Таинственная эпидемия или «Английская болезнь» это вам не «французская»!  

История Пруссии изобилует упоминаниями о жестоких эпидемиях. Но как правило, это была чума - страшная, но в целом, вполне привычная для европейцев того времени напасть. Однако в 1529 году подданным только что образованного на бывших землях Тевтонского ордена светского государства пришлось столкнуться с весьма загадочным заболеванием.

«Английская болезнь» (или «английский пот», как ее еще называли) потому и получила такое наименование, что впервые была отмечена в Лондоне 22 августа 1486 года. Тогда Англия оказалась охваченной эпидемией всего за несколько дней. У пышущего здоровьем человека ни с того, ни с сего вдруг начинался сильнейший жар, который сменялся жестоким ознобом. Повышение температуры тела сопровождалось судорогами, головной болью, ломотой в суставах, учащенным сердцебиением. Вскоре появлялся отвратительный запах изо рта, а затем все тело покрывалось столь же вонючим потом. Никаких высыпаний при этом на коже не было.

Другим характерным признаком была патологическая сонливость, причем уснувший больной, как правило, уже не просыпался. Забегая немного вперед: именно поэтому врачи рекомендовали не давать больному спать. И можно себе представить, на какие ухищрения приходилось идти родственникам занемогшего бедняги! Которому оставалось лишь от души посочувствовать, ведь пытка бессонницей считается одной из самых жестоких.     

Но самым страшным была скоротечность болезни, когда человек садился за обеденный стол в еще добром здравии, а до ужина просто не доживал! Особо крепким, правда, удавалось продержаться несколько дней, но исход обычно был только один - летальный. Смертность от «английского пота» достигала 95 процентов - невиданный показатель даже для тех суровых времен.

«Если заболевший не умирал в течение суток, то благополучный исход считался почти обеспеченным, - писал английский историк и философ Фрэнсис Бекон. - Опыт показывал, что тяжесть этой болезни связана скорее с внезапностью поражения, чем с неподатливостью лечению, если последнее было своевременным. Ибо, если пациента содержали при постоянной температуре, следя за тем, чтобы и одежда, и очаг, и питье были умеренно теплыми, и поддерживая его сердечными средствами, так чтобы ни побуждать природу теплом к излишней работе, ни подавлять ее холодом, то он обычно выздоравливал. Но бесчисленное множество людей умерло от нее внезапно, прежде чем были найдены способы лечения и ухода. Эту болезнь считали не заразной, а вызываемой вредными примесями в составе воздуха, действие которых усиливалось за счет сезонной предрасположенности; о том же говорило и ее быстрое прекращение».

Что еще удивительно: поражала болезнь исключительно людей среднего возраста, в самом расцвете сил. А вот дети и старики ею почему-то не заражались. Неприятной особенностью было и то, что счастливцы, которым, все-таки, посчастливилось выжить, не получали иммунитета и легко могли заболеть снова и снова.

Из Англии «потливая горячка» быстро перекинулась на континент. Прошлась по Франции и Германии, а затем достигла пределов Пруссии. Считается, что здесь жертвами «английской болезни» стали не менее 25 тысяч человек. На очереди были Литва, Польша, Россия...

Но самое удивительное то, что в конце XVI века «английская потливая горячка» исчезла столь же внезапно, как и появилась. И с тех пор о ней больше никогда и нигде не слышали. Поэтому о природе заболевания спорят до сих пор. Одни врачи полагают, что это был возвратный тиф, однако нет ни одного упоминания об укусах больных клещами и вшами, которые разносят этот вирус. (Хотя, возможно, тогда на подобные «мелочи» просто не обращали внимания.) Другие медики грешат на хантавирус, вызывающий геморрагические лихорадки и легочный синдром. Но он чрезвычайно редко передается от человека к человеку. В общем, идентифицировать, «что это было», не удается до сих пор.

Одно можно сказать точно: это было ужасно.