Так говорил Заратустра

И часто бывает больше храбрости в том, чтобы удержаться и пройти мимо —
и этим
сохранить себя для более достойного врага!
Враги у вас должны быть только такие, которых бы вы ненавидели, а не такие, чтобы их презирать. Надо, чтобы вы гордились своим врагом, — так учил я уже однажды.
Для более достойного врага должны вы беречь себя, о друзья мои; поэтому должны вы проходить мимо многого, —
— особенно мимо многочисленного отребья, кричащего вам в уши о народе и народах.

Сохраняйте свои глаза чистыми от их «за» и «против»! Там много справедливого, много несправедливого: кто заглянет туда, негодует.
Заглянуть и рубить — это дело одной минуты: поэтому уходите в леса и вложите свой меч в ножны!
Идите
своими
дорогами! И предоставьте народу и народам идти своими! — поистине, тёмными дорогами, не освещаемыми ни
единой
надеждой!

Пусть царствует торгаш там, где всё, что ещё блестит, — есть золото торгаша! Время королей прошло: что сегодня называется народом, не заслуживает королей.
Смотрите же, как эти народы теперь сами подражают торгашам: они подбирают малейшие выгоды из всякого мусора!
Они подстерегают друг друга, они высматривают что-нибудь друг у друга, — это называют они «добрым соседством». О блаженное далёкое время, когда народ говорил себе: «Я хочу над народами — быть
господином
!»

Ибо, братья мои, лучшее должно господствовать, лучшее и
хочет
господствовать! И где учение гласит иначе, там —
нет
лучшего.
22
Если бы
эти
— имели хлеб даром, увы! о чём кричали бы
они
! Их пропитание — вот настоящая пища для их разговоров; и пусть оно трудно достаётся им!
Они хищные звери: в их слове «работать» — слышится ещё и грабить, в их слове «заработать» — слышится ещё и перехитрить! Поэтому пусть оно трудно достаётся им!

Так должны они стать лучшими хищными зверями, более хитрыми, более умными, более
похожими на человека
: ибо человек есть самый лучший хищный зверь.
У всех зверей человек уже ограбил добродетели их; поэтому из всех зверей человеку наиболее трудно достаётся пропитание его.
Только ещё птицы выше его. И если бы человек научился ещё и летать, увы! —
куда бы
не залетала хищность его!
23

Я хочу видеть мужчину и женщину: одного способным к войне, другую способную к деторождению, но обоих способными к пляске головой и ногами.
И пусть будет потерян для нас тот день, когда
ни разу
не плясали мы! И пусть ложной назовётся у нас всякая истина, у которой не было смеха!
24
Заключение ваших браков: смотрите, чтобы не вышло оно плохим
заключением
! Вы заключили слишком быстро: отсюда
следует
— осквернение брака!

И лучше ещё осквернить брак, чем изогнуть брак, изолгать брак! — говорила мне одна женщина: «Да, я осквернила брак, но сперва брак осквернил — меня!»
Плохих супругов находил я всегда самыми мстительными: они мстят целому миру за то, что уже не могут идти каждый отдельно.
Поэтому я хочу, чтобы честные говорили друг другу: «мы любим друг друга;
посмотрим
, можем ли мы продолжать любить друг друга! Или обещание наше будет недосмотром?»

— «Дайте нам срок и недолгий союз, чтобы видели мы, годимся ли мы для долгого союза! Великое дело — всегда быть вдвоём!»
Так советую я всем честным; и чем была бы любовь моя к сверхчеловеку и ко всему, что должно наступить, если бы я советовал и говорил иначе!
Расти не только вширь, но и
ввысь
— о братья мои, да поможет вам сад супружества!
25
Кто умудрён в старых источниках, смотри, тот будет в конце концов искать родников будущего и новых источников. —
О братья мои, ещё недолго, и возникнут

новые народы
, и новые родники зашумят, ниспадая в новые глубины.
Ибо землетрясение — засыпает много колодцев и создаёт много томящихся жаждою; но оно же вызывает на свет внутренние силы и тайны.
Землетрясение открывает новые родники. При сотрясении старых народов вырываются новые родники.
И кто тогда восклицает: «Смотри, здесь единый родник для многих жаждущих,
единое
сердце для многих томящихся,
единая
воля для многих орудий», — вокруг того собирается
народ
, т. е. много испытующих.

Кто умеет повелевать, кто должен повиноваться —
это испытуется там
! Ах, каким долгим исканием, удачей и неудачею, изучением и новыми попытками!
Человеческое общество: это попытка, так учу я, — долгое искание; но оно ищет повелевающего! —
— попытка, о братья мои! Но
не
«договор»! Разбейте, разбейте это слово сердец мягких и нерешительных и людей половинчатых!
26
О братья мои! В ком же лежит наибольшая опасность для всего человеческого будущего? Не в добрых ли и праведных? —

— не в тех ли, кто говорит и в сердце чувствует: «Мы знаем уже, что́ хорошо и что́ праведно, мы достигли этого; горе тем, кто здесь ещё ищет!»
И какой бы вред ни нанесли злые, — вред добрых — самый вредный вред!
И какой был вред ни нанесли клеветники на мир, — вред добрых — самый вредный вред.
О братья мои, в сердце добрых и праведных воззрел некогда тот, кто тогда говорил: «Это — фарисеи». Но его не поняли.

Самые добрые и праведные не должны были понять его; их дух в плену у их чистой совести. Глупость добрых неисповедимо умна.
Но вот истина: добрые
должны
быть фарисеями, — им нет другого выбора!
Добрые
должны
распинать того, кто находит себе свою собственную добродетель!
Это
— истина!
Вторым же, кто открыл страну их, страну, сердце и землю добрых и праведных, — был тот, кто тогда вопрошал: «Кого ненавидят они больше всего?»
Созидающего

ненавидят они больше всего: того, кто разбивает скрижали и старые ценности, разрушителя, — кого называют они преступником.
Ибо добрые —
не могут
созидать: они всегда начало конца —
— они распинают того, кто пишет новые ценности на новых скрижалях, они приносят
себе
в жертву будущее, — они распинают всё человеческое будущее!
Добрые — были всегда началом конца.
27
О братья мои, поняли ли вы также и это слово? И что сказал я однажды о «последнем человеке»? —

В ком же лежит наибольшая опасность для всего человеческого будущего? Не в добрых ли и праведных?
Разбейте, разбейте добрых и праведных!
— О братья мои, поняли ли вы также и это слово?
28
Вы бежите от меня? Вы испуганы? Вы дрожите при этом слове?
О братья мои, когда я велел вам разбить добрых и скрижали добрых, — тогда впервые пустил я человека плыть по его открытому морю.

И теперь только наступает для него великий страх, великая осмотрительность, великая болезнь, великое отвращение, великая морская болезнь.
Обманчивые берега и ложную безопасность указали вам добрые; во лжи добрых были вы рождены и окутаны ею. Добрые всё извратили и исказили до самого основания.
Но кто открыл землю «человек», открыл также и землю «человеческое будущее». Теперь должны вы быть мореплавателями, отважными и терпеливыми!

Ходите прямо вовремя, о братья мои, учитесь ходить прямо! Море бушует: многие нуждаются в вас, чтобы снова подняться.
Море бушует: всё в море. Ну что ж! вперёд! вы, старые сердца моряков!
Что вам до родины!
Туда
стремится корабль наш, где
страна детей
наших! Там, на просторе, более неистово, чем море, бушует наша великая тоска! —
29
«Зачем так твёрд! — сказал однажды древесный уголь алмазу. — Разве мы не близкие родственники?» —
Зачем так мягки? О братья мои, так спрашиваю
я

вас: разве вы — не мои братья?
Зачем так мягки, так покорны и уступчивы? Зачем так много отрицания, отречения в сердце вашем? Так мало рока во взоре вашем?
А если вы не хотите быть роковыми и непреклонными, — как можете вы когда-нибудь вместе со мною — победить?
А если ваша твёрдость не хочет сверкать и резать и рассекать, — как можете вы когда-нибудь вместе со мною — созидать?
Все созидающие именно тверды. И блаженством должно казаться вам налагать вашу руку на тысячелетия, как на воск, —

— блаженством писать на воле тысячелетий, как на бронзе, — твёрже, чем бронза, благороднее, чем бронза. Совершенно твёрдо только благороднейшее.
Эту новую скрижаль, о братья мои, даю я вам: станьте
тверды
! —
30
О воля моя! Ты избеганье всех бед, ты неизбежность
моя
! Предохрани меня от всяких маленьких побед!
Ты жребий души моей, который называю я судьбою! Ты во мне! Надо мною! Предохрани и сохрани меня для
единой
великой судьбы!

И последнее величие своё, о воля моя, сохрани для конца, — чтобы была ты неумолима
в
победе своей! Ах, кто не покорялся победе своей!
Ах, чей глаз не темнел в этих опьяняющих сумерках! Ах, чья нога не спотыкалась и не разучалась в победе — стоять!
Да буду я готов и зрел в великий полдень: готов и зрел, как раскалённая добела медь, как туча, чреватая молниями, и как вымя, вздутое от молока, —

— готов для себя самого и для самой сокровенной воли своей: как лук, пламенеющий к стреле своей, как стрела, пламенеющая к звезде своей;
— как звезда, готовая и зрелая в полдне своём, пылающая, пронзённая, блаженная перед уничтожающими стрелами солнца;
— как само солнце и неумолимая воля его, готовая к уничтожению в победе!
О воля, избеганье всех бед, ты неизбежность
моя
! Сохрани меня для
единой
великой победы!
Так говорил Заратустра.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь