людь­ми, ко­торые, сме­ясь, де­ла­ют, во что ве­рят. Де­ла­ют — ибо счи­та­ют это пра­виль­ным. Та­кие лю­ди зна­ют: есть ве­щи, бо­лее важ­ные, чем они са­ми, и их чувс­тва, и их гор­дость, и их эго. Им пле­вать не на всё под­ряд, а на всё вто­рос­те­пен­ное. Они бе­регут свои нер­вы для под­линно важ­но­го. Для дру­зей. Семьи. Це­ли. Бур­ри­то. Од­но­го-двух су­деб­ных про­цес­сов. Но, пос­коль­ку они бе­регут нер­вы лишь для боль­ших и зна­чимых ве­щей, ок­ру­жа­ющие бу­дут пле­вать на них са­мих.

И вот еще под­лянка. У вас не по­лучит­ся иг­рать важ­ную и клю­чевую роль для од­них лю­дей, не став пос­ме­шищем и по­мехой для дру­гих. Прос­то не по­лучит­ся. Ибо соп­ро­тив­ле­ние всег­да су­щес­тву­ет. Всег­да. Как го­ворит­ся, ку­да ни пой­ди, ко­нец один. Это ка­са­ет­ся и тя­гот, и не­удач. Ку­да бы вы ни пош­ли, вас под­жи­да­ет ог­ромная ку­ча дерь­ма. И это — нор­ма. И за­дача сос­то­ит не в том, что­бы убе­жать от дерь­ма. Она сос­то­ит в том, что­бы най­ти дерь­мо, с ко­торым вам пон­ра­вит­ся иметь де­ло.

Тон­кость № 2: что­бы не вол­но­вать­ся о нев­зго­дах, нуж­но вол­но­вать­ся о ве­щах бо­лее важ­ных

До­пус­тим, вы сто­ите в оче­реди в ма­гази­не. Пе­ред ва­ми ста­руш­ка шу­мит на кас­си­ра, ко­торый не при­нял ее ку­пон на 30 цен­тов. И по­чему она так вол­ну­ет­ся? Ведь это лишь 30 цен­тов.

Я вам объ­яс­ню по­чему. Этой жен­щи­не боль­ше не­чем за­нять­ся, как си­деть до­ма и вы­резать ку­поны. Она ста­рая и оди­нокая. Ее де­ти — дол­бо­ебы, ко­торые ни­ког­да ее не на­веща­ют. Сек­са у нее не бы­ло лет трид­цать. Она не мо­жет вы­пус­тить га­зы, не ис­пы­тывая силь­ной бо­ли вни­зу спи­ны. И пен­сия у нее кро­шеч­ная, и ум­рет она в пам­персах, во­об­ра­жая се­бя в ска­зоч­ной стра­не.

Ос­та­ет­ся вы­резать ку­поны. Боль­ше ни­чего нет. Толь­ко она и чер­то­вы ку­поны. Она ни о чем боль­ше не вол­ну­ет­ся, пос­коль­ку ей не о чем боль­ше вол­но­вать­ся. И ког­да пры­щавый сем­надца­тилет­ний кас­сир от­ка­зыва­ет­ся взять ку­пон и от­ста­ива­ет неп­ри­кос­но­вен­ность сво­ей кас­сы с тем му­жес­твом, с ка­ким бы­лые ры­цари за­щища­ли девс­твен­ность воз­люблен­ной, ба­буля не мо­жет не взор­вать­ся. Во­семь­де­сят лет нер­вотреп­ки об­ру­шива­ют­ся на нес­час­тно­го как ог­ненный шквал: «А в мое вре­мя…», «…лю­ди вы­казы­вали боль­ше ува­жения». И да­лее в том же ду­хе.

Бе­да с людь­ми, ко­торые щед­ры на тре­воги как лет­ний день на эс­ки­мо, сос­то­ит в том, что им не­чем боль­ше за­нять­ся.

Но ес­ли вы бу­дете вол­но­вать­ся из-за вся­кой ерун­ды — но­вой фот­ки экс-бой­френ­да на Facebook, дол­го­веч­ности ба­таре­ек в пуль­те для те­леви­зора и по­куп­ке двух ге­лей для рук по це­не од­но­го, — в жиз­ни не ос­та­нет­ся мес­та для вол­не­ний по серь­ез­ным по­водам. И это — ре­аль­ная проб­ле­ма. Не гель для рук. И не пульт для те­леви­зора.

Я слы­шал, один ху­дож­ник ска­зал, что, ког­да у че­лове­ка нет проб­лем, его ум вы­думы­ва­ет их. По-мо­ему, боль­шинс­тво — осо­бен­но об­ра­зован­ный, хо­леный сред­ний класс бе­лых лю­дей — счи­та­ют «жиз­ненны­ми проб­ле­мами» обыч­ные следс­твия то­го, что у них нет бо­лее важ­ных воп­ро­сов для бес­по­кой­ства.

А зна­чит, най­ти неч­то важ­ное и ос­мыслен­ное в жиз­ни и есть са­мый про­дук­тивный спо­соб ис­поль­зо­вать вре­мя и си­лы. Ибо, ес­ли вы не най­де­те та­кого ос­мыслен­но­го за­нятия, вы ис­треп­ле­те нер­вы по при­чинам пус­тым и лег­ко­вес­ным.

Тон­кость № 3: осоз­на­ете вы это или нет, от вас за­висит, о чем вол­но­вать­ся

Уме­ние плю­нуть не врож­денное. Рож­да­ем­ся мы с про­тиво­полож­ным ка­чес­твом. Ви­дели, как ис­тошно пла­чет ре­бенок, ког­да у не­го па­нам­ка не то­го от­тенка го­лубо­го? Вот имен­но! Ну его, мла­ден­ца, на фиг.

Ког­да мы мо­лоды, все вок­руг но­вое и вол­ну­ющее и все ка­жет­ся важ­ным. Вот мы и пси­ху­ем на каж­дом ша­гу. Мы на нер­вах из-за все­го и вся: что лю­ди о нас го­ворят, поз­во­нит ли нам этот клас­сный па­рень / клас­сная де­вуш­ка, удас­тся ли по­доб­рать вто­рой но­сок в па­ре и ка­кого цве­та бу­дет воз­душный ша­рик на день рож­де­ния.

По­том мы ста­новим­ся стар­ше и опыт­нее. Мы за­меча­ем, что мас­са вре­мени уш­ла впус­тую, а боль­шинс­тво этих ве­щей не ока­зали дли­тель­но­го вли­яния на на­шу судь­бу. Лю­ди, чь­им мне­ни­ем мы до­рожи­ли, ис­чезли из на­шей жиз­ни. Лю­бов­ные не­уда­чи, ко­торые при­чини­ли боль, ока­зались к луч­ше­му. Мы так­же осоз­на­ем, сколь ма­ло вни­мания лю­ди уде­ля­ют вто­рос­те­пен­ным де­талям на­шей жиз­ни. И мы ре­ша­ем не пси­ховать по этим по­водам.

По су­ти, мы ста­новим­ся из­би­ратель­ны­ми в от­но­шении то­го, о чем вол­но­вать­ся. Это име­ну­ет­ся зре­лостью. Кста­ти, поп­ро­буй­те: по­лез­ное ка­чес­тво. Оно воз­ни­ка­ет, ког­да вы учи­тесь тре­вожить­ся лишь из-за ве­щей, ко­торые то­го зас­лу­жива­ют. Как ска­зал Банк Мор­ленд сво­ему на­пар­ни­ку, де­тек­ти­ву Мак­налти в «Прос­лушке» (ко­торую я — пле­вать на ва­ше мне­ние — еще смот­рю): «Вот что бы­ва­ет, ког­да те­бе не пле­вать, хо­тя луч­ше бы нап­ле­вать».

Ког­да мы ста­новим­ся еще стар­ше и дос­ти­га­ем сред­не­го воз­раста, на­чина­ет ме­нять­ся кое-что еще. Сни­жа­ет­ся за­пас энер­гии. Ук­репля­ет­ся на­ша иден­тичность. Мы зна­ем, кто мы, и при­нима­ем се­бя со все­ми дос­то­инс­тва­ми и не­дос­татка­ми. И как ни стран­но, это ос­во­бож­да­ет. Уже не на­до вол­но­вать­ся из-за все­го под­ряд. Жизнь та­кова, ка­кова она есть. Мы при­нима­ем ее со все­ми ее бо­родав­ка­ми. Мы осоз­на­ем, что ни­ког­да не вы­лечим рак, не по­летим на Лу­ну и не по­щупа­ем сись­ки Джен­ни­фер Энис­тон. Ну и лад­но. Жизнь про­дол­жа­ет­ся. За­то нам не по­фиг на бо­лее важ­ные час­ти на­шей жиз­ни: семью, луч­ших дру­зей и свинг в голь­фе. И к на­шему изум­ле­нию, это­го хва­та­ет. Все ста­новит­ся про­ще, и это при­носит стой­кое удов­летво­рение. И мы на­чина­ем ду­мать: «Мо­жет, тот псих Бу­ков­ски был в чем-то прав?» Не пы­тай­тесь.

Так о чем же это кни­га, черт ее по­бери?

Эта кни­га по­может вам ра­зоб­рать­ся в том, что счи­тать под­линно важ­ным в жиз­ни, а что вов­се не­важ­ным.

По­лагаю, мы жи­вем во вре­мена пси­холо­гичес­кой эпи­демии: лю­ди за­были, что не­уда­чи, ког­да де­ла не ла­дят­ся, — нор­маль­но. Это мо­жет по­казать­ся про­яв­ле­ни­ем ин­теллек­ту­аль­ной ле­ни, но пра­во же: это — воп­рос жиз­ни и смер­ти.

Ибо, ког­да мы счи­та­ем, что все и всег­да дол­жно быть в по­ряд­ке, мы под­созна­тель­но на­чина­ем се­бя ви­нить. Мы ду­ма­ем, что мы — ка­кие-то неп­ра­виль­ные. И на­чина­ют­ся сры­вы: лю­ди по­купа­ют со­рок пар обу­ви, за­лива­ют «Кса­накс» вод­кой во втор­ник ве­чером или расс­тре­лива­ют школь­ный ав­то­бус с деть­ми.

Ве­ра в то, что все дол­жно быть в ажу­ре, час­то при­водит че­лове­ка в ад­ский круг. В за­кол­до­ван­ный круг, выб­рать­ся из ко­торо­го не мо­жет все боль­шее чис­ло лю­дей. Но на­до уметь нап­ле­вать: пе­рес­тро­ить жиз­ненные ожи­дания и по­нять, что важ­но, а что нет. Вы­работ­ка это­го уме­ния при­водит к сво­его ро­да «прак­ти­чес­ко­му прос­ветле­нию».

Я не имею в ви­ду ска­зоч­но-прек­расное веч­ное бла­женс­тво и «ко­нец вся­кого стра­дания». Эта ла­буда ме­ня сей­час не ин­те­ресу­ет. Прак­ти­чес­кое прос­ветле­ние — это уме­ние сми­рить­ся с тем, что стра­дание не­из­бежно: что бы вы ни де­лали, жизнь бу­дет сос­то­ять из не­удач и ут­рат, со­жале­ний и смер­тей. И ког­да вы сми­ритесь со всем дерь­мом, ко­торым заб­ра­сыва­ет вас жизнь (по­верь­те, она заб­ро­са­ет вас ки­лотон­на­ми дерь­ма), вы на свой уме­рен­но-ду­хов­ный лад ста­нете не­побе­димым. В кон­це кон­цов, единс­твен­ный спо­соб по­бедить стра­дание — на­учить­ся вы­носить его.

Эта кни­га не умень­шит ва­ши бе­ды и проб­ле­мы. Я да­же пы­тать­ся не бу­ду. Как ви­дите, я с ва­ми чес­тен. И к ве­личию она не при­ведет, да и при­вес­ти не мо­жет, пос­коль­ку ве­личие — ил­лю­зия ума, це­ликом на­думан­ная цель и на­ша лич­ная пси­холо­гичес­кая Ат­ланти­да.

За­то кни­га по­кажет, как об­ра­тить ва­шу боль в ору­дие, ва­шу трав­му — в си­лу, а ва­ши проб­ле­мы… в чуть бо­лее при­ят­ные проб­ле­мы. Чем не прог­ресс? Пусть она бу­дет ру­ководс­твом по стра­данию и уме­нию ви­деть в нем смысл, пе­рено­сить его с бóль­шим сос­тра­дани­ем и сми­рени­ем. Эта кни­га — об уме­нии лег­ко жить воп­ре­ки тя­желой но­ше, об уме­нии рас­сла­бить­ся воп­ре­ки силь­ным стра­хам и об уме­нии сме­ять­ся над сле­зами, да­же ког­да сле­зы еще не вы­сох­ли.

Эта кни­га на­учит вас от­пускать и ос­тавлять, а не по­лучать и до­бивать­ся. Она на­учит вас ох­ва­тить взгля­дом свою жизнь и уб­рать лиш­ние тре­воги. Она на­учит вас зак­ры­вать гла­за и па­дать на спи­ну, в пус­то­ту — и ос­та­вать­ся це­лым. Она на­учит вас мень­ше вол­но­вать­ся. Она на­учит вас «не пы­тать­ся».