Так говорил Заратустра

{65}

Подробнейший комментарий к «Празднику осла» у Г. Наумана (Zarathustra-Commentar. T. 4. S. 178–191). В библиотеке Ницше сохранился экземпляр книги с многочисленными пометками на полях, из которой он почерпнул материал для этой темы:
Lecky H.

Geschichte des Ursprungs und Einflusses der Aufklärung in Europa. Leipzig; Heidelberg, 1873. Нужно отметить, что весь этот отрывок, кстати запрещённый к печати решением С.-Петербургского окружного суда осенью 1911 г. (и, значит, уже по выходе в свет перевода Ю. Антоновского), ни в коем случае не может быть отнесён на счёт кощунственной фантазии Ницше, который в данном случае лишь буквально следовал давнишней маргинальной традиции церковной истории, известной как festum asinorum. Праздник осла, относящийся к литургии приблизительно так же, как драма сатиров к трагедии, составлял значительную часть общей смеховой культуры Средневековья. Данные о нём восходят ещё к V в.; с 633 г. начинаются запреты, ужесточившиеся в XII–XIII вв.; впрочем, сама Сорбонна защищала эту традицию вплоть до её окончательного осуждения в 1544 г. Понятно, какой интерес могла вызвать у Ницше подобная дистопика к священным текстам, разыгрывающая некоего рода литургию наизнанку с использованием библейских текстов, в которых фигурирует осёл (бегство в Египет, въезд в Иерусалим и т. д.). Некоторые песни прямо завершались ослиным рёвом из уст священника. В конце вместо должного: Ite, missa est — раздавалось троекратное «и-а» в унисон с толпой. Тогда и начинался респонсорий (аф. 8 «По ту сторону добра и зла» свидетельствует о знакомстве Ницше именно с нижеследующей песней):

К нам с Востока новосёл — грянул пышущий Осёл.
Что за облик, что за стать — груз любой ему под стать.
(текст, поющийся священником на латинском языке, оставался непонятным простолюдью; отсюда унисон вырёвываемого по-французски рефрена):
Ваша светлость, сир Осёл,
Вы изящества посол.
Сена будет вдоволь вам,
Коли вы споёте нам.
Шаг за шагом он идёт — привязь следом не влечёт,
Кто сидел на нём верхом — часто сёк его кнутом.
Он под Рубеном взрослел — и по Сихему пыхтел,

Иордан переплывал — к Вифлеему путь держал.
Сё почтенный, непростой — подъяремный сын земной,
Вислоухий властелин — над ослами господин.
Перепрыгивал досель — он оленя и газель,
Не рискнул бы сам верблюд — разделить ослиный труд.
Целый прииск золотой — из Аравии самой
Прямо в ризницу снесла — доблесть кроткого осла.
И когда, валившись с ног, — он тащить свой груз не мог,
Точно скудный чёрствый рай — был ему ослиный пай.
На обед сырой горох — на десерт чертополох,

От отцов две горсти гран — и солома от мирян.
Хочешь сытым на ночь лечь — Аминь (с этого места все становились на колени) должен ты изречь,
Трижды Аминь и святой — окропить себя водой.
Хе-ва, хе-ва, хе-ва, соль!
Ваша светлость, вы — осёл!
Ну-ка живо прочь пошёл!
(Пер. К. А. Свасьяна).

Следы этой традиции фиксируются ещё у Тертуллиана; надо вспомнить, что язычники называли первых христиан asinarii (ослы). В Страсбургском Мюнстере была скульптура, изображавшая двух ослов, один из которых читал мессу, а другой держал требник. Впрочем, приписывать самой традиции огульно кощунственный характер было бы прегрешением против более глубинного эсотерического смысла её. Тогда пришлось бы обьяснить, каким образом в орденских правилах св. Франциска адепту прямо вменялось в обязанность обращение в осла, т. е. признание себя таковым; известно, что сам Франциск называл своё тело «брат осёл». Когда Джакопоне да Тоди (будущий блаженный) пожелал облечься в одеяние францисканца, приор сказал ему: «Если ты хочешь жить среди нас, ты должен стать ослом и вести себя как осёл среди ослов». В ответ Джакопоне напялил на себя шкуру осла и пошёл, приговаривая: «Смотрите, братья, я стал ослом, примите меня, осла, к вам, ослам!» Также и Савонарола во Флоренции предписывал братьям обращаться в ослов, безропотно сносящих побои. Джордано Бруно написал похвалу Ослу в специальном сочинении «Cabala del Cavallo Pegaso con l’aqqiunta del’asino Cillenico» и увенчал её тремя вдохновенными сонетами в честь Осла. В кабалистическом толковании осёл — символ мудрости; некоторые талмудисты находили в нём добродетели

познания
: трезвость, терпеливость, упрямство и скромность. Если прибавить к сказанному, что осёл считался у
персов
священным животным и слыл животным самого
Диониса
и что, с другой стороны, в празднике осла сохранились явные отголоски
сатурналий
, то контекст данною отрывка у Ницше — при всей скидке на глумливые тона и обертоны смысла — окажется вписанным в глубокую, хотя и искажённо осмысленную автором атмосферу эсотерического опыта истории.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь