Судьбы нет, есть только хаос и котята

Однажды я сидела в пабе "4 пивовара" со своими друзьями. Тогда они были двумя парочками: Маша и Миша, а ещё Алина и Рома. На самом деле, звали их, конечно, не так, но это неважно. Дело было давно и в городе Владимире.

Тусоваться с парочками скучно. Они разговаривают только друг с другом. Поэтому я смотрела по сторонам. За соседним столиком сидело три парня. И я сразу заметила одного из них. У него был рот... Ох, этот рот. Я знала человека с таким ртом. Но однажды его не стало. И когда это случилось, я потратила немало сил, чтобы найти такой же рот. Вглядывалась в губы мужчин: не кривятся ли они так же, как те? Умеют ли складываться в самодовольную усмешку? А что там за губами? Есть ли ровный ряд белоснежных зубов? А смеется рот громко? 

Слишком много условий, и потому не сыскать мне было рта, хоть сколько-нибудь похожего на нужный. И вот спустя два года вижу тот самый рот. Немного другой, ведь не бывает же, в самом деле, двух совершенно одинаковых. Но похожий до умопомрачения. 

 Прислушалась к разговору. Парни говорили на английском. Редкость для моего маленького города. Красивый англоговорящий рот, что же делать с тобой.  

Нельзя было дать уйти хозяину рта, и потому я села в красивую позу. Потом в другую красивую позу. Потом убрала волосы за ухо и посмотрела вскользь. Облизнула свой рот. Громко посмеялась невпопад. Всё тщетно. Я отчаялась. 

Хозяин рта возвысился над столом. "Уходит," - оборвалось и покатилось во мне. "Ну и ладно", - решила я. "Подумаешь", - утешилась я. "Не очень и хотелось", - заключила я. 

Спустя неделю я снова в "Пивоварах". Про рот я уже забыла. Сидела за барной стойкой с Олей. Рядом с нами уселась та самая англоязычная компания. Всмотрелась: рта не видать. Зато есть вертлявый громкий парень с ужасным акцентом и веселым настроем. Они играли в "Мортал Комбат" и смеялись. Мы включились в разговор. Англоговорящие ушли. Оля ушла. Мы остались с парнем вдвоем. Оказалось, не местный, в городе по работе. Пошли искать ему гостиницу. Побывали в трех, нигде нет свободных номеров. Идём в четвертую. Парень уговаривает остаться с ним. Я отказываюсь наотрез, решив, что если из этого выйдет что-то хорошее, то судьба нас сведет вновь. Но мы целуемся на прощание, он прижимает меня к себе и опять просит остаться, я вновь говорю "нет" и уезжаю. Дома узнаю, что парень женат. 

В середине следующей недели он вновь пишет мне. Просит прощения. Предлагает встретиться в субботу. Соглашаюсь. Всё равно ничего бы не вышло. С самого утра субботы не могу протрезветь. Сначала день рождения младшей сестры, потом брат приехал. Лечу в "Пивовары". Мест нет. Мои друзья в "Ром Руме". Он в подвале под пивной. Сидим немного там, потом я уговариваю всех подняться в "Пивовары". Волнуюсь. Руки трясутся, зубы стучат. Усаживаемся кое-как. Вижу за барной стойкой женатого. Подсаживаюсь. Говорим про его жену, про работу, про концерт Продиджи. Смеемся и выпиваем. Около меня возникает один из тех англоязычных парней. Его зовут Джордж, мы познакомились ещё неделю назад, когда играли в "Мортал Комбат". У него длинная борода и девушка по имени Лоррейн. Она почти не говорит по-русски, но кое-что понимает. Джордж отходит от барной стойки. Я вижу, что он стоял между моим стулом и стулом, на котором сидел хозяин лучшего рта на свете. Его зовут Майк. 

Женатый рассказывает ужасный анекдот про геев, но Майк смеется, потому что он уже выпил и потому что он вежливый. Я тоже смеюсь, потому что рядом с Майком у меня всегда хорошее настроение. Он преподает в местном университете и говорит по-русски. Мы говорим про "Игру престолов", "Звездные войны", "Парки и зоны отдыха" и решаем вместе пойти на нового "Бонда". Узнаем, что премьера 6 ноября, Майк не может, он уезжает в Стамбул, во мне опять что-то обрывается и катится, но не успевает удариться об дно, потому что Майк спешит сообщить, что возвращается восьмого ноября, когда Бонд ещё будет идти.  

Мы обмениваемся контактами, он просит вызвать ему такси, я звоню диспетчеру, машина подъезжает, мы берем одно на двоих. В тачке говорим ни о чём, Майк врёт, что я хорошо говорю по-английски, мы обнимаемся на прощание, и он меня покидает. По дороге домой таксист рассказывает мне, как сломал однажды сломал нос пассажирке, но это уже другая история. 

В воскресенье добавляю Майка на Фейсбуке. Одобрено. Меняю профильное фото. Мне ставит лайк Илья Шепелин и Султан Сулейманов, но не Майк. Нервничаю. Понимаю, что всё идёт не по плану. Мне не всё равно. Мне не всё равно, что мне не всё равно. Грызу ногти. Когда же он мне что-то напишет? Не выдерживаю, пишу сама. Мы немного говорим. Он начинает по-английски, я забываю всё лексику и грамматику, трясусь. Так проходит воскресенье. 

Понедельник и вторник как в тумане. Перекидываемся парой фраз. В среду он мне пишет, что идёт после работы в "Пивовары". "Это приглашение?" - интересуюсь я. "Конечно," - отвечает Майк, и за него улыбается жёлтая морда эмодзи. А я и не думала, что правило трех дней и правда существует. 

Два раза переодеваюсь, крашу губы. Автобус, двести метров до паба, захожу. Он не один. С ним Алиса и Кевин, и ещё какой-то парень. Он пытается говорить по-английски, американцы дежурно улыбаются, я стираю помаду. Обсуждают, кто где был, я нигде не была, иду в туалет. Смотрю на себя, почти плачу. Я не смогу. Это слишком для меня тяжело. Я говорю по-английски не так хорошо, как думала. А ведь я ничего больше не умею, кроме как говорить. Я безоружна и безнадежна. 

Майк говорит, что хочет успеть на автобус. Мы выходим на улицу, я признаюсь ему, что чувствую себя лузером, он улыбается: "Я не знаю". Это сейчас мне понятно, что это значит. Майк так говорит, когда не знает перевода. Мы садимся в троллейбус, едем до Центрального парка. Я выдавливаю из себя, что не хочу расставаться. Майк предлагает погулять по парку. Мы вдыхаем ледяной воздух, смотрим на целующиеся пары и обсуждаем любителей мастурбировать на людях. Я открываю Майку две семейных тайны, он сочувствует. 

По дороге домой почти плачу. Но сдаваться нельзя. 

В четверг я предлагаю придти ко мне в гости на выходных, а сама уезжаю в Москву. Мы договариваемся на воскресенье. Суббота дается мне нелегко, день и вечер я провожу с сестрой Элиной, мы смотрим "Багровый пик", потом идём сплетничать и пить вино. А ночью я опрокидываю водку с незнакомцами в красивой квартире, а потом одному даже позволяю переночевать у себя. Провожаю его с утра, иду в магазин за яйцами для шарлотки и курицей. Варю суп. Бессонная ночь дает о себе знать. Иду дремать. За полтора часа до прихода Майка поднимаюсь. Режу яблоки, готовлю тесто, заливаю дно, кладу фрукты, сверху ещё один слой теста. Ставлю всё в духовку, бегу на остановку. 

Майк улыбается и протягивает мне шоколадку, хотя я предупредила ничего не приносить. Я грамматически неправильно замечаю, что от него приятно пахнет, тут же поправляю себя, но успеваю расстроиться. Приходим домой, смотрим фильм, в темноте я разглядываю Майка. Как же он похож на того, кого больше нет. Майку сейчас столько же лет, сколько было другому, когда его не стало. Мне хочется положить ему голову на плечо, но что-то останавливает меня. Майк громко и глупо хохочет над нужными моментами. Фильм закончился, мое сердце начинает ныть. Идем есть шарлотку. Майк рассказывает, как любит Тарковского и Параджанова. Второго не знаю, но обещаю посмотреть оба его лучших фильма. Майк уходит, а я бросаюсь к спинке дивана, где он сидел, и обнимаю её. Она ещё пахнет парфюмом Майка. Понимаю, что со мной такого не было три года. Мне конец. Этой же ночью сижу в ванне и говорю речь, представляя перед собой доброе еврейское лицо, обрамленное темными длинными волосами: "Дорогой Иисус. Я очень редко тебя о чём-то прошу. Последний раз это было в "Вишне", я молилась, чтобы не отдать концы на операционном столе. Но это уважительная причина, не правда ли? И вот вторая моя просьба. Если ты её исполнишь, я больше никогда ни о чём не попрошу. Всего одна. Сделай так, чтобы Майк не был геем". Под одеялом мечтаю, как мы с Майком будем лежать здесь вместе. 

Майк сообщает, что свободен в среду. Теперь это точно свидание, убеждаю я себя и еду в Мегаторг за новыми вещами. Дома быстро мою голову, укладываю волосы волнами, красиво одеваюсь, шикарно крашусь, опаздываю на 20 минут. В автобусе набираю ироничное смс с просьбой подождать меня и не цеплять новую чику. 

 Но я ошибаюсь насчет свидания. Он с Джоном. Джон говорит по-русски лучше, чем некоторые мои русскоязычные знакомые. Решаю, что Джон гей, и расслабляюсь. Мы от души смеемся и пьем кофе. Джон голоден, потому бежим в "Хинкальную". По дороге туда звоню Маше. 

В "Хинкальной" много людей, несмотря на среду. Мы с Майком пьем вино, Джон ест. Сообщает мне: мы с Майком решили, что ты firecracker. Я смотрю перевод, соглашаюсь, сижу польщенная. Мы опять смеемся, но уже над контингентом "Хинкальной". Женщины средних лет и Лепс - классика кабака. Приезжает Маша. Разбиваемся по парам. Узнаю, что Майк носит очки, примеряю, кривляюсь, что я сексуальная учительница, фоткаюсь сначала одна, потом снимаемся втроем. Договариваемся, что надо сходить в караорке и показать там всем, что и как нужно петь. Сидим до тех пор, пока кто-то не предлагает уходить. Маша и Джон идут курить, Майк ждёт меня. Я спрашиваю, нравится ли ему мой наряд, он отвечает "да" и добавляет, что я very fashionable. 

Идём на остановку. Мои нервы на пределе, я не свожу глаз с Майка, я жду, когда он скажет мне что-то, что внесет в ясность, но он лишь улыбается в ответ. Не выдерживаю: "Ты мне нравишься". "Ты мне тоже," - без заминки произносит Майки и продолжает - "ты стала мне настоящим другом". Времени очень мало, и я не могла его потратить на размышления, что же это значит, поэтому иду напролом. "Нет, ты не понял. Ты мне нравишься-нравишься". И смотрю на Майка так, чтобы второго смысла у моих слов не могло быть. Он смущается, молчит, а потом подходит ко мне так близко, насколько это возможно. "Я должен тебе кое-что сказать". Я не замечаю, что он перешёл на английский, осознание этого ко мне придёт позже. Волосы на голове шевелятся, и мне кажется, что я уже знаю, что он мне хочет сказать. "Говори", - я не узнаю свой голос, он стал хриплым от нервного кома в горле. Майк оглядывается по сторонам, смотрит на меня, и, наконец, открывает рот. 

"Ты знаешь, мне нравятся парни". 

Я не ошиблась. Это именно то, что я думала. Мне одновременно хочется заплакать навзрыд и засмеяться в голос. До меня доходит: вся моя жизнь, мое увлечение кино, мое изучение английского, мой выбор быть в этот момент именно в этом городе, и особенно цепочка событий последних трех недель, словом, всё, вело меня к этому моменту. Моменту, когда парень, который мне очень-очень нравится, скажет, что он гей. 

 Майк оказался самым добрым и жизнерадостным человеком из всех, кого я знаю. Я ни разу не видела его хмурым или нервным. Он всегда улыбается. Майк излучает тепло и заботу. И я думаю, что немаловажную роль в этом сыграло его принятие себя. Если бы он не был геем, вернее, если бы общество не позволило ему быть таким, каким он был рожден, то не было бы на свете веселого и улыбчивого Майка. А был какой-то другой. 

Но я пишу эту историю не для того, чтобы ненавистники геев полюбили Майка, как его полюбила я. Я её пишу, чтобы вы убедились: нет никакой судьбы и предопределения. В реальной жизни стечение обстоятельств в духе голливудских фильмов - лишь стечение обстоятельств. Иногда довольно курьезное. А если и присутствует в бытии человеческом божественный замысел, то знайте: Создатель тот ещё шутник.

Подписывайся на канал "Это Яна", присылай свои истории, обсуждай чужие, ешь, молись, любись.