Таня

Таня

plcoxpxguthk

— Не надо, — тихо-тихо шепчет Таня и убирает Сашкину ладонь с «треугольника». При этом действии одеяло чуть съезжает в сторону и Сашка в свете наступающего дня видит красивую ножку. Видит всю: от пальчиков до бедра.

— Иди, спи. Рано ещё, — опять шепчет Таня, натягивая на себя одеяло. Но Сашка не сдаётся, а нагибается, крепко целует Таню в губы. И Таня уступает... Она заставляет Сашку встать и начинает, закрыв глаза от наслаждения, поглаживать «друга» через материю плавок. А Сашка, осмелев, приспускает плавки, выпуская «друга» на волю. А Таня, словно не заметив этого, продолжает гладить «его». Сашка, обалдев от наслаждения, стоит не шевелясь. И только почувствовав как «живая вода» рвётся упругой струёй, Сашка отступает на шаг. Смущённо отворачивается и быстро натягивает плавки. Оглядывается. Таня лежит под одеялом, прикрыв глаза.

Сашка осторожно, на цыпочках — не дай бог разбудить старушку — пробирается к своей постели. Ложится... Но сон уже не идёт — Сашка вспоминает Наслаждение...

...

3... Приходит весна. Все эти месяцы, начиная с августовской встречи в маленьком садике, Сашка, по-юношески, влюблён. Он бывает в уютном домике почти ежедневно. Становится, по сути, членом семьи. Тётя Инна, всё чаще и чаще, называет его «зятьком». Он участвует в семейных торжествах, ужинает за одним столом, колет дрова, носит воду, срывает снег с крыши...

А на уроках, на обложках тетрадей, пытается изображать любимый образ...

Но апрельская капель возвещает не только ...

о новых солнечных и тёплых днях, но и о том, что скоро-скоро выпускные экзамены. Надо заканчивать школу...

Времени на встречи с любимой Таней становится меньше — иногда только раз-два в неделю. А в праздник Первомая, когда Сашка возвращается домой на гремящем трамвайчике, вдруг наступает прозрение: ему с Таней неинтересно. И, боясь этой правды, Сашка начинает перебирать их свидания...

О чём они говорят?... Новые платьица, новые духи, которые привозит папа, новые слухи и сплетни о соседях... Что ещё?...

И... всё, с ужасом обнаруживает Сашка... В кино она ходить не любит, на танцы — боится неизвестно чего — книг не читает...

Может, девчонки её возраста все такие?...

Но Сашке так не интересно — ему, оказывается, с ней не о чем говорить — у них нет общих тем, общих интересов. Они связаны только наслаждением от поцелуев и объятий, но этого Сашке, оказывается, мало...

В их отношениях появляется трещина, которая с каждой неделей начинает разрастаться. Да, они продолжают встречаться, но всё реже и реже... А когда наступает пора экзаменов, а затем устройство трудовой жизни, то свидания сходят, практически, на нет...

А дальше... А дальше рабочие будни, выходные — на танцплощадках, новые приятели, новые подружки, которые оказывается не только умеют целоваться, но и рассуждать о новых фильмах, телепередачах, стихах...

И так время бежит до новой весны, а там... призыв на службу в ряды Советской Армии.

Сашка, всё же, не желая совсем уж обижать Татьяну, помня сколько с нею было проведено приятных минут, приезжает накануне ухода в армию...

Тётя Инна по-прежнему улыбчива и гостеприимна, Лариса, всё также, — школьница, а Таня, простудившаяся, лежит в своей комнатке. У неё высокая температура...

Сашка присаживается на край постели. Он чуть раздосадован, так как предполагал, что ещё хоть раз пообнимается с Таней, почувствует её ладошку на своём «дружке».

— Ты когда уезжаешь? — Таня смотрит слегка виновато и слегка печально.

— Через два дня.

— Писать будешь?... Я буду ждать твоих писем...

— Буду...

В комнатку заглядывает тётя Инна:

— Сашенька-а... Зятё-ок... , — нараспев тянет она. — Я не прощаюсь: мы, с Ларисой, только съездим до Универмага... Часика на полтора...

— Хорошо, — кивает Сашка.

Тётя Инна и Лариса уходят. Сашка остаётся наедине с Татьяной, смутно догадываясь о цели «убегания» её матери. Догадка перерастает в убеждение, когда Таня говорит: — Саша, ты помнить то утро?... Ну, когда мама уезжала в Мурманск?

— Помню...

— А ты так больше не хочешь? — с трудом выдавливает из себя Таня.

— Не знаю. — Сашке и хотелось бы повторить «это», но он чувствует подвох: не желают ли они его подженить?...

Сашка в раздумье скребёт щёку, А Таня, осторожно, кладёт свою ладонь ему на колено и начинает медленно подбираться к «другу». Одновременно, другой рукой, берёт Сашку за руку и заставляет положить ладонь на свою грудь.

Сашка чувствует как Танины пальчики расстегивают ширинку его брюк, и чувствует, как её грудь начинает волнительно приподниматься...

— Может, не будем? — говорит он. — А то тётя Инна вернётся.

— Они долго проездят, — отвечает Таня, расстегивая, наконец, ширинку и запуская пальцы под резинку Сашкиных трусов.

Терпеть сил больше нет, и Сашка встаёт. А Таня быстро садится на постели и, без смущения, стягивает Сашкины брюки и трусы до колен. Одеяло сползает с её торса и Сашка видит, что Таня без лифчика и ночной рубашки. Но это ещё не всё: Таня вдруг быстро скидывает с себя одеяло — она оказывается полностью обнажённой — встаёт на колени и прижимается сильно к Сашке...

Сашка чувствует, что его «друг» почти готов к проникновению в «подружку» — стоит только сделать движение телом вперёд...

«Но зачем мне дети? Зачем мне Она? Это будет скучная жизнь. И, вообще, я погулять хочу ещё».

Но как трудно отстраниться от обнажённого молодого девичьего тела, готового к самому приятному в этой жизни.

Но рассудок заставляет Сашку, всё же, отодвинутся. Таня обиженно, непонимающе, смотрит на него...

— Ты не любишь меня? — шепчут её губы.

— Не надо сейчас, — уходит от прямого ответа Сашка, отворачиваясь от Тани и натягивая трусы, вымазывая их и собственные ладони «живой водой», которая плещет наружу. — Потом, — добавляет он.

Становиться легче, так как Желание на некоторое время утихает.

Продолжение ...

Report Page