Тело в искусстве: что скрывать, а что подчеркивать.

Ретушировать изображения тел в угоду веяниям времени - идея не новая. И хотя цифровая эпоха упростила этот процесс и сделала его доступным всем, все же нетрудно проследить, что изображение тела очень часто являлось средством показать что-то, нежели просто реалистичным изображением. И если сегодня, например, марки белья ретушируют тела, чтобы придать немного магии свои кружевным комплектам, то у каждого художника была своя задача.

Художник имеет право не искать правду. Часто он использует тело, как повод показать свой стиль. Посмотрим на балерин Дега, работы супрематистов, "Сапфо" Врубеля. Микеланджело изображал при помощи тела жизнь духа. Его герои - титаны, сила которых превышает нашу. И конечно их тела эстетически совершенны.

Современников бесили картины Курбе. Главным образом потому, что он изображал женщин, с которыми спал, а зрители желали видеть стройных крутобедрых нимф. Может быть им неприятно было напоминание о том что, что люди имеют отличные друг от друга тела, которые еще и изменяются с возрастом? Однако, если бы идеалом на тот момент была тяжёлая укутанная целлюлитом прачка, отношение к живописи Курбе было бы иным.

Кустодиев, воспевая пышное тело, изображал восхищающие его тела похожими на пряник, что тоже весьма далеко от реалистичности. Как мы помним, во времена Рубенса, толстая и белая значило богатая. Холеная изнеженная дама, у которой есть деньги на масло и мясо и которая не вынуждена работать. Стандарты красоты всегда возникают в первую очередь из недоступности большинству.

Чувствуете на что я намекаю?

Тело часто являлось объектом торговли и инструментом власти. Если некоторые не мечтали бы подчинить себе мир, потеребив кому-то важному, курсы ведических одалисок разорились бы. А они мутируют и процветают. 

Официально в Средние века нужно было молиться, поститься и испытывать чувство вины за желание жить в изобилии. А королевская любовница Аньес Сорель ходила по дворцу, сверкая сиськой. Обратим внимание, что помимо груди, править малохольным королем Аньес помогали высокий старт, дружественный придворный (одновременно любовник) и пробивной характер. Качества, применив которые в бизнесе, Сорель при щедром отклике точно также достигла бы успеха. 

Поэтому если мы будем говорить об изображении тела в Средние века, споткнемся о то, что как и во все другие эпохи "вообще нельзя, но некоторым можно".

В том что художники Возрождения не изображали, например, следы от оспы, которой болели практически все, проявляется вежливость. Воспитанные люди редко говорят при встрече "О, у тебя новый прыщ!". И конечно художники льстили, сплошь и рядом омолаживая моделей на двадцать лет (Тициан). Где волосы на руках и ногах? Мимические морщины? Вены? Да и варварский вонючий способ осветления вряд ли дарил благородный светоносно-золотой, как на картинах, цвет волос. Странно, что инстаграм не придумал назвать один из своих фильтров "тициан".

Иногда мы встречаемся с тем, что жизнелюбие заказчика было сильнее моды. "Геркулес" Гольциуса любит поесть. Редактируя тело, художник стремится выразить тот характер, который понравится заказчику. Франциск I очевидно желал видеть себя и мощным (плечи), и артистичным (кисти рук) и юным (качество кожи лица). 

На иконах изображаются тела, которые не заподозришь в любви к сладкому алкоголю. Но это функциональные изображения, призванные настроить нас на определенную волну. А попробуйте представить себе девушку со светского полотна Буше. Хлопая огромными глазами, она втягивает через соломинку питательный коктейль (больше такой рот ничего не влезет), поднимается на микроножки и тут же переламывается пополам в районе талии. Призыв женщин все к тому же аскетизму, но приправленный соусом шика - разве не такую красивую жизнь обещает сегодня диетическая культура с её бесконечными запретами?

Художники торгуют миражами. У Ван Дейка была специальная модель для рук. Английские аристократы вряд ли были тонкими, белыми, невесомыми. Но им нравилось узнавать себя на работах Ван Дейка. 

Как точно заметил Макиавелли, добрым не надо быть, добрым выгоднее казаться. В мировых музеях полчища "неземных созданий". Воздушные, фарфоровые - они кто угодно, но не хищные животные.  

Импрессионисты возмущали значительную часть публики в частности потому, что изображали жизнь тела такой, какая она есть. Люди сидят так как им удобно. Но публике не хотелось это видеть. Вот если бы модель выгнула спину, они признали бы что художник умеет рисовать.

Через тело изображали и смерть, и старость, и увечья. И счастье. Делали с телом всё что угодно. Когда человеку больно страшно или скучно, он нередко мысленно насилует окружающих (Босх).

Найдем ли мы в искусстве человеческое тело изображённое без унизительной жалости, но одновременно и без фотошопа? Нет. Может быть, если ещё один человек проговорит, что за свой счёт ты вправе жить в любом теле без необходимости себя наказывать (ещё и ради выгоды чужих людей) - так будет лучше?