тест
«Приглашение новых режиссеров, художников, хореографов, дирижеров, певцов всегда благотворно и полезно, всегда обогащает коллектив — вне зависимости от результата», — сказал дирижер-постановщик оперы «Руслан и Людмила» в Астраханском кремле Валерий Воронин.
Но это был как раз тот случай, когда, возможно, для театра было полезно, а вот постановка пострадала.
Предыдущие оперы в кремле были поставлены одной командой, а на этот раз режиссером был приглашен Георгий Исаакян.
Приведу большую реплику Исаакянца: «Сегодня, в XXI веке, и музыка, и поэма звучат для нас совсем иначе, чем для современников Пушкина и Глинки. Размышляя вместе с художниками спектакля о том, каково может быть сегодняшнее обличие оперы «Руслан и Людмила», мы решили, что, скорее всего, мы, сегодняшние жители сегодняшней России, хотели бы вместе со зрителем поразмышлять о том, что есть «русское» сегодня? Что позволяет нам абсолютно точно идентифицировать себя, как людей этого пространства и этой культуры? Поэтому спектакль вобрал в себя очень многие аспекты и вопросы того самого «русского мира», о котором уже несколько веков размышляют лучшие умы России».
Исаакян задает очень правильные вопросы, но, на мой взгляд, ответ на них, продемонстрированный на сцене, достаточно странный.
Причем тут лимузины, медведи-бармены (медведи — это привет от последней странной постановки «Евгения Онегина» в Большом театре?), резиновые крокодилы, странные костюмы, скомбинированные из современности и уместных постановке костюмов, огромный торт на лобном месте? Причем тут «русский мир» и эта непонятная эклектика?
Была интересная задумка насчет собирательного образа Головы из воинов всех войн, в которых участвовало Российское государство. Но эту задумку я пока не осмыслил.
В комментариях в соцсетях много высказываний недовольных постановкой. «Интересно, если бы Пушкин посмотрел эту трактовку его сказки, он бы, наверное, режиссера на дуэль вызвал?» — пишет один из комментаторов.
Лично я и, наверное, многие пришедшие ждали какой-то более классической постановки. Тем более атмосфера кремля того требовала. Исаакян говорит: «Дополнительный культурный диалог, возникающий от того, что спектакль располагается на территории древнего Астраханского кремля, дает возможности для нового приращения смыслов этих великих текстов». Но у меня этого диалога не возникло — к сожалению, в основном было недоумение и вопрос «почему?».
«Где пролегает граница между настоящим, неподдельным фольклором, народным творчеством и лубочным кичем? Где грань между приверженностью своим корням и традициям — и отказом от какого-либо развития?» — задает вопросы режиссер постановки, но ответов на них я не почувствовал.
«Сам факт премьеры в кремле вызвал волну интереса к театру, а это и было нашей задачей. На такое новое, неожиданное шоу могут прийти даже совсем далекие от театра, от музыки люди. В театр не захотят пойти, а сюда — «ну, давай зайдем, посмотрим, что там такое…» И было очень много прекрасных отзывов. А, главное, много молодежных постов в соцсетях, что опера — это, оказывается, прикольно!» - рассказывает художественный руководитель Астраханского театра Воронин об успехе постановок на улице.
Задумка замечательная. Именно из-за интереса к постановке на территории кремля я приехал из Ростова-на-Дону. Но, увидев осовремененного «Руслана и Людмилу», в следующий раз хорошо подумаю, стоит ли ехать. В кремле лично мне хотелось бы видеть классические постановки, которые ранее театр успешно ставил. Может быть, кому-то такой «Руслан…» и будет «прикольным», но сомневаюсь, что для такого человека опера останется интересной после посещения классического театра. А есть ли смысл в такой популяризации?