Так говорил Заратустра

О добродетельных

Громом и небесными фейерверками нужно взывать к вялым и сонным чувствам.
Но голос красоты звучит тихо: он проникает только в самые чуткие уши.
Тихо вздрагивал и смеялся сегодня щит мой: то был священный смех и трепет красоты.
Над вами, добродетельные, смеялась сегодня красота моя. И доносился до меня голос ее: «Они хотят еще, чтобы заплатили им!».
Вы, добродетельные, хотите, чтобы еще и заплатили вам! Хотите получить плату за добродетель, небо за землю и вечность за ваше «сегодня»?

И теперь негодуете вы на меня, ибо учу я, что нет воздаятеля? Истинно так, ведь я не учу даже, что добродетель — сама по себе награда.
Вот что печалит меня: основой вещей сделали ложь — награду и наказание; а теперь ту же ложь положили и в основание душ ваших, вы, добродетельные!
Но, подобно клыкам вепря, слова мои взбороздят основы душ ваших; я буду плугом для вас.

Все сокровенное глубин ваших должно стать явным; и когда взрытые и изломанные будете вы лежать на солнце, отделится ложь ваша от правды.
Ибо вот в чем правда ваша: слишком
чисты
вы для грязи таких слов, как «мщение», «наказание», «награда», «возмездие».
Вы любите добродетель, как мать — дитя; но слыхано ли это, чтобы мать хотела платы за любовь свою?

Добродетель — это то, что вы больше всего любите в самих себе. Есть в вас жажда кольца: чтобы догнать самое себя, — для этого вертится и кружится всякое кольцо.
И угасающей звезде подобны деяния добродетели вашей; свет ее еще в пути и блуждает в пространстве — когда же завершит он путь свой?
Так и свет добродетели вашей все еще в пути, даже когда деяние уже свершилось. Пусть мертво оно и предано забвению: свет его все еще блуждает в пространстве.

Да будет добродетель ваша Самостью вашей, а не чем-то посторонним, личиной, покровом: вот истина глубин души вашей, вы, добродетельные!
Правда, есть такие, для кого добродетель — это корчи под ударами бича: и вы довольно наслушались воплей их!
Для некоторых добродетель — это лень пороков их: и всякий раз, когда их ненависть и зависть сладко потягиваются, тогда просыпается их «справедливость» и трет заспанные глаза свои.

А иных тянет вниз: это дьявол искушает их. Но чем больше они опускаются, тем ярче разгораются у них глаза и тем сильнее вожделеют они к богу своему.
О, и такие вопли достигали ушей ваших, добродетельные: «То, что
не я
, то и есть мой Бог и добродетель».
Встречаются еще и другие, которые передвигаются с трудом, и при этом скрипят, как телеги, нагруженные тяжелыми камнями: эти много толкуют о достоинстве и добродетели: тормоза свои называют они добродетелью!

Бывают еще и такие, что подобны часам с ежедневным заводом; они исправно выполняют свое «тик-так» и хотят, чтобы это «тик-так» почитали за добродетель.
Поистине, они особенно забавляют меня: где только ни встречу я такие часы, я буду заводить их насмешкой своей — пусть они тикают мне!
А другие гордятся горстью справедливости и во имя ее клевещут на все: так весь мир тонет в несправедливости их.

О, как дурно звучит в их устах слово «добродетель»! И когда говорят они: «Я справедлив», то всегда слышится в этом: «Я отмщен!»
[2]
.
Своей добродетелью они готовы выцарапать глаза врагам своим; и лишь для того они возносятся, чтобы унизить других.
Немало и таких, что сидят в своем болоте и вещают: «Добродетель — это смирно сидеть в болоте.
Мы никого не кусаем и обходим стороной всякого, кто кусается, и во всем держимся мнений, которым нас научили».

Опять же, встречаются любители поз, которые считают, что добродетель — это своего рода поза.
Колена их всегда преклонены и руки молитвенно сложены, чтобы славословить добродетель, но сердцу их она неведома.
Нередко можно встретить и таких, которые считают за добродетель говорить: «Добродетель необходима»; а в глубине души верят только в необходимость полиции.

Некоторые же не умеют разглядеть в людях высокое и считают за добродетель видеть вблизи их низменное: так дурной глаз свой считают они добродетелью.
Одни хотят приобретать знания и возвыситься, и это называют добродетелью; другие хотят от всего отказаться и быть низвергнутыми, и тоже называют это добродетелью.
И вот — почти все думают, что имеют свою долю в добродетели; и каждый хочет быть по меньшей мере знатоком «добра» и «зла».

Но не затем пришел Заратустра, чтобы сказать всем этим лжецам и глупцам: «Что знаете
вы
о добродетели?
Что можете
вы знать о ней?».
А для того, чтобы отвратить вас, друзья мои, от старых слов, которым научились вы у глупцов и лжецов:
от слов: «награда», «воздаяние», «наказание», «месть во имя справедливости».
Чтобы утомились вы говорить так: «Такой-то поступок хорош, ибо нет в нем себялюбия».
О друзья мои! Пусть
Самость

ваша проявляется во всяком поступке, как мать в ребенке своем: такими да будут речи ваши о добродетели!
Поистине, я отнял у вас сотню слов и любимые игрушки добродетели вашей; и теперь, словно дети, сердитесь вы на меня.
Они играли у моря — и вот набежала волна и смыла игрушки: теперь плачут они.
Но эта же самая волна принесет им новые игрушки и новые пестрые раковины рассыплет перед ними.
Тогда утешатся они; и подобно им, обретете и вы, друзья мои, утешение и новые пестрые раковины!

Так говорил Заратустра.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь